Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

В силу сложившихся обстоятельств, каждая гардемаринская рота имела свой особый, принадлежавший только ей облик. Классные занятия в нашей роте шли усиленным темпом. Больших каникул не было. Были только воскресенья да праздничные отпуска. Таким образом, времени оказалось достаточно, чтобы пройти полный курс Специальных классов Морского корпуса. Нужно сказать, что преподавательский состав, во главе с инспектором классов, академиком капитаном 1-го ранга Николаем Николаевичем Александровым, преподававшим высшую математику, и «богом девиации», генерал-лейтенантом Константином Николаевичем Оглоблинским[273], стоял на большой высоте, что, конечно, весьма способствовало успешному прохождению нами всех положенных курсов: математики, девиации, астрономии, навигации, пароходной механики, кораблестроения, физики, химии, электротехники, черчения, богословия, русской словесности, французского языка и других наук (к сожалению, английский язык в Бизерте не преподавался). Не была забыта и военно-морская история. Многое, и в особенности математика, весьма пригодились нам при поступлении впоследствии в иностранные высшие учебные заведения.

Наступили выпускные экзамены. Письменные – в одном из сфаятских бараков, под строгим наблюдением корпусных офицеров, а устные – в классных «залах» Кебира. Как и в старое время, с трепетом подходили гардемарины к столу, за которым сидели «непроницаемые» экзаменаторы. Как и «там», тянули билеты, в надежде вытянуть хороший, но не было мундиров, не было того парада, что в былое время.

Судьбе было угодно, чтобы председателем экзаменационной комиссии на выпускных экзаменах был назначен бывший директор нашего корпуса в Севастополе, контр-адмирал Сергей Николаевич Ворожейкин, который, по всей видимости, был рад увидеть среди экзаменующихся своих бывших воспитанников из роты Его Высочества, которых он знал еще с 1916 года. Рады были и гардемарины снова увидеть своего «доброго адмирала». Увы, вместо 125, как в 1916 году, их было только немного более десятка!

После выпускных экзаменов 57 старших гардемарин получили аттестаты об окончании Морского корпуса, приказом по корпусу за № 219, от 6(19) ноября 1922 года, и приказом по Русской эскадре за № 297, того же дня, были произведены в корабельные гардемарины. Несколько позже были произведены еще 6 человек, а всего 63 корабельных гардемарина, в числе которых – 18 бывших кадет Морского училища в Петрограде. Возможно, что в дальнейшем еще несколько человек представились и выдержали экзамены, но у нас об этом никаких сведений нет.

После производства корабельные гардемарины были расписаны по судам эскадры, но уже через несколько месяцев начался «разъезд». Корабелы отправлялись главным образом во французские университеты и технические учебные заведения с целью продолжения своего образования. Эскадра стала заметно пустеть.