Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

XXIII

Но вернемся к Белому рыцарю. Он овладел Скорбным Оплотом, но не овладел тайной заклятий, которые длили в нем богопротивный уклад. Он обосновался в парадных залах вместе с Озерной девицей, принесшей ему три щита. Сидя за столом, уставленным превосходными яствами, он услышал сетования другой девицы; проходя скорым шагом под стенами, она в плаче поминала Гавейна, Ивейна и их спутников; она шла по дороге в Уэльс. Белый рыцарь отодвинул стол и затребовал свои доспехи.

– Куда вы собрались? – спросила Озерная девица, – разве не положено вам оставаться здесь сорок дней?

– Я хочу пойти на поиски монсеньора Гавейна и монсеньора Ивейна, моего наставника.

– Я с вами.

– Нет, сударыня; во имя вашей госпожи, в то же время и моей, извольте подождать тут моего возвращения; надеюсь, оно не слишком запоздает.

С этими словами он пришпорил коня и нагнал заплаканную девицу. Приветствовав ее, он спросил:

– Ради Бога! что вы такое говорили про монсеньора Гавейна?

– Ах! – воскликнула она, – я вас узнала; благословен ваш приход, Королевич! Мне было велено доставить вам послание; но у входа в замок мне возвестили о вашей гибели и показали вашу могилу; я возвращалась в безутешном горе, когда в довершение бед узнала, что монсеньор Гавейн с девятью рыцарями сидит в плену у Брандуса[75]. Обманщик увел их в свой Островной замок, недаром называемый Скорбной Темницей, и вы один их можете вызволить оттуда.

– А скажите, сударыня, какое у вас было послание?

– Моя госпожа велела мне напутствовать вас, чтобы вы берегли свое сердце от любви, вас недостойной; ибо она не даст вам возвыситься. Достоинство рыцарей растет или падает соразмерно достоинству дамы, которую они клянутся любить.

Белый рыцарь не ответил, но позволил проводить себя на берег в виду острова, где Брандус держал в плену десять рыцарей. По совету девицы он остановился в лесу, выходящему на реку Хамбер, чтобы, оставаясь незамеченным, видеть прибывающих на остров. Вскоре из одной ладьи сошли пятнадцать латников и направились по дороге к Скорбному Оплоту. Закрывая грудь щитом с тремя алыми полосами, Белый рыцарь устремил вперед своего коня; люди Брандуса переполошились, повернули вспять, наперебой спеша взобраться на судно. Запоздавших Белый рыцарь бил наповал, обагряя кровью; но Брандус на сей раз отделался испугом, взошел на ладью и убрался прочь.

Белый рыцарь в унынии вернулся в Скорбный Оплот через потайную дверь[76]. Войдя, он услышал, что королева и король жаждут узнать, правда ли, что Скорбный Оплот завоеван; они прибыли в предместье и не могут себе уяснить, почему ворота столь упорно держат на замке[77]. Он поспешил указать страже, чтобы впустили короля с королевой. Но Артур нередко впадал в раздумья, из которых выводить его не смели. Вот и в этот день, в начале Третьего часа, он сидел в своем шатре, склоня голову, витая в грезах, и среди них забыл направить людей в Скорбный Оплот. Напрасно обитатели замка, возлагая и на него надежды на избавление, взывали к нему с высоких стен: «Король Артур, час проходит, час проходит!» Он не слышал ничего. Королева, обладая более чутким ухом, пожелала узнать причину этих воззваний; она подошла к воротам в то самое время, когда Белый рыцарь возвращался в замок, навестив шатры, расставленные в предместье. Он узнал ее и вполне овладел собою, чтобы вымолвить:

– Госпожа, благослови вас Бог!

– И вас тоже, – ответила она.

– Вы желаете войти сюда?

– Разумеется, сир рыцарь.

– Открывайте! – крикнул он стражнику; но, сам уже не зная, что творит, он погнал в проем своего коня; стражник сомкнул за ним створки, и королева осталась у ворот. А он, не говоря ни слова, поднялся на дозорный пост и в некоем упоении созерцал королеву, которая никак не могла постичь нанесенную ей обиду. Наконец, услышав грохот закрываемых ворот, король Артур очнулся от своих грез и подозвал мессира Кэя.

– Сенешаль, – сказал он, – пойдите и поглядите, откроют ли нам, наконец.

Кэй встретил королеву, еще взволнованную случившимся. Она рассказала ему о своем приключении, и сенешаль, заметив на дозорном посту Белого рыцаря, крикнул ему:

– Сир рыцарь, подло с вашей стороны так шутить над королевой!

Тот ничего не слышал, но та Озерная девица, что провожала его к Скорбной Темнице, сказала, подойдя к нему:

– Вы оглохли? Разве вы не слышите упреков этого рыцаря?

– Какого рыцаря?

– Вон того, что перед вами.

– А! Сенешаль, что вам угодно?

– Я вас обвиняю в том, что вы дважды нанесли оскорбление: госпоже королеве, оставив ее позади ворот, и мне, не соизволив ответить.

Эти речи горечью своей ранили Белого рыцаря, и он принялся за стражника:

– Несчастный! Разве я не приказывал тебе открыть госпоже королеве? Когда бы не твои седины, я пригвоздил бы тебя к воротам этим мечом. С этих пор отворяй всем, кто явится.

Стражник повиновался, задрожав всеми своими членами. И вот входят бароны, рыцари, дамы и девицы, в одно время с королем и королевой. Вначале их привлекло к себе кладбище. Артур туда вошел и велел своим писцам прочесть слова, начертанные на гробницах: Здесь покоится мессир Ивейн, Здесь покоится мессир Гавейн, и прочие. Какое горе! Он поклялся отомстить за любимого племянника, покинул это угрюмое место и подошел ко вторым воротам, полагая, что найдет их также открытыми. Но стоящий на страже известил его, что новый сеньор замка не давал ему приказа открывать и что ему положено ждать этого приказа. С тем Артур и возвратился в свой стан, немало досадуя на эту заминку, причину которой понять не мог.