Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

CXXX

Первой случилась на пути у мессира Ивейна встреча с девицей, которая ехала одна[353] в Сарпенском лесу. Он только что снял шлем, чтобы охладиться. Он заметил, что девица невольно улыбнулась, ответив ему на приветствие.

– Сударыня, – сказал он, – ради того, что вам всего дороже, скажите мне, отчего вы смеялись.

– С удовольствием, сир, если вы мне пожалуете один дар, который вам ничего не будет стоить.

– Я вам его дарую, говорите.

– Так вот, я подумала о шатре, недавно виденном мною по пути. В нем был один рыцарь со своею подругой; она его спросила, чем он готов доказать свою любовь. Он и изрек, что не позволит проехать мимо шатра ни рыцарю, ни девице, не отобрав у них лошадь и не отдав ей. Девица эта, видно, была рада такому посулу. Когда я проезжала, рыцарь подошел ко мне и положил руку на повод моего рысака; он бы забрал его, если бы девица не приказала его отпустить. «Любезный сир рыцарь, – сказала я тогда, – неровен час, найдется и на вас управа». – «Потрудитесь найти ее», – ответил он. И я обещала, что уж непременно найду. Если я улыбнулась, увидев вас, так это от мысли, что вы могли бы не дать ему сдержать слово. А коль скоро вы мне пожаловали дар, я прошу у вас его коня взамен моего, на которого он покусился.

– Я сделаю все, что вы пожелаете, сударыня.

– Ступайте следом за мной, мы найдем его шатер неподалеку.

По дороге мессир Ивейн спросил, знает ли она его.

– Разумеется: вы из дома короля Артура, а зовут вас монсеньор Ивейн.

Он не отвечал, пока они не прибыли к шатру. Тогда он надел свой шлем, ухватился за щит и поднял глефу. Тот рыцарь, заслышав конский топот, надел доспехи и уже поставил ногу в стремя.

– Сир рыцарь, – окликнул он, – слезайте быстрее: мне нужна ваша лошадь; моя возлюбленная желает ее взять себе.

– Если она так желает, то я желаю иметь вашу; ибо я не намерен возвращаться пешком.

– Отдайте вашу лошадь, рыцарь, или я ее заберу силой, а за это моя подруга вовсе не будет вам признательна.

– Увы! – ответил мессир Ивейн, – придется мне обойтись без ее признательности, и без вашей тоже.

Поединок был недолог: мессир Ивейн со второго разгона сбил наземь рыцаря из шатра и тут же, завладев конем, передал его своей девице.

– Как вы полагаете, я сдержал слово?

– Разумеется.

И без дальнейших бесед он препоручил девицу Богу и удалился, оставив подругу побежденного рыцаря оплакивать сие злоключение.

Он недалеко отъехал, когда заметил еще одну девицу в смятении и великом горе. Приветствуя ее, он спросил, что ее так огорчило.

– Сир, мой друг дал мне стеречь прекраснейшего в мире ястреба, но на пути, ведущем к нашему приюту, я не смогла помешать одному подлому рыцарю отнять его. Когда мой друг увидит, что нет больше птицы, которую он так холил, он не поверит, что у меня ее забрали насильно; он обвинит меня в том, что я отдала ее, и отрубит мне голову.

– Вытрите ваши слезы, сударыня; и если можете, помогите мне найти того рыцаря, который отнял у вас ястреба; или он вам его вернет, или я уже не смогу помочь кому бы то ни было.

– Благослови вас Бог! – отвечала она, – мне нетрудно будет довести вас до его логова.

Логово это было построено в соседней долине; вскоре они там оказались.

– Отсюда он и выехал, – сказала она.

– Давайте войдем, – ответил мессир Ивейн, – и если вы заметите своего ястреба, смело берите его; если его там нет, покажите мне похитителя, а я уж сумею взять с него пеню.

Внутри сидели несколько рыцарей. Мессир Ивейн никого не приветствовал; но девице он сказал:

– Смотрите, здесь ли ваш ястреб; его отняли неправедно, а вы заберете по праву.

Девица заметила птицу на жердине, она отвязала ей лапку и уже собралась ее взять, когда поднялся один из рыцарей:

– Что вы делаете, сударыня? Оставьте моего ястреба; клянусь головой, лучше бы вы сюда не возвращались.

– Это вам, рыцарь, – сказал мессир Ивейн, – надо оставить сударыню, если вы не боитесь пожалеть об этом.

– Как, сир рыцарь, вы намерены ее защищать?

– Разумеется; и не тяните руку, иначе я вам ее отрублю.

Рыцарь попятился, вышел из дома, пошел за своим шлемом, глефой и щитом, сел на коня и вернулся бросить вызов Ивейну.

Бой был тяжелее предыдущего. Расколов щиты и порвав кольчуги, оба рыцаря увидели, как струится их кровь: у мессира Ивейна из правого бока, у рыцаря из отверстия в груди. Тот упал и был не в силах подняться; мессир Ивейн, невзирая на свежую рану, подошел к нему с мечом в руке; и когда увидел, что он недвижим, то сорвал с него шлем и велел сдаваться, если жизнь ему еще дорога.

– Ах, сир! – сказал тот слабым голосом, – позвольте мне дожить до того, чтобы узреть моего Спасителя. На соседнем холме живет святой отец, отшельник; скажите, пусть он придет с Телом Господним.

Невыразима была скорбь девицы, когда она увидела, что ради ястреба заступник ее ранен, а другой и вовсе при смерти. Мессир Ивейн поспешил известить отшельника и привез его к рыцарю. Отшельник исповедовал его, прежде чем причастить Телом Господним. Умирающего отнесли в жилище, уложили в постель, а мессир Ивейн проводил священника обратно в его обитель, ведя своего коня в поводу; ибо в присутствии святыни, тем паче Спасителя нашего, он не решился ехать верхом. В обители с него сняли доспехи три дьяка, прибывшие накануне. Один из них умел врачевать: он осмотрел рану мессира Ивейна и смог ее исцелить. Но пришлось ему остаться там на две недели, прежде чем продолжить поиск. Мы его там покинем, чтобы поведать вам о Мордреде, самом младшем брате мессира Гавейна.