Смерть Мао Цзэдуна

Обстановка накануне 2-й сессии ВСНП 5-го созыва

Время между 3-м пленумом ЦК КПК 11-го созыва (декабрь 1978 г.) и 2-й сессией ВСНП 5-го созыва (июнь-июль 1979 г.) характеризовалось острой борьбой в руководстве КПК. Проведение в жизнь общего курса, предложенного этим пленумом, перенесение центра тяжести в работе на вопросы экономики натолкнулось на отчаянное сопротивление выдвиженцев, которые умело подогревали настроения той части населения и членов партии, которые не могли или не хотели оторваться от привычной маоцзэдуновской линии, еще не осознали, что Мао Цзэдуна уже нет и никогда не будет, с недоверием относились к изменениям в политике, боялись «уклонов». На ситуации сказывалось и то обстоятельство, что все руководители опирались на определенную базу для политики Мао Цзэдуна. В частности, на многомиллионные массы особенно сельского населения, которое не могло бы обеспечить себе прожиточный минимум, если бы в КНР, не меняя политику в деревне, отказались от распределения продуктов по едокам.

Отражением компромисса между различными группировками в КПК явилось то, что получило название «четырех основных принципов», то есть обещания «твердо придерживаться» «социалистического пути развития Китая, диктатуры пролетариата, руководящей роли партии, направляющей роли марксизма-ленинизма и идей Мао Цзэдуна». [299]

Эта установка, выдвинутая Дэн Сяопином, позволяла делать упор на любом из четырех принципов, толкуя его в свою пользу любым силам в партии. При этом одни делали акцент на руководящей роли центрального руководства партии, где они заняли к этому времени ключевые позиции, на верности «правильным» теоретическим положениям, «подлинному марксизму», а другие подчеркивали необходимость выдвижения на передний план «диктатуры пролетариата» и «идей Мао Цзэдуна».

Важно отметить, что «четыре основных принципа» были выдвинуты Дэн Сяопином под нажимом ортодоксальных маоцзэдуновцев, в то же время среди этих принципов не было главного, с их точки зрения, — прямого упоминания о «классовой борьбе».

Критика выдвиженцами и их союзниками политики, проводившейся с целью осуществления решений пленума, развивалась по целому ряду направлений.

Прежде всего, выдвигался тезис о том, что, начиная с 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, наблюдается отход от «решающего звена», «утрата линии». Сторонники такого взгляда ссылались на то, что в КНР не пропагандировались положения о том, что «классовая борьба является решающим звеном», о «продолжении революции при диктатуре пролетариата», об «основной линии партии». [300] Все это квалифицировалось как «отход от идей председателя Мао Цзэдуна». [301]

Выдвиженцы эксплуатировали силу привычки к культу личности Мао Цзэдуна, инерцию сохранения этого культа, с чем приходилось считаться и возвращенцам. На борьбе политических сил в этой связи сказывалось то обстоятельство, что Мао Цзэдун как теоретик в основном оставался тогда вне критики; во всяком случае, до середины 1979 г. никто из лидеров не предложил теоретическую концепцию, которая заменила бы «идеи Мао Цзэдуна». По существу, расшатывая доверие к установкам Мао Цзэдуна по целому ряду практических вопросов, возвращенцы или противники «культурной революции» в то же время говорили только об исправлении «неправильных методов и способов», «исправлении ошибок», допускавшихся Линь Бяо, Чэнь Бода, Кан Шэном, «четверкой». Возвращенцы были вынуждены оправдываться, заявлять, что они вовсе не намерены «опускать знамя Мао Цзэдуна». [302]

Выдвиженцы спекулировали на своей верности «учению» Мао Цзэдуна, призывали «действовать только так, как говорили» «учителя революции». [303]

Итак, сопротивление политике выдвиженцев велось в первую очередь под флагом верности Мао Цзэдуну, его формулировкам. Открыто выступать против такой постановки вопроса в первой половине 1979 г. у части возвращенцев не было возможности, другая же их часть не хотела опускать это знамя.

Далее, выдвиженцы призывали «смотреть вперед», утверждая, что проблемы, возникшие в партии в прошлом, в ходе прошедших политических кампаний и движений, настолько сложны, что попытки их быстрой переоценки, выяснение доли личной ответственности тех или иных людей, могут «повредить стабильности и сплоченности», а в итоге и «процессу четырех модернизаций». [304]

Выдвиженцы требовали от возвращенцев признать нормальным отсутствие единства мнений в партии по ряду вопросов, «оставленных в наследство историей». Они настаивали на том, чтобы за ними было оставлено право сохранять свою точку зрения по ряду таких вопросов, в том числе по вопросу об отношении к «культурной революции», об оценке роли Мао Цзэдуна, даже об оценке деятельности Лю Шаоци.

Выдвиженцы предлагали отложить решение этих вопросов и на неопределенно длительное время допустить расхождения внутри партии по целому ряду идеологических проблем. При этом они заявляли, что в прошлом в КПК не было никого, кто «непременно был бы прав» во всех случаях: «человек в одной политической кампании занимал правильную позицию, но в другой мог оказаться ошибавшимся; в одной кампании он мог попасть под упорядочение (под репрессии) за дело, а в другой — ни за что получить удар дубинкой». [305] По мнению выдвиженцев, все эти сложные счеты между людьми запутывались в один клубок, в котором невозможно было разобраться. [306]

Такое толкование вопроса поддержал заместитель председателя ЦК КПК, командующий Шэньянским большим военным округом Ли Дэшэн, призывавший выступать против тех, кто «вносит раскол в ЦК партии». Ли Дэшэн утверждал, что необходимо допускать «существование различных точек зрения по некоторым идеологическим и теоретическим вопросам... Что касается некоторых конкретных теоретических вопросов, то в случае возникновения различных мнений и невозможности приведения их к общему знаменателю, не следует добиваться единства методами принуждения». [307]

Таким образом, выдвиженцы угрожали расколом в ЦК партии, в КПК, в том случае, если им не будет позволено оставаться при своем мнении по ряду теоретических, идеологических проблем, а также по конкретным историческим вопросам. Они требовали позволить им иметь свою идейную платформу, соглашаясь находить общее с возвращенцами только там, где надо было искать решение некоторых практических проблем экономики страны. По сути дела, они пользовались тем же приемом, к которому прибег Мао Цзэдун в конце 1950-х — начале 1960-х гг., когда он, оставив за собой и высшую власть над вооруженными силами, и руководящую роль в теории, идеологии, допустил Лю Шаоци и других выправлять положение в экономике страны.

В то же время выдвиженцы критиковали практическую деятельность возвращенцев как проявление «правого уклона». Они осуждали поощрявшуюся возвращенцами и, очевидно, инспирированную ими критику снизу тех, кто выдвинулся во время «культурной революции», ряда сторон политики самого Мао Цзэдуна как «либерализацию». Они также критиковали решения о снятии с бывших кулаков и помещиков этих ярлыков. [308]

Выдвиженцы пытались играть на настроениях населения, стремившегося к стабильности, утверждая, что при руководстве возвращенцев «политика партии меняется то туда, то сюда», что 3-й пленум ЦК КПК 11-го созыва «перечеркнул все одним махом». [309]

Со своей стороны возвращенцы решительно и широким фронтом выступили против нападок на решения 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, защищая свои позиции.

Прежде всего, отражая желания широких слоев населения, в том числе и членов партии, измученных беспрерывными политическими кампаниями при жизни Мао Цзэдуна, они заявляли, что выступают не против «классовой борьбы», а только против перегибов в ее осуществлении, против тезиса об «обострении классовой борьбы», за окончание «массовой классовой борьбы». [310] Возвращенцы поворачивали вопрос о «классовой борьбе» из области теории в плоскость конкретной борьбы против Линь Бяо и «четверки»: «То, что мы выступаем против расширения классовой борьбы, против болтовни Линь Бяо и «четверки», против утверждения о том, будто бы классовая борьба все более обостряется, отнюдь не означает, что классовой борьбы уже нет». [311] Возвращенцы признавали, что в сфере пропаганды после упомянутого пленума ЦК партии меньше говорилось о классовой борьбе, имел место отход от повсеместного акцента на нее. Однако критику такого положения они расценивали как «свидетельство того, что яд ультралевой линии Линь Бяо и «четверки» все еще сидит в наших головах». [312]

Возвращенцы отводили от себя обвинения в выступлении против Мао Цзэдуна и его «идей». Они утверждали, что после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва исправляются ошибки, неправильные методы и способы работы. Они подчеркивали, что «нельзя противопоставлять исправление ошибок», допущенных в годы правления Мао Цзэдуна, «высоко поднятому знамени председателя Мао Цзэдуна», поскольку исправление ошибок «соответствует заветам самого председателя Мао Цзэдуна», что «реабилитация лиц, пострадавших при жизни Мао Цзэдуна от «четверки», «совпадает с пожеланием» самого Мао Цзэдуна. Они заявляли, что ошибки, совершенные в прошлом, исправляются для того, чтобы предотвратить интриги карьеристов. [313]

Возвращенцы, как бы идя навстречу пожеланиям выдвиженцев, признавали необходимость сочетания экономических методов управления экономикой и идейно-политической работы. При этом они указывали на то, что в настоящее время невозможно выделить дополнительные материальные ресурсы и финансовые средства для улучшения жизни населения. И именно в этой связи они подчеркивали правильность установок: «политика — командная сила», «труд не ради славы и выгоды», «дух упорной борьбы». [314] При этом они признавали, что определенное ослабление идейно-политической работы имело место, в частности в ряде учреждений были ликвидированы политотделы и т.д. [315]

Таким образом, идя на некоторые формальные уступки, возвращенцы тем не менее продолжали твердо отстаивать свой центральный пункт — необходимость сосредоточения усилий, прежде всего на решении вопросов экономического порядка. Они стремились приземлять схоластические «теоретические» рассуждения выдвиженцев «культурной революции», переводить обсуждение в плоскость испытания правильности теоретических установок практикой, реальностью, китайской действительностью.

Возвращенцы на первый взгляд соглашались с мнением выдвиженцев «культурной революции» о продолжении теоретических дискуссий, однако настаивали на том, что решения 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва должны выполняться. В этой связи они требовали соблюдения партийной дисциплины, указывали на то, что в некоторых районах страны до членов партии не были даже доведены два документа по сельскому хозяйству, одобренные на упомянутом пленуме. [316]

Во многих случаях исходные рассуждения возвращенцев трудно было отличить от заявлений выдвиженцев. Однако выводы из этих рассуждений были полностью противоположны мнению выдвиженцев. Например, как и выдвиженцы, возвращенцы указывали: «В наших рядах точки зрения на важные исторические вопросы не совсем совпадают. Отсутствие единства по тем или иным вопросам трудно преодолеть». При этом для решения многих оставшихся в наследство от истории вопросов необходимо время. [317] Далее возвращенцы как бы соглашались с выдвиженцами, повторяя их тезис о необходимости не увязать в спорах сегодняшнего дня, «смотреть вперед», «видеть перспективу»...