§ 7. Цзяо-лун (蛟龍)
Шань хай цзин[304] так описывает цзяо: «(Из гор Дао Гуо) вода волнами спускается вниз и течет на юг, где вливается в море. В этой воде есть „тигры-цзяо“. Их форма состоит из тела рыбы и хвоста змеи. Их голоса похожи на крики мандаринских уток. У тех, кто их ест, не бывает фурункулов; они (т. е. их мясо) могут использоваться для излечения геморроя». В трех других отрывках[305] того же древнего труда говорится, что многие цзяо живут в особых горных речушках.
По Ян юй цзин, «Книге о разведении рыб»[306], «если соберутся целых 360 рыб, цзяо-лун становится их главой и уплывает, ведя их за собой».
Из древнего даосского трактата под названием Вэнь-цзы[307] мы узнаем следующее: «Что касается того, кто аккумулирует достоинства Дао, то феникс летает в его дворе, цзи-линь бегает в его окрестностях, а цзяо-лун поселяется в его пруду». Далее, мы читаем там: «На вершинах гор собираются облака и зарождается дождь, а в глубинах вод рождается цзяо-лун».
Гуань-цзы говорит[308]: «Цзяо-лун ― бог водяных животных. Если он движется по воде, его душа в полной силе, но, когда он теряет воду, (если его лишают ее), его душа увядает. Поэтому я говорю (или — так говорят): „Если цзяо-лун обретет воду, его душа будет в полной силе“». Тот же философ заявляет, что, «когда люди осушают болота и ловят рыбу, цзяо-лун не живет в этих прудах».
Также Хуай нань цзы[309] упоминает цзяо-лун в следующих словах: «Цзяо-лун лежит спрятавшись и спит в прудах, и все же его яйца раскалываются (т. е. его молодняк вылупляется из них) на холмах». Комментатор замечает: «Цзяо-лун откладывает яйца на холмах и прячется в прудах. Вылупление из яиц проходит самопроизвольно».
Цюй Юань[310], знаменитый аристократ и поэт из Ци, наказанный царем Хуай под конец V в. до н. э. и ок. 299 г. сочинившего свою знаменитую поэму Ли Сао[311], в девятом отделе этой поэмы описывает свое путешествие к сказочным горам Гуань-лунь на Западе в повозке в форме феникса, которую тянули четыре цзю (虬)[312]. В тринадцатом разделе, где он описывает путешествие вдоль Красной Реки, сказано: «Я сделал рукой знак цзяо-лун, чтобы перейти через стремнину»[313]. В тот же миг его повозка была утоплена «летучими драконами»[314].
В Да дай ли цзи[315] сказано, что цзяо-лун считается главой 360 чешуйчатых животных, и что «если соберется вода и станет рекой, то рождается цзяо-лун»[316].
В По у чжи[317] говорится: «Если человек поел ласточек [ср. § 3 этой главы], ему не следует входить в воду; (если же он сделает это), его проглотит цзяо-лун».
В вышеуказанных текстах, за исключением Шань хай цзин, слова цзяо и лун скомбинированы в единый термин. Шань хай цзин, однако, говорит только о цзяо, что обнаруживается в большом количестве работ, — это позволяет нам отделить цзяо от лун. Ни в Шань хай цзин, ни в Ли цзи[318], где говорится: «(В последний летний месяц) надсмотрщику за рыбной ловлей приказывают убить цзяо», эти водяные животные не упоминаются, как божественные создания. Комментатор первой работы Гуо По[319], однако, заявляет следующее: «Цзяо напоминает змею. У него четыре ноги, и он сродственен лун». Как мы видели выше[320], Шу и цзи замечает, что водяная змея (шуй-юань), когда ей исполняется пятьсот лет, превращается в цзяо, а цзяо через тысячу лет становится лун.
Ши и цзи[321] (IV в.) рассказывает нам, что император Чжао династии Хань (86―74 гг. до н. э.), когда он удил рыбу в реке Вэй, «поймал белого цзяо, трех чжан в длину, напоминавшего большую змею, но без чешуйчатого покрытия. Император сказал: „Это неблагоприятный знак“, и приказал Дагуаню приготовить из него приправу. Его мясо было алым, а на вкус ― очень пикантным и приятным».
Древние китайцы очевидно считали цзяо ― какое-то четвероногое водяное животное ― общераспространенным, опасным созданием, однако позже стали верить, что оно родственно дракону и назвали его драконом. Так он стал основным богом рек и ручьев.
По Шу и цзи[322] «старые тигр-рыбы становятся цзяо», а автор Ю-ян цза-цзы[323] говорит, что, «когда рыба рыбы набирают двести цзинь (ок. 240 кг), они становятся цзяо». Однако, в другой работе, Ю ху цин хуо[324], заявляется, что яйца, отложенные змееями, или фазанами, пролежав в земле тысячу лет, превращаются в цзяо.
Пи я[325] описывает это животное так: «Цзяо относится к тому же виду, что и лун. Его форма напоминает змею, однако у него четыре ноги и тонкая шея. Большой цзяо достигает в толщину нескольких пядей. Вокруг его шеи ― белое ожерелье. Рождаются из яиц. Брови у них соединены (交), поэтому их и называют цзяо».
В Ми ко хуэй си[326] говорится: «Форма цзяо напоминает змею, голова у него, как у тигра. Длиной достигает нескольких чжан. Многие из них живут в речушках и прудах, а также под горными пещерами. Их голоса ― как коровье мычание. Когда люди ходят по берегу, или в долинах речек, их беспокоят цзяо. Увидев человека, они сперва окружают его зловонной слюной, затем, столкнув в воду, высасывают кровь у него из подмышек. Когда крови не остается, они прекращают сосать».
В Бэнь-цао ган-му[327] Ли Шичжэнь цитирует следующий отрывок из Бэй юань гуан чжоу цзи[328]:
«Цзяо в длину более одного чжан. Он напоминает змею, однако имеет четыре ноги и шире по размерам, напоминая бревно стропил. У него маленькая голова и тонкая шея. На шее ― маленькие кисточки (белое ожерелье)[329]. Верхняя часть его груди красновато-коричневая, нижняя часть его спины в синих точках, стороны его ребер (бока) ― как парча. На хвосте у него мясистое кольцо. Большие цзяо достигают нескольких пядей в толщину, и яйца их также больше (чем у других цзяо). Они могут вести за собой рыб и летать. Люди могут поймать черепах, но цзяо ускользают».
В качестве посланников Повелителя Реки (河伯), бога Желтой Реки, цзяо упоминаются в истории, которую мы обнаруживаем в Бо у чжи (III в.)[330]. Бог хотел отнять у чиновника, пересекавшего реку с яшмовым знаком своего чина, этот драгоценный предмет, и послал двух цзяо, чтобы те схватили судно. Однако смельчак убил их обоих, и, трижды пересекши реку, бросил в нее свой знак, как подарок речному богу, который заплясал от радости и взял его себе домой.
Превращение цзяо в человеческий облик стало сюжетом нескольких легенд. В У цзи[331] приводится следующий рассказ: «При императоре Да Ди династии У (228–251), в седьмом месяце третьего года эры Чи-у (240) был некий Ван Шу, собиравший лекарственные травы на горе Тянь-тай. В самое жаркое время дня он залез под мост отдохнуть, как вдруг увидел в ручье маленького мальчика синего цвета, около фута в высоту. Мальчик держал в руке синюю тростинку и сидел на красном карпе. Рыба вошла прямо в облако и мало-помалу исчезла. Через большой промежуток времени Шу взобрался на вершину высокой горы и посмотрел на все четыре стороны. Он увидел, как над морем подымается ветер и собираются облака, и мигом разразилась буря. Внезапно она уже достигала Шу, который, ужаснувшись, спрятался в дуплистом дереве. Когда небо вновь прояснилось, он снова увидел красного карпа, на котором сидел мальчик; они вернулись и снова вошли в ручей. Это был черный цзяо!»
В Шоу шэнь хоу цзи[332] мы читаем о цзяо, который в облике человека приблизительно двадцати лет пришел в дом крестьянина. Он ехал на белой лошади, прикрывался государственным зонтиком, его сопровождали четверо слуг, все одетые в желтые платья. «Они пришли с Востока и, дойдя до ворот, позвали: „Дитя Инь (маленький сын крестьянина тринадцати лет, который был в доме один), мы пришли, чтобы посидеть немного и отдохнуть“. И вот, они вошли в дом и сели на лавочку в нижней части двора. Один из них взял зонтик и перевернул его верхом вниз. Мальчик Инь посмотрел на их одежды и увидел, что у них нет ни единого шва. Лошадь была в пятнах пяти цветов и выглядела как бы закованной в чешуйчатую броню и без шерсти. В мгновение собрался дождевой туман, а человек этот влез на лошадь и поехал прочь. Обернувшись и взглянув назад, он сказал мальчику: „Завтра я снова приду“. Сын Иня посмотрел, куда они направились, и увидел, что они шагают по воздуху, поворачивая на запад и постепенно подымаясь вверх. Сразу же со всех сторон собрался облачный туман, и дневной свет померк. На следующий день пошел сильный дождь; водяные потоки мчались с гор в долины, холмы затопило, речушки переполнило. Когда вода должна была вот-вот залить дом мальчика Инь, он вдруг увидел большого цзяо, около трех чжан в длину, который своими крыльями закрыл дом от бури».
Месть цзяо, превратившегося в девушку, описана в И юань[333]. Человек, ранивший цзяо стрелой, встретил плачущую девушку, у которой та стрела торчала из руки. Когда он спросил ее, что это значит, та ответила, что пришла вернуть ему жгучую боль, которую он ей причинил, после чего отдала ему стрелу и исчезла. Еще не дойдя до своего дома, он почувствовал приступ лихорадки и умер на дороге.
Вышеуказанные отрывки ясно показывают, что цзяо, точно так же, как и лун, могли, как считалось, принимать человеческий облик, вызывать дождь и бурю. Это и неудивительно, так как мы видели, что сами цзяо назывались также и лун.
