Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Госпожа, – ответил юнец, покраснев, – это слово пришло мне на язык, и я не удержал его.

– Так скажите, ради вашего передо мною долга, кого вы считаете благороднее, себя или Лионеля?

– Госпожа, я не знаю, такого ли я знатного рода, как он; но зато уж никогда я не стану плакать о том, что у него исторгает слезы. Мне часто говорили, что прародители всех людей – один мужчина и одна женщина; тогда я не пойму, как может быть в людях больше или меньше благородства, помимо того, что происходит от чести. Ежели человека делает благородным сила духа, то мне верится, что я из числа благороднейших.

– Это еще будет видно, – возразила Владычица Озера, – но, по крайней мере, я уже могу сказать, что если вы всегда будете столь же великодушны, вам не стоит бояться, что слава вашего рода оскудеет.

– Вы тоже в это верите, госпожа?

– Разумеется.

– Благослови вас Господь за то, что вы оставили мне надежду достичь наивысшего благородства. Я не корю себя за то, что до сих пор мне прислуживали два королевских сына, ведь когда-нибудь я могу сравняться с ними и даже превзойти их.

Владычицу Озера все более и более восхищал здравый ум Ланселота: ее нежность к нему не знала предела; но к трепету ее души примешивалось сожаление. Скоро дитя достигнет возраста посвящения в рыцари; тогда она не сможет его удерживать долее. Ей останется Лионель, но и Лионель покинет ее в свой черед, а за ним и Богорден. Тогда, по крайней мере, думалось ей, она будет следить за ними издалека; она приложит все усилия, чтобы предвидеть и отвращать от них опасности, передавать им предостережения и советы. Чувства переполняли ее; все ее счастье состояло в любви, питаемой ею к трем этим чадам, а более всего к Ланселоту.