Высокий, молчаливый и смертоносный

Глава 43

— Ты не хочешь этого делать, — сказала Дэнни, нервно облизнув губы, когда бросила еще один взгляд на своего потерявшего сознание мужчину.

Вместо того чтобы спорить с ней, он с наручниками в руке указал ей сесть обратно рядом со своей парой.

— Я никогда не вредил женщинам и не собираюсь начинать сейчас, — терпеливо объяснил он, ожидая от нее послушания

— Я оторву твою гребаную голову за это! — зарычал оборотень, которому он позволил жить на данный момент, и снова дернул за наручники.

Поскольку Кристофер знал, как сильно это разозлит оборотня, он проигнорировал его и опустился на колени перед Дэнни, которая выглядела бледной, чтобы приковать ее правую руку к руке ее пары. Он знал, что, скорее всего, позже пожалеет об этом, но оставил левую свободной.

— Мы пытаемся тебе помочь, — сказал Ефраим, пытаясь поднять голову, но сил не хватило, поэтому он просто лег на кровать из сосновых иголок и застонал.

— Да, это чувствуется, — сухо ответил он, бросая быстрый взгляд на Хлою, которая все еще лежала, свернувшись калачиком, в нескольких футах от того, что осталось от фургона.

— Мы облажались, я признаю это, но мы действительно хотим помочь, — сказал Крис, тоже издав стон после попытки сесть, но, как и отец, сдался после первой попытки и упал на землю рядом с Ефраимом.

— Нам не нужна ваша помощь, — заявил Кристофер и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой.

— Тебе нужна наша помощь сильнее, чем ты полагаешь, — объяснил Ефраим, пытаясь перевернуться на бок, но, поскольку Кристофер приковал его руки и ноги к мужчинам, которые беспомощно валялись по обе стороны от него, движение оказалось невозможным.

— И почему это? — рассеянно спросил он, шагая к фургону, лежащему на боку, чтобы протянуть руку и схватить один из неповрежденных в аварии холодильников.

Он вернулся к разношерстой группе неудачников, растянувшихся на лесной подстилке в различных стадиях бессознательного состояния и опустил холодильник на землю. Кристофер схватил два пакета с кровью, прежде чем сесть сверху на установку, решив немного подкрепиться, прежде чем попытаться уйти отсюда с Хлоей на руках.

— Ты понятия не имеешь с чем столкнулся, — сказала Дэнни огорченно, когда закрыла глаза и откинула голову на дерево.

— Почему бы тебе не объяснить? — предложил он, хмуро взглянув на пакет с кровью в своей руке. И решил, что определенно пожалеет об этом, когда бросил ей один из пакетов.

Она даже не открыла глаза и сказала:

— Я не могу это пить.

— Почему? — спросил он, задаваясь вопросом не было ли у женщин Стражей своего рода изъяна или недомогания, за которым ему придется пристально следить у Хлои.

— Я больше не могу пить человеческую кровь, — сказала она, слегка пододвинувшись и лениво указывая на своего мужчину. — Мне нужна его с кровь вперемешку с кровью демона.

— Тогда предлагаю тебе его накормить, — сказал он, поскольку воспитание слишком глубоко укоренилось в нем. Его отец считал, что мужчина обязан заботиться о женщинах и детях, находящихся на его попечении, и убедился, что Кристофер следует его примеру.

Глаза Дэнни распахнулись, и, после секундного колебания, она протянула дрожащую руку к пакету с кровью и пробормотала:

— Спасибо.

— У всех женщин такая проблема? — спросил он, вставая, чтобы взять другой пакет и бросить ей.

— Нет, — сказал Ефраим с явным трудом, когда сел, заставляя хнычущего Криса тоже выпрямиться, чтобы протянуть руку над распростертым телом Каина и поднять другой пакет с кровью.

Прежде чем Кристофер успел сказать этому мудаку вернуть пакет Дэнни, Ефраим бросил пакет на грудь Каина и запрокинул голову лежащему Стражу, заставляя его рот открыться, пока Дэнни прокусила первый пакет и осторожно расположила его у рта своей пары.

Это действие удивило Кристофера, как и тот факт, что эта группа неудачников искренне заботились друг о друге. Он никогда по-настоящему не входил в какую-либо команду, и эта мысль была настолько пропитана жалостью, что он с отвращением покачал головой, когда стиснул в кулаке пакет с кровью.

— Дэнни обратили, когда она умирала от рака. Каин не знал о болезни, но это и не имело значения, поскольку у него не хватило бы крови, чтобы убить рак, — объяснил Крис за своего отца, когда осторожно пододвинулся, баюкая сломанную руку, и прислонился спиной к дереву, к которому в данный момент был прикован Кейл. Убийственный взгляд оборотня не отрывался от Кристофера, который решил напоказ глотать еду.

— Оторву. Твою. Гребаную. Голову, — выплюнул Кейл, подчеркивая каждое слово злобным рычанием.

— Удачи тебе с этим, — сказал Кристофер с ухмылкой, уже зная, что без проблем оправиться от этой травмы.

— Ты подвергнешь ее риску, если решишь действовать в одиночку, — сказал Ефраим, возвращаясь к заезженной теме.

— Этот придурок удалил ее метку, — напомнил он им, поигрывая пакетом в руках и думая, какую чушь они попытаются внушить ему на этот раз.

— Да, — сердито огрызнулся Ефраим, переводя взгляд на Кейла, который все еще смотрел в его сторону, — удалил.

— Тогда она полностью подготовлена, — сказал Кристофер, подбрасывая пакет в воздух и оглядываясь через плечо на пустынную проселочную дорогу, задаваясь вопросом, когда здесь кто-то появится.

— Ублюдок, которому она принадлежала, будет искать ее даже тщательнее, поскольку поползли слухи, что собственность оборотня украдена Стражем, — объяснил Крис.

— Это неизвестно. Возможно, он потерял к ней интерес после стольких лет, — ответил Кристофер, чертовски хорошо зная, что никогда не потеряет интерес к женщине, которая на данный момент притворяется спящей.

— Оборотень не потерял интерес, — сказал Кейл, переводя взгляд на Хлою. — Он придет за ней рано или поздно.

— Понял, — рассеянно сказал Кристофер, изучая пакет в своих руках и думая, не лучше ли будет перевезти Хлою в Канаду, пока все это не закончится.

— Нет, ты не понял, — холодно объяснил Кейл. — С меткой или без нее, оборотень найдет ее. Он перевернет небеса и ад, чтобы отыскать ее и теперь каждый долбанный оборотень, демон и вампир знает, что отмеченная сука украдена, и тоже ринутся на поиски.

— Тогда мне нужно убедиться, что они нас не найдут, — сказал он, с которого было более чем достаточно этого дерьма.

* * *

— Ты, — Хлоя смущенно откашлялась, когда попыталась высвободить руки из одеял, которыми он ее обернул, — собираешь отпустить меня в ближайшее время? — спросила она, обнимая его за плечи в надежде, что это остановит странное волнение в желудке.

— Нет, — сказал Кристофер, даже не удостоив ее взглядом, когда запрыгнул на валун, заставив ее удивленно охнуть, только чтобы через секунду облегченно выдохнуть, как только он спрыгнул и продолжил нестись по лесу с умопомрачительной скоростью.

— Я вполне способна бежать, — отметила она, не упомянув, что вряд ли продержится больше полумили, прежде чем сделать перерыв или рухнуть без сознания.

— Нет, — сухо ответил он, заставив ее прикусить язык, чтобы не сказать такое, о чем в дальнейшем пожалеет.

А прямо сейчас у нее много всего вертелось на языке, но понимала, что, если откроет рот прямо сейчас, точно потом придется раскаяться. Возможно не сегодня, не через неделю, месяц или даже год, но когда-то ощутит себя хреново из-за своих слов.

Возможно.

— Мы можем сделать перерыв? — спросила она, нуждаясь в минутке, чтобы взять себя в руки и переварить услышанное.

— Нет, — сказал он, даже не удостоив ее взглядом, продолжая бежать на полной скорости через густой лес, заставляя ее съеживаться и поджимать ноги от страха, что их оторвут в следующую секунду.

— Только на минутку, — процедила Хлоя сквозь зубы, когда перед глазами все покраснело, от головокружительной скорости или от недавно выясненного факта, что монстр, убивший ее семью и оставивший ее умирать, пометил ее как свою суку.

Одна мысль, что чудовище снаружи верит, будто она ему принадлежит, вызывала тошноту. Ей казалось, что она вновь переживает весь ужас пробуждения на больничной койке, когда социальные работники и врачи вываливают на нее все сразу. Информации было слишком много, чтобы принять все, и она просто… просто…

— Пожалуйста, отпусти меня, Кристофер, — сказала она мягко, ее голова кружилась вместе с желудком.

— Нет, — ответил он, каким-то образом умудряясь набирать скорость, прорываясь сквозь гущу леса.

Хлоя закрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь удержать контроль, но не готова была терпеть все это остальной путь. Она выплакала достаточно слез из-за этого монстра, который уничтожил ее жизнь, и отказывалась плакать вновь. Ей нужна была минута, одна чертова минута, чтобы взять себя в руки.

— Прошу, — сказала она, вкладывая все чувства в одно слово.

— Мне нужно отвести тебя в безопасное место, — сказал он резко, но все-таки затормозил.

— И как именно ты планируешь меня обезопасить? — спросила она, ощущая безысходность и желание снова принимать лекарства, что помогли бы заблокировать весь этот ужас и абсолютный страх, которые медленно овладевали ею и оставляли чувство беспомощности, чувство, ненавидимое Хлоей также сильно, как осознание того, что ей предстоит пережить худший кошмар в своей жизни.

Очевидно, за ней гонялись практически все монстры, которых люди когда-то показывали в фильмах, и она понятия не имела, как их остановить. Не знала ничего об этом мире, кроме того, что нахваталась из кино за эти годы. Как именно она должна бороться с демонами, вампирами и оборотнями, одержимыми желанием ее заполучить?

Это невозможно.

Они собирались найти ее и похитить, а затем…

Затем они передадут ее ублюдку, который убил ее семью. Часть ее, которая годами молила о мести и жаждала, чтобы в тот день сотня разных вещей сложилась иначе, должна быть в восторге от выпавшего шанса отплатить ублюдку за все ужасы, но вместо этого она была в ужасе.

Хлоя боялась вновь увидеть этого монстра, услышать рычание, вой, хрюканье и звук разрываемой на части собственной плоти. Боялась испытать даже на секунду те ужас и страх снова, но больше всего ее пугало, что заставят слушать и наблюдать, как кого-то близкого разрывают на части.

Она боялась, что Кристоферу причинят боль.

— Просто отпусти меня, Кристофер, — прошептала она, и в этот раз он послушался.

— Что не так? — обеспокоенно спросил он и осторожно поставил ее на босые ноги.

— Я никуда с тобой не пойду, — заявила Хлоя, покачав головой, словно это движение придало бы ей сил, когда она отошла от него.

Кристофер тяжело вздохнул, когда потянулся к ней, но она не позволила прикоснуться к себе, поскольку понимала, что это ее сломает. Ей нужно сделать это не только для него, но и для себя, поскольку не сомневалась, что наблюдение за его страданиями полностью ее сломает. Скорее предпочла бы пройти через этот ад в одиночку целую вечность, чем увидеть, как падает хотя бы волосок с его головы, потому что…

Потому что она сделала то, что пообещала себе никогда не делать.

Она влюбилась в этого ублюдка.