Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

Эвакуация корпуса из России

Сибирская флотилия состояла из небольшого количества судов каботажного плавания, нескольких мелких судов и одного небольшого ледокола. Обоим кадетским корпусам было объявлено, что, из-за неимения перевозочных средств и ввиду полной неопределенности будущего, корпуса не могут быть вывезены. Такое положение вызываю большие опасения за судьбу кадет после прихода красных, и поэтому директора обоих корпусов, генерал-майоры Руссет и Корнилов[370], обратились к командующему флотилией, контр-адмиралу Старку, после того как правитель края ответил, что у него нет никакой возможности помочь. Адмирала просили хотя бы перебросить кадет на другую сторону залива Петра Великого, в город Посьет, где они могли бы присоединиться к белым частям, отходившим походным порядком на китайскую границу. Генералу Руссету удалось убедить адмирала взять кадет при условии размещения их на палубах кораблей и принятия ответственности за их будущее самим директором. Из сумм, ассигнованных правителем, адмирал передал на дорожные расходы корпусов 1000 иен.

По возвращении на остров директор собрал педагогический комитет, сообщил о результатах переговоров и предложил каждому решить свою дальнейшую судьбу. Ввиду трудности предстоящего пути и полной неопределенности будущего, было решено взять с собой только тех маленьких кадет, кто имел братьев в старших классах; тех же, кто поступил уже во Владивостоке и кто имел там родителей, было решено оставить и передать их семьям. Чинам персонала было предложено на выбор – уезжать или остаться. Почти все преподаватели и служащие, а также часть воспитателей, имевших семьи, решили остаться. За исключением тех маленьких кадет, которых взяли их семьи, на Русском острове остались около 30 кадет 3-й роты и четверо из старших классов.

24 октября 1922 года готовый к походу корпус был построен на плацу 1-й роты. Был отслужен напутственный молебен, по окончании которого, по команде, 1-я рота взяла винтовки «на плечо», оркестр заиграл любимый кадетами марш «Старые друзья», и корпус направился на пристань Подножие, покидая навсегда свои казармы, с которыми успел сродниться за эти годы. На плацу сиротливо стояла группа остающихся. Местные жители, успевшие привязаться и полюбить кадет, присоединялись к провожающим и сопровождали их до самой пристани в бухте Новик, где собралась вся флотилия, покинувшая владивостокскую бухту Золотой Рог еще ночью.

По каким-то причинам посадка на суда была отложена до следующего утра, и корпусу пришлось провести свою последнюю ночь на родной земле под открытым небом, под мелким осенним дождем и при сильном ветре. Мало кому приходило в голову попытаться заснуть в эту ночь; одни продолжали свое прощание с пришедшими их проводить корпусными барышнями, остающимися на Острове, другие вели невеселые беседы о своей дальнейшей судьбе. Утром, с 8 часов, началась посадка на суда. Младшие классы были посажены на транспорт «Защитник», а старшим пришлось разместиться на палубах канонерской лодки «Диомид» и небольшого парохода «Фарватер». Посадка происходила под проливным дождем и сильным ветром, которые было особенно трудно переносить детям.

В 11 часов утра 25 октября 1922 года корпус покинул бухту Новик и родные берега. При отходе флотилии кадетский оркестр заиграл народный гимн «Боже, Царя храни», и эти торжественные звуки заставили еще больше сжаться сердца кадет. А из Владивостока доносились звуки стрельбы входивших красных и были видны пожары в разных местах города.

Море встретило корабли мертвой зыбью, и многих кадет сразу же укачало. Ночью пришли в бухту Посьет, около городка под тем же названием. Это был последний клочок русской земли. Здесь кадетам было приказано сдать оружие, которое было погружено на баржу и затоплено. Опасаясь нападения со стороны большевиков, на берег отправили дозоры, которые скоро сообщили о приближении красных частей. В 6 часов утра 27 октября эскадра снялась с якоря и пошла в Корею, сопровождаемая бурной погодой и снегом. Это привело к тому, что все суда потеряли друг друга из виду и только к 31 октября смогли собраться в корейском порту Гензан. Здесь почти на всех судах были обнаружены многие неисправности, вызванные тем, что эти буксирные корабли мелкого тоннажа были совершенно неприспособлены к дальним плаваниям, особенно в снежную погоду. Это заставляло их искать прибежища в ближайших бухтах, и, например, канонерская лодка «Диомид», на которой были кадеты, вынуждена была заходить в бухты Корейскую, Корнилова и Палладу.

За эти несколько дней перехода до Гензана кадетам пришлось быть в исключительно тяжелых условиях. Размещаться пришлось на палубе, и лишь немногим удалось пробраться в машину и расположиться на решетках, где чувствовалось тепло от котлов. Вопрос с питанием стоял очень плохо: корабельные запасы были рассчитаны на определенный состав команды, но из них пришлось уделять доли и на кадет, и на чинов армии, и на беженцев. Все это заставило контр-адмирала Старка пересмотреть вопрос о размещении кадет и распределить их малыми группами по всем кораблям. Это дало им возможность, во-первых, разместиться не на палубах, а в более теплых и сухих внутренних помещениях, а во-вторых, питаться вместе с командами, исполняя по мере сил всякую судовую работу. Кадеты-сибиряки были размещены главным образом на канонерских лодках «Байкал» и «Илья Муромец», на вспомогательном крейсере «Лейтенант Дыдымов», на тральщиках «Парис» и «Аякс» и на посыльных суднах «Фарватер» и «Страж».

Прибыв 31 октября в корейский порт Гензан[371], флотилия простояла там почти месяц, до 29 ноября. В этом порту с кораблей сошли все раненые и больные, а также семьи чинов армии и некоторые части последнего гарнизона Владивостока. С ними же сошли на берег и их сыновья, кадеты 3-й роты, всего человек 15, которые лишь в начале апреля 1923 года соединились с корпусом в Шанхае. Покинув, наконец, этот порт, флотилия через три дня пришла в город Фузан[372], на юге Кореи. Проходя мимо острова Цусима, все были вызваны наверх для отдания чести нашим морякам, погибшим здесь в Цусимском бою, в Русско-японскую войну. На всех судах, где были священники, служились панихиды. В Фузан пришли в 10 часов утра и простояли там 5 дней, дожидаясь, когда подойдут все отставшие суда. Японцы отнеслись к кадетам заботливо и внимательно.

2 декабря флотилия снова вышла в море и взяла направление на Шанхай, через Китайское море. Оно встретило русские корабли жестоким тайфуном, и этот последний этап плавания был трагическим и для эскадры, и для корпуса. Тайфун разбросал корабли, и они потеряли друг друга из виду. Борьба с разбушевавшейся стихией продолжалась двое суток, и с ней кадетам пришлось бороться для спасения кораблей наравне с матросами на «Диомиде». В самый разгар бури в кочегарке вышел весь уголь, а запасной был в трюме, куда было очень трудно и опасно пробраться из-за волн, которые перекатывались через всю палубу. Остановка машин грозила кораблю гибелью, так как он неминуемо повернулся бы вдоль волны и был бы перевернут из-за своего плоского дна. Положение спасли 10 кадет-сибиряков, которые вместе с двумя матросами, с опасностью для жизни, наладили переноску угля ведрами в кочегарку и не позволили машинам остановиться. На одном из других кораблей волны образовали трещину в палубе, вода проникла в угольные ямы и в кочегарку, затопив топку и остановив машину. Кадеты, вместе с командой, работали всю ночь, вычерпывая воду простыми ведрами, и отстояли судно. Почти каждому кораблю пришлось много бороться с разбушевавшимся морем, многие были на краю гибели, и всюду самоотверженная работа кадет и команды спасала их от потопления.

Сильно потрепанные, полуразбитые, собирались корабли на внешнем рейде Шанхая. Только к 18 декабря пришел из Фузана последний, задержавшийся там корабль, не было только «Лейтенанта Дыдымова». После нескольких дней ожидания стало ясно, что корабль этот погиб, но никаких подробностей его гибели выяснить не удалось, так как не только с него никто не спасся, но даже не было найдено никаких остатков корабля или тел, погибших на нем. Единственное, что увидели с кораблей, следовавших в кильватерной колонне за «Лейтенантом Дыдымовым», – это как этот корабль был высоко поднят на гребне огромного вала и затем стремительно ринулся в пучину. Больше «Лейтенанта Дыдымова» никто не видел. На нем погибло 16 кадет-хабаровцев и 14 сибиряков; вот список погибших кадет-сибиряков:

Уцелевшие корабли встали на якорь перед старой китайской крепостью Вузунг, в устье реки Янг-це. В день корпусного праздника, 19 декабря, кадеты со всех кораблей были собраны на «Байкал», где держал свой флаг контр-адмирал Старк. Корпус был построен на палубе, и после молебна адмирал поздравил кадет с праздником. Оркестр сыграл традиционный фанфарный марш, после чего кадет распустили. Так справил корпус свой первый праздник на чужбине.

Хлопоты о разрешении кадетам сойти на берег не увенчались успехом. Местные власти опасались взять на себя ответственность за содержание корпуса и не соглашались выдать разрешение на въезд в город. Что касается кораблей, то адмирал первоначально предполагал идти с эскадрой в Америку, но она принять кадет отказалась. Впоследствии эскадра ушла в Манилу, на Филиппинские острова. Вскоре выяснилось, что в Шанхае образовался благотворительный комитет, в который вошли дамы русской колонии, поставив себе целью позаботиться о судьбе кадет.

В конце декабря 1922 года китайские власти выдали частичное разрешение сойти на берег 30 кадетам. Через короткое время все кадеты, и сибиряки, и хабаровцы, сошли в город небольшими группами, так как каждая прошедшая группа возвращала с одним из кадет свои пропуски, с тем чтобы ими воспользовалась следующая группа. При содействии благотворительного комитета был арендован на очень льготных условиях большой особняк на Jessfieid Rd. 4, в котором разместили полностью и Сибирский, и Хабаровский корпуса. Почти сразу же удалось организовать занятия, но так как почти весь педагогический персонал остался на Русском острове, то его пришлось пополнить в Шанхае из состава русской колонии. Условия жизни были тяжелыми, питание было скудное, нередко приходилось мерзнуть, особенно по ночам. Спали в тесноте на полу и на нарах, занимались без столов и скамеек, при полном отсутствии учебников, вместо которых составляли конспекты под диктовку преподавателей. Но кадеты безропотно переносили лишения и неудобства, радуясь, что корпус сохранился и что красным не удалось его погубить. Вскоре пришла радостная весть о том, что группе кадет 3-й роты, оставленной на Русском острове, удалось оттуда выбраться и что они смогут соединиться с корпусом через несколько месяцев.