Большой мир. Книга 2

Глава 47

— Привет, брат, — сказал Кернис негромко на нашем языке. — Я тебя ждал.

Я медленно прошел в скромно обставленный кабинет, на мгновение замер и встретился взглядом с Даирикой. Она смотрела уверенно, спокойно, ее правая рука лежала на плече Керниса.

— Присаживайся, пожалуйста, — указал Кернис на кресло перед столом. Мне захотелось отбросить его в сторону и протянуть руки через стол, добраться до некогда хрупкой шеи.

Но я не подал виду, напустил холод на лицо и скромно присел на указанное место. Закинул ногу на ногу и сложил впереди руки, показывая, что пришел говорить. Минуту ничего не происходило, и мы просто молча смотрели друг на друга. Его взгляд был тревожным, брови задумчиво хмурились, а губы безмолвно приоткрывались, видимо, не решаясь начать разговор.

— Ты появился недавно? — спросил Кернис, нарушив молчание.

— Больше шести месяцев назад, — ответил я нейтрально, лениво разглядывая бумаги на его столе. Какие-то чертежи, потрепанные книги, детали отдаленно знакомых инструментов. Сказал на местном общем, не желая лишний раз выделять нашу вязь.

Кернис проморгался, поджал губы, и Даирика сжала его плечо.

— Ты испачкал сестру своим вонючим семенем, — сказал я настолько спокойно, насколько смог, разглядывая его лицо. Теперь на его лбу не висела длинная челка, скрывающая глаза, лицо не было бледным из-за нежелания появляться на солнце. — Хотел ее изнасиловать.

Он зажмурился, сглотнул и поднес ко рту стакан с ромом.

— Ты убил Саю, — все также ровно произнес я, будто озвучил ему часть цены за купленную упаковку пива.

Его грудь замерла, а мое дыхание участилось, кулаки сжались. Даирика тоже не двигалась, стоя рядом с ним, не убирая руку с плеча.

К сожалению, на следующее у меня не хватило выдержки, и я резко ударил по столу и прорычал:

— Ты убил мать!

Пара вздрогнула, и слезы потекли по щекам Даирики, но она продолжала стоять рядом с ублюдком. Снова повисла тишина, и мне почудилось, будто сбросил часть непонятного груза, который, оказывается, все это время давил на меня. Неужели я так привык к этому, что только после этих обвинений почувствовал разницу?

Кернис выдохнул и, допив ром, поставил стакан, сказав то, чего я не ожидал услышать:

— Мама жива.

Я резко выдохнул, и мои мысли завертелись с немыслимой скоростью, перематывая нашу последнюю встречу.

— Ты стрелял в нее, — сказал я, вспоминая лужу крови под ней.

— Ранил в плечо. Мы появились рядом, и потом она исцелись, — сказал Кернис.

— Лжешь.

— Не лгу.

— Как исцелилась?

Он плюхнул в стакан пойло и залпом выпил.

— Во сне, вроде бы. Я проснулся утром, и она была жива и здорова. Сказала, что проснулась такой.

— Где она! — выпалил я, приподнявшись в кресле. Я тоже во сне проявил магию разрушения, а значит, это возможно, если она целитель. Эмма жива!

— Точно не знаю, но этот ром ее рук дело. Мы виделись пару раз после того, как она ушла. Мама хотела поставить на поток что-то доступное и простое, дабы привлечь внимание наших. И, как вижу, у нее вышло.

Мой взгляд упал на бутылку, повернутую этикеткой ко мне. Интересно, он специально ее так поставил или случайно?

— Я только знаю, что она много путешествовала в поисках остальных, особенно последние несколько лет…

До меня не сразу дошел полный смысл его определенно неслучайной фразы.

— Лет? Что ты имеешь в виду? — спросил я машинально.

— Мы здесь уже восемь лет, Том.

Я замер, осмысливая сказанное, и многое встало на места. Статус, возраст, возможности. За полгода постороннему будет просто невозможно наладить производство даже одной бутылки. Когда мы рекрутствовали во Фрое, там еще не было ничего наподобие этой выпивки, а ведь рядом небезопасная зона, и такая штука ушла бы на продажу в первую очередь именно в этом городе, чем в какой-то деревне.

Значит, я и Мэгги каким-то образов зависли в Сфере? Черт, если это так, то есть шанс, что кто-то тоже появился задолго перед Кернисом и мамой. Месяцы? Годы? Десятилетия?..

"— Стоп. Он заговаривает тебя. Ты здесь по другой причине, Том, — отрезвил я себя. — Мама жива, это хорошо, но это не отменяет того, что он натворил. Он не должен дышать".

"— Нет, ты должен узнать больше, не торопись, — отозвалась другая часть меня. — К тому же, с ним Даирика, и она похоже в курсе всего. Может быть в комнате еще кто-то есть. Сделаешь лишнее движение и тебя ликвидируют. Не могли же они подвергнуть себя опасности, неизвестно ведь, на что ты способен".

— Значит, вы с ней пробыли какое-то время вместе? — спросил я.

Кернис выдохнул и сказал, прикрыв глаза:

— Она бросила меня сразу же, как встала на ноги. Сказала, что нужно подготовиться, хоть я тогда и не понял, к чему. А еще она дала понять, что у нее остался только один сын, и это не я.

— Но ты выжил, — констатировал я, жалея, что он появился не со мной. И вообще, почему я и Мэгги так несправедливо появились порознь?

— Выжил, — невесело хмыкнул он. — Уверен, ты представляешь, насколько сложно это далось такому, как мне.

— Не понимаю и не хочу понимать. Я только жалею, что это у тебя получилось, — сказал я холодно, от "чистого" сердца.

Он дернул губами и опустил глаза, сказав:

— Прости…

— Что ты сказал? — почти закричал я, не веря своим ушам.

— Прости меня, — повторил он.

Во мне все задрожало, закипело от этих слов. Простить? Его?

— Ты. Убил. Саю. — Дрожащим от ярости голосом сказал я. — Ты. Испачкал. Сестру.

— Я знаю это, я помню это, Том! — со слезами проревел он, и Даирика опустила голову, глядя в пол. — Я помню каждое мгновение этого чудовищного дня. Помню каждый день, который я прожил в помешательстве своей ненависти к тебе, матери, отцу, Лизи. Помню, как ревновал, завидовал тому, что сестра влюблена в тебя. Я помню, как нажал на курок, от всей души желая лишить тебя чего-то дорогого, думая, что ты что-то украл у меня! Все эти восемь лет я помню это, каждый день ложась в постель. А просыпаясь по утрам, жалею, что не остался в школе, когда сестра потянула меня за собой. Я не хотел идти со всеми, как обычно, и лучше бы я остался там, под чертовым метеоритом. Умер в огне и ужасе!

— Ты считаешь, что это как-то оправдывает тебя? — скривился я от омерзения к этим словам.

— Нет, Том, не считаю… — сказал он спокойно, выдохнув. — Первый месяц я продолжал жил в ненависти, подпитывая себя ею, считая, что поступил, как следовало. А затем начало что-то происходить в моей голове, перестраиваться. С каждым днем понимание совершенного обретало новые краски. С каждым прожитым месяцем я осознавал, что со мной что-то не так…

— С тобой все не так, Кернис, — отрезал я.

Он сокрушенно кивнул:

— Ты прав, брат. Я страдал сумасшествием, жил в ужасных фантазиях. И я сейчас понимаю это, как никто другой. Я не знаю, как и почему, но спустя какой-то год плутания по этим землям, мой разум исцелился. Не стало вспышек внезапной агрессии, депрессии, суицидальных мыслей. Желание иметь здоровые социальные отношения росло по экспонентной. Все это закончилось тем, что я повесился. Но как и мама, я владею магией исцеления и машинально излечил себя.

Мне хотелось заткнуть его. Заткнуть навсегда, чтобы его уста не покидали нормальные слова. Он был безумным и должен им оставаться. Он сотворил непростительное, и никакие угрызения совести не могут исправить этого.

"— А что же ты, Том? Что насчет того белокурого администратора? Думаешь, по нему никто не плакал, никто не ждал, и он заслужил смерть? Что насчет охранника борделя, у которого была семья, ребенок? Разве он заслуживал быть убитым только потому, что просто зарабатывал и наслаждался жизнью? Думаешь, ты достоит жить после стольких отобранных жизней? — вкрадчиво прозвучало в голове."

"— Не достоин, — тут же отозвался будто бы другой я. — Не достоин, но я был вынужден, и к тому же, здесь вопрос не общих ценностей, а личная трагедия. Пусть за мной приходит тот, кто желает мести, тогда и будет, о чем спорить".

— Значит, ты женился, выбрался в люди и привел сюда супругу, чтобы воззвать к моей совести? Надеешься, что ее присутствие не позволит мне вырвать твое гнилое сердце? — спросил я иронично, игнорируя глядящую на меня Даирику.

— Да, брат. Теперь я не хочу умирать и…

— И я пришла сюда сама, чтобы остановить тебя, — сказал девушка, до сих пор держа руку на плече Керниса.