На восточных, южных, западных и северных столах кладутся таблички, на которых нарисованы главные драконы этих направлений, чьи индийские имена указаны выше, с тремя, пятью, семью и девятью головами, вместо гребешков или чешуек нагов. Часто по их сторонам ставятся таблички, представляющие прислужников этих великих драконов. У всех драконов под ногами изображаются волны, а над головами — облака. Наконец, двадцать восемь черных шестов с длинными синими стягами, каждый с горящей масляной лампой между четырех ваз, наполненных свежими цветами, представляют двадцать восемь созвездий. Мы находим упоминание об этих двадцати восьми синих знаменах на стр. 21а китайского текста сутры (Нандзё, № 186); в переводе санскритского текста Бендалла говорится, однако, лишь об одном синем стяге, де Гроот объясняет это тем, что все шесты черные из-за соотнесенности этого цвета с севером, Инь и водой[125]. Возможно, это так, поскольку в самой сутре не говорится о цвете шестов, так что китайцы в этом отношении могли следовать своим собственным представлениям.
Наутро первого дня церемонии главный служитель с настоятелем и высшими официальными лицами монастыря возжигают благовония в великом храме Триратны и, пока возглашаются дхарани Гуань-инь, храм и дождевой алтарь очищаются, путем разбрызгивания по ним воды (соответствующей амрита). Теперь будды и бодхисаттвы, цари-драконы и святые могут опускаться на этот алтарь, не загрязняя себя. Главный служитель и настоятель поднимаются со своих сидений и предлагают благовония; одновременно хор трижды поет сетования о засухе и моления о дожде, за которыми следуют возглашения Триратны. Затем небольшой промежуток глубокой тишины позволяет отправляющему обряд монаху погрузиться в дхьяна и увидеть своим внутренним взором будд, бодхисаттв, царей-драконов и святых, опускающихся и слушающих моления. Пробудившись, он приказывает семь раз читать дхарани «Царя-света Великого Колеса» (т. е. солнца), ради исправления ошибок, возможно, допущенных при отправлении ритуала. Затем монахи называют по именам всех 187 царей-нагов, упомянутых в сутре и трижды произносят первый тип дхарани, данных Буддой этим царям в соответствии с тем же священным текстом. Эти магические формулы сопровождаются звуками колокольчиков-ваджра и ужасным шумом барабанов и кимвал, который, как считается, усиливает их воздействие. Затем следует возглашение 54-х татхагат, приносящих дождь, перечисленных в этой сутре, и каждый монах держит в руках небольшую курительницу благовоний, что также используется при взывании к царям-нагам. После второй дхьяна главный монах делает действенным второй тип дхарани, данных Буддой и читаемых монахами так же, как и первый, и церемония заканчивается выражением надежды, что вскоре пойдет дождь, посланный Триратной и царями-драконами. Немного позже, к полудню, драконам торжественно делаются подношения, полагаемые на алтарь, им же адресуются песни и молитвы, а также — Триратне и всем дэвам. Часто сжигается бумажная фигура одного из даосских «Небесных Генералов», в руку которого вкладывается письменная просьба о дожде, дабы он взял ее с собой на небо.
В полдень главный монах с настоятелем и всеми желающими монахами садятся у алтаря и читают Сутру Великого Облака-Колеса. Все эти церемонии повторяются ежедневно, пока не пойдет дождь. Если засуха длится слишком долго, дхарани Гуань-инь и моления о дожде длятся день и ночь, причем небольшие группы монахов сменяют друг друга во всех монастырских строениях. Главная цель этой церемонии — очищение алтаря и самих служителей; дело в том, что засуха, как и все бедствия, вызванные некоторыми человеческими преступлениями, могут быть остановлены лишь чистыми церемониями, проводимыми чистыми монахами. В особенности из-за того, что монахи никогда не употребляют животную пищу, они считаются в религиозном плане чище и более способными вызвать дождь, нежели миряне.
Что касается церемоний о прекращении слишком обильных дождей, именуемых «молитвами о хорошей погоде» 新晴, то они описаны Де Гроотом в той же главе. Может быть использована та же сутра, так как она обладает силой управления дождем, однако такие церемонии редко отправляются с подобной же интенсивностью. Как правило, в зале Триратны ставится желтая бумажная табличка с возглашениями к буддам и бодхисаттвам, восседающим на солнечных лучах и упомянутых в «Сутре яркого пламени ваджры (солнечных лучей), прекращающих ветер и дождь» 金剛光燄止風雨経. Затем вызывается Гуань-инь, читаются дхарани этого бодхисаттвы, либо — «Татхагаты Лекаря-Повелителя света лю-ли (одно из саптаратна, вероятно — голубоватый драгоценный камень, называемый вайдурья)» 薬 師瑠璃光如来, т. е. солнечного света, и имя его возглашается тысячу раз. Де Гроот объясняет, что этот Лекарь-Повелитель является восточным Солнцем, излечивающим Природу и изгоняющим все болезни, причиняемые демонами тьмы. Его культ, в противоположность Амитабха, западному Солнцу, основывается на сутре, которую мы находим упомянутой в Каталоге Нандзё под № 171[126]. Этот Татхагата — хорошо известный в Японии Якуси Нёрай. Совершенно ясно, что он считается самым могущественным в деле прекращения дождя и освежения земли своими лучами. Поэтому умоляют Шакьямуни, будд, пребывающих выше яркого пламени, и всех нагов, чтобы они даровали хорошую погоду, и помимо двух первых, Лекарь-Повелитель и Гуань-инь возглашаются трижды в коленопреклоненном виде. Наконец, как обычно восхваляют Будду, Дхарму и Сангху, как прибежище для всех. Та же церемония повторяется другими монахами, покуда дождь не перестанет, а затем уже большее их количество в последний раз отправляет ритуалы, как знак благодарности и удовлетворенности.
В Японии, которая в летнее время гораздо более страдает от продолжительных и обильных дождей, чем Китай, церемонии о прекращении дождя часто упоминаются в анналах, как мы увидим ниже[127]. Не менее часто, однако, возносились моления и о ниспослании дождя, и буддийские священники с готовностью пользовались возможностью взять верх над синтоистскими и расширить свою сферу влияния. Так, Сутра Великого Облака-Колеса (Нандзё, № 188), упоминавшаяся выше, читалась пятнадцатью буддийскими служителями в Парке Священного Источника (Сисэн-эн) в Киото в шестой месяц 875 г.[128] В то же время шестьдесят других служителей в Тайкёкудэн, одном из строений Императорского Дворца, читали разделы Махапраджняпарамита сутры[129], которая очень часто упоминается в японских анналах, как текст, используемый в церемониях вызывания дождя[130]. Иногда использовалась также Ваджра-праджняпарамита сутра[131]. В пятый месяц 880 г. для того, чтобы прекратились затяжные дожди, в Парке Священного Источника читали Кандзё-кё[132], «Сутру омовения макушки головы (посвящения)». Также в Китае в церемониях, связанных с дождем, использовались и другие сутры, например Ваджра-праджняпарамита сутра, Буддхабхашита сагара нагараджа сутра[133], «Сутра царя морского дракона (т. е. Сагара), изложенная Буддой», и др. Это логично, поскольку, как замечает де Гроот, в соответствии с 39-й заповедью кодекса Махаяны все наказания за совершенные преступления — а засуха является одним из таких наказаний ― могут быть избегнуты с помощью чтения сутр и виная Махаяны.
