Смерть Мао Цзэдуна

Дэн Сяопин

Времена Дэн Сяопина наступили после ухода из жизни Мао Цзэдуна. Наступили не сразу. Однако их приход был в известном смысле предрешен. Тут играли роль и состояние общества, и расстановка сил в аппарате правящей Коммунистической партии Китая, и личные качества Дэн Сяопина, его взгляды на ситуацию в стране и на пути ее изменения. Представляется, что Дэн Сяопин через некоторое время после смерти Мао Цзэдуна стал его фактическим преемником совершенно не случайно. Понять, почему это произошло, можно, как нам представляется, обратившись к периоду «культурной революции» и сосредоточившись на взаимоотношениях Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина в это время.

Иначе говоря, думается, что прежде, чем говорить о роли, которую сыграл Дэн Сяопин после смерти Мао Цзэдуна, необходимо рассказать о том, что с ним происходило во время «культурной революции», то есть на протяжении десяти последних лет правления Мао Цзэдуна. [1]

Итак, в конце 1965 г. в шанхайской газете появилась статья, в которой критиковали автора пьесы «Разжалование Хай Жуя», историка У Ханя.

Дэн Сяопин был в то время генеральным секретарем ЦК КПК и работал в Пекине.

Профессор У Хань занимал, кроме всего прочего, пост заместителя мэра Пекина, члена политбюро ЦК КПК Пэн Чжэня.

Дэн Сяопин не знал о подоплеке появления этой статьи с критикой У Ханя.

Статья же была написана во исполнение замыслов Мао Цзэдуна и, по сути дела, готовила начало его атаки на многих руководителей партии.

По традиции в КПК говорили об одном, а имели в виду иногда даже не второе, а третье.

Так, в данном случае формально критиковали сановника древнего Китая Хай Жуя за то, что он осмелился сказать правду императору.

Подразумевали выступление маршала Пэн Дэхуая против политики Мао Цзэдуна в 1959 г. во время «великого скачка», когда в результате этой политики от голода погибли десятки миллионов людей.

Острие атаки при этом Мао Цзэдун направлял уже не только против Пэн Дэхуая, который к тому времени был устранен из политбюро ЦК КПК, а против других руководителей партии, и прежде всего Лю Шаоци, которых осуждали якобы за желание добиться реабилитации Пэн Дэхуая.

Дэн Сяопин, втайне от которого, как, впрочем, и втайне от большинства членов политбюро ЦК КПК, Мао Цзэдун готовил «культурную революцию», не придал появлению упомянутой статьи слишком большого значения, не обратил на нее достаточного внимания.

Мэр Пекина Пэн Чжэнь был более обеспокоен и сообщил Дэн Сяопину, что у У Ханя тяжело на душе. Дэн Сяопин в ответ сказал: «Да видел я этот спектакль, в котором роль Хай Жуя исполняет Ма Ляньлян. Никаких ошибок там нет. А кое-кто всегда пытается по спинам других людей забраться повыше; иной раз они мало что знают о человеке, а стремятся, как говорится, ухватить его за косичку и трепать, трепать, критиковать, критиковать; а все это с той целью, чтобы сделать себе имя. Я больше всего не люблю именно таких вот людей. Ты скажи профессору, что ничего страшного в этом нет. Мы же будем с ним, как и обычно, играть в карты. А политику, науку, искусство непременно надо разграничивать; их смешение — вот что наиболее опасно, ибо такой подход может создать препятствия на пути свободного высказывания мыслей». [2]

Дэн Сяопин по-прежнему продолжал играть в бридж с У Ханем как партнером по этой карточной игре. При этом он говорил У Ханю: «Профессор, не вздыхай ты так; ко всему нужно подходить с оптимизмом; ты что думаешь, небо может обрушиться? Мне нынче шестьдесят один год. С того времени, когда я начал участвовать в революции, и до сегодняшнего дня мне пришлось пережить много житейских бурь, бывало муторно на душе. Из этого я извлек опыт. Он сводится к двум правилам. Во-первых, не надо бояться. Во-вторых, нужно сохранять оптимизм. Надо смотреть в будущее. Когда устремляешь взгляд в будущее, все можно сделать, со всем можно справиться. А уж если мы призываем тебя ориентироваться на будущее, то ты можешь быть спокоен!» [3]

В конце 1965 г. и в начале 1966 г. Мао Цзэдун активно готовил начало «культурной революции». Дэн Сяопин в эти месяцы пытался занимать пассивную позицию и стоять в стороне от начинавшейся критики других руководителей. Дэн Сяопин демонстрировал, с одной стороны, отсутствие настороженности в отношении того, что делал Мао Цзэдун, и, с другой стороны, то ли делал вид, то ли на самом деле не был морально готов к «культурной революции».

Пожалуй, позицию Дэн Сяопина в то время характеризует его фраза: «В условиях того времени реальное положение вещей состояло в том, что трудно было возражать». [4]

В первой половине 1960-х гг., когда удалось устранить некоторые последствия «великого скачка», особенно в сфере экономики, когда появились первые признаки того, что можно называть «китайской оттепелью» в сфере духовной жизни общества, причем все это оказалось возможным благодаря тому, что Мао Цзэдун был вынужден отойти тогда на задний план или «на вторую линию», а всей практической работой руководили Лю Шаоци и Дэн Сяопин, которые при этом действовали не согласованно с направлением мыслей Мао Цзэдуна, Мао Цзэдун начал проявлять недовольство Лю Шаоци и Дэн Сяопином. Конечно, гнев Мао Цзэдуна по большей части относился к Лю Шаоци, который занимал тогда ведущее положение. Мао Цзэдун, желая защитить свою теорию «продолжения революции в условиях диктатуры пролетариата», в. целях предотвращения возникновения в Китае «ревизионизма» и «реставрации капитализма» уже принял решение заменить Лю Шаоци в качестве своего преемника по руководству партией Линь Бяо. И этого не заметил, не уловил Лю Шаоци, не уловил и Дэн Сяопин. [5]

Методы Мао Цзэдуна в ходе начатой им «культурной революции» выходили за все привычные нормы. Лю Шаоци, Дэн Сяопин и прочие не смогли ни предугадать их, ни разобраться в том, что уже произошло. И вот это-то «отставание», эта своего рода политическая тугоухость и определила ситуацию, при которой они с самого начала «культурной революции» «не успевали за развитием событий», а в результате поток «культурной революции» просто захлестнул и поверг их. [6]

Дэн Сяопин летом 1966 г. осуждал методы «культурной революции», начавшиеся тогда по всей стране избиения людей. Он говорил: «Избивать людей — признак бездарности, неразумия... Вопросы политического характера следует решать политическими же методами». [7]

В то же время Дэн Сяопин оказался в конце лета 1966 г. бессилен и находился в безвыходном положении. [8]

В результате 11-го пленума ЦК КПК 8-го созыва, состоявшегося с 1 по 12 августа 1966 г., Дэн Сяопин фактически был отстранен от работы по руководству ЦК КПК. В то время он, с одной стороны, выступал с самокритикой и, с другой стороны, защищался там, где речь шла о его связях со старыми партийными руководителями, особенно военачальниками. Он косвенно защищал маршала Хэ Луна, .а также заявил: «Хочу сказать вам, что ни Пэн Чжэня, ни меня самого от нашей армии оторвать не удастся!» [9]

Дэн Сяопин чувствовал себя уверенно именно потому, что мог рассчитывать на поддержку, по крайней мере, трех группировок военачальников: группировки маршалов Лю Бочэна — Сюй Сянцяня, группировки маршала Хэ Луна и группировки маршала Не Жунчжэня. Мао Цзэдун должен был считаться с реальной расстановкой сил среди военачальников.

После упомянутого пленума на одном из заседаний постоянного комитета политбюро ЦК КПК под председательством Линь Бяо острие критики было обращено против Дэн Сяопина. Вернувшись домой, Дэн Сяопин сказал своей жене Чжо Линь: «Вчера вечером на заседании, вместо того чтобы критиковать Лю Шаоци (как это было запланировано), (эти из армии) уже стали высказывать критические замечания в мой адрес». [10]

После этого заседания Дэн Сяопин передал в ведение Кан Шэна курирование отдела ЦК по связям с зарубежными партиями, а также отдела расследований, или инспектирования, ЦК КПК. При этом Дэн Сяопин сказал Кан Шэну: «Я передаю свою работу тебе; я не могу работать». [11]

Таким образом, после 11-го пленума ЦК КПК 8-го созыва в качестве первого реального результата своей «культурной революции» Мао Цзэдун заменил Лю Шаоци в качестве главного распорядителями повседневной деятельностью ЦК КПК Чжоу Эньлаем, а Дэн Сяопина Кан Шэном. Чжоу Эньлай и Кан Шэн были главными приближенными Мао Цзэдуна и составляли ядро его «штаба» по руководству «культурной революцией».

С августа 1966 г. началось «домашнее сидение» Дэн Сяопина в его прежней резиденции в Чжуннаньхае. Он был отстранен от работы, его время от времени подвергали критике, но до него не дотрагивались и пальцем, сохраняя для будущего по указанию Мао Цзэдуна.

Мао Цзэдун предпринимал лично шаги с той целью, чтобы оставлять Дэн Сяопина в пассивной позиции. 25 октября 1966 г. он, например, сказал, что Дэн Сяопин туг на ухо, но во Время заседаний садился всегда как можно дальше от него; он также сказал, что Дэн Сяопин никогда не обращался к нему с вопросами, а начиная с 1959 г. вообще перестал докладывать ему о своей работе. [12]

Таким образом, Мао Цзэдун, с одной стороны, перевел Дэн Сяопина на запасный путь, но, с другой стороны, вывел его из категории руководителей, таких как Лю Шаоци, которым он предъявлял политические обвинения и с которыми вел борьбу с целью их физической ликвидации, и упрекал Дэн Сяопина лишь в том, что тот недостаточно прислушивался к Мао Цзэдуну в прошлом. Иначе говоря, речь шла о том, что Дэн Сяопину следует лучше выполнять замыслы Мао Цзэдуна и тогда в будущем вполне возможно его участие в руководстве партией и государством.

Дэн Сяопин выступил тогда с самокритикой, которая, по словам его дочери Маомао, была «выступлением вопреки его совести и убеждениям». [13] Предварительно Дэн Сяопин направил проект самокритики Мао Цзэдуну, который 22 октября наложил на этом документе следующую резолюцию: «Товарищ Сяопин! Можно выступать в соответствии с этим текстом. Однако... в первой строке, после слов «восполнять недостатки и добиваться самообновления, преображаться и стать новым человеком», не добавить ли несколько фраз, чтобы это звучало более позитивно. Например, сказать, что «при условии приложения собственных активных усилий и при активной же помощи со стороны товарищей, я верю, что смогу своевременно исправить ошибки. Прошу товарищей дать мне время. Я сумею подняться и встать. Ведь я уже полжизни занимаюсь делом революции. Ну оступился, свалился с ног. Так что же я, раз упав, не смогу ободриться и воспрянуть духом, не буду в состоянии оправиться?» [14]

Осенью 1966 г. дети спрашивали Дэн Сяопина, как следует относиться к «культурной революции». Он лишь сказал: «Думайте сами». [15]

Отношение Мао Цзэдуна к Дэн Сяопину отличалось от его же отношения к Лю Шаоци.

В начальный период «культурной революции», когда Мао Цзэдун принял решение определить Линь Бяо в качестве своего преемника, он не имел в виду окончательно устранять Дэн Сяопина. Он рассчитывал и далее использовать Дэн Сяопина и надеялся, что тот сумеет приспособиться к его новому выбору. С этой целью Мао Цзэдун провел беседу с Дэн Сяопином, который, вспоминая об этом разговоре, говорил: «Когда началась «культурная революция», Председатель пригласил меня к себе для беседы и хотел, чтобы я наладил хорошие отношения с Линь Бяо. Я согласился. Однако после одного-единственного разговора с Линь Бяо мы с ним окончательно разошлись». [16]