Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

XLIV

Прежде чем добраться из герцогства Камбеник до королевства Норгаллии, Гектор не единожды имел случай выказать свою доблесть. Вначале ему пришлось обороняться от двух новоявленных рыцарей, племянников герцога Камбеникского; он поверг их наземь одного за другим с назидательной суровостью, дабы умели придерживать свой гонор. Оруженосец Гинаса привел его ко входу в башню при доме своего отца; старик принял его с почестями, проводил в самую роскошную свою залу, освещенную множеством свечей; с него сняли доспехи, а раны, полученные им в прошлых поединках, осмотрели и перевязали. На другой день он поблагодарил хозяев, сел верхом и, наконец, увидел перед собою пустошь, где лежал перекресток. Посреди дороги были воздвигнуты два столба; встречный дьяк объяснил ему, зачем их установили: в прежнее время к ним были прислонены две связки копий; рыцарь, который их поставил, зазывал странствующих рыцарей на поединок и долгое время побеждал всех, кто ему отвечал. Наконец, один рыцарь из дома короля Артура, вынудив его просить пощады, приказал ему ехать к королеве Гвиневре и госпоже Рестокской, чтобы исполнить при них некое двойное поручение.

В этом незадачливом рыцаре Гектор узнал того, кто передал ему меч с письменами от девицы Норгалльской, посланный мессиром Гавейном. Он уже миновал пустошь с перекрестком, когда заметил на одном холме прекрасный замок. На дороге, ведущей к нему, были ясно различимы свежие следы лошадиных подков. Вскоре мимо проехали трое всадников, гоня впереди себя заплаканную девицу верхом на рысистом коне. Это была, как он после узнал, жена одного доблестного рыцаря. Гектор начал с того, что нагнал похитителей и заставил их отпустить добычу; он убил первого из них, кто явно верховодил прочими, проводил даму к воротам замка, а узнав от нее, что супругу ее надобна помощь, помчался в сторону, указанную оруженосцем, и вторгся меж четырех негодяев, наседавших вовсю на супруга владелицы замка и на двух его рыцарей. При его содействии неприятели были убиты, ранены или обращены в бегство. Исполненный благодарности и восхищенный подвигами своего избавителя, шателен упросил сопроводить его до замка и попутно поведал ему, что случилось.

– Вы в краю, разоренном войной, – сказал он. – Сородичи, соседи – все ополчились друг на друга; я сам держу оборону от тех, кому бы пристало дружить со мною. И вот по какому случаю: когда отец спасенной вами дамы увидел, что близится его смерть, он призвал свою единственную дочь и заставил поклясться на святых мощах, что она ни от кого не примет совета о замужестве, кроме как от своих верноподданных[128], и изберет того, кому наилучшим ручательством будет его доблесть. Обо мне девица слышала лестного поболее, чем во мне есть, и отдала мне свою любовь. Я прилагал все силы, чтобы оказаться этого достойным. Однажды ее сородичи, ничем от нее не владеющие, явились предложить ей супруга; она приняла их довольно нелюбезно и ответила, что намерена выйти замуж не по их выбору, а по своему. Этот ответ их весьма разозлил; они пригрозили лишить ее наследства и принялись совершать набеги на ее земли. Однажды они захватили скот, который только выгнали из замка; привлеченный зовом пастуха, я немедля вооружил двадцать семь рыцарей, поставленных на охрану стен, и с Божьей помощью нам удалось вернуть стада. Велика же была радость, когда мы возвратились; мои соратники наибольшую долю своей победы приписали мне, а потому дали совет своей госпоже взять меня в супруги. Этого-то она и желала, но сочла более приличным притвориться: она сделала вид, что мало к этому расположена, и повелела, чтобы каждый из них высказал ей под присягой, что он об этом думает. Как она и надеялась, все они в один голос хвалили предложенный союз, и вышло так, будто она выбрала меня, лишь уважив их мнение. Когда ее сородичи узнали про ее замужество, они послали мне вызов. До сего дня у меня было довольно охраны; но прознав нынче утром, что я вышел всего с тремя рыцарями в тот час, когда госпожа обыкновенно ездила в монастырь возносить свои молитвы, четырнадцать из них бросились за мной в погоню, а другие поджидали госпожу у выхода из монастыря. Они уже уводили ее, когда вы их остановили, как сказывал мне оруженосец, ваш провожатый. Вы убили того, чьим приказам они повиновались; это могущественный рыцарь, и его смерть, несомненно, повлечет за собою кары; затем вы оказали мне помощь, столь мне необходимую. Да воздастся вам за это, сеньор рыцарь! Кому я обязан столь щедрой услугой?

Гектор назвал свое имя и спросил имя шателена; его звали Синадос, а замок, которым он владел от своей госпожи супруги, был Виндзор[129]. Гектор заметил, как выгодно он расположен; осталось пожелать ему разве что более полноводной реки да виноградников, вовсе не виданных в Великой Бретани. Так беседуя, они прибыли к воротам; дама, которую загодя предупредил один из оруженосцев, распорядилась устлать залы травой и велела горожанам выйти им навстречу. Увидев вновь своего спасителя, она простерла к нему руки и надолго прижала его к груди.

– Сир, – сказала она, – этот замок ваш; извольте распоряжаться им, как своим владением.

– Ах! госпожа, – ответил Гектор, – он в таких добрых руках, что упаси меня Бог отнимать его у вас!

Тогда дамы и девицы стали наперебой просить у него позволения снять с него доспехи и услужить ему со всем усердием. Когда накрыли столы, все принялись за трапезу; Синадос сидел между Гектором и владелицей замка. А назавтра тот распростился со своими хозяевами, заверив их, что они могут положиться на него повсюду, где им только может понадобиться помощь.