Смерть Мао Цзэдуна

Второй вопрос. Решение вопроса о «четверке». Все единодушно были согласны с тем, чтобы суд над ними был публичным. В самом начале кое-кто настаивал на том, чтобы приговорить Цзян Цин, Чжан Чуньцяо непременно к смертной казни, и приговор немедленно привести в исполнение. Маршал Е Цзяньин и я, а также Чжао Цзыян, выступили против этого. Маршал Сюй Сянцянь был решительно против этого. Чэнь Юнь сказал, что если я проголосую против, то это нужно зафиксировать в деле. Тогда те, кто настаивал на смертной казни, тоже согласились с общим мнением.

[Думается, что картину того, что происходило, можно представить себе следующим образом.

Когда высшие руководители партии решали вопрос о том, как поступить с «четверкой», позиции разошлись.

Кстати, судьба этих лиц и приговор им определялись не судом, а совещанием ряда тех, кто обладал реальной властью в КПК.

Ху Яобан, Чжао Цзыян и маршал Е Цзяньин высказались против смертной казни. Именно в этом вопросе проявились главные противоречия.

Чэнь Юнь, Дэн Сяопин выжидали и могли и не возражать против смертной казни.

Чэнь Юнь даже угрожал Ху Яобану и возлагал на него ответственность, подчеркивая, что для истории важно зафиксировать документально, что Ху Яобан был против смертной казни. — Ю.Г.]

Третий вопрос. Принятие решения о «тех, кого относили к трем категориям». Вопрос о том, как подходить к делу, мягко, снисходительно, проявляя снисхождение, или строго, сурово, дебатировался вплоть до проведения упорядочения партии в 1983 г. В некоторых провинциях противоречия были очень острыми. Например, в Шаньдуне, Гуанси, Цзянси, Хунани, во Внутренней Монголии и т.д. Ведь если бы вопрос не удалось решить должным образом, могли бы возникнуть волнения, беспорядки, смута. Я поставил заслон на пути тех, кто ратовал за чрезмерную резкость; я настаивал на том, чтобы подходить к решению вопроса хладнокровно, на трезвую голову; в особенности в тех случаях, когда речь шла о первых руководителях некоторых провинций, которые в истории имели заслуги; тут тем более требовалось проявлять осторожность и осмотрительность, и тут предпочтительнее было подходить к решению вопросов мягко и проявляя снисхождение. (Ху Яобан говорил о Лю Цзяньсюне, Лю Цзыхоу, Ли Сюефэне, Бай Жубине и о ситуации в случаях с другими людьми.) В высшем эшелоне имела место дискуссия и споры по вопросу о том, сохранять их или не сохранять. Однажды во время заседания комиссии по проверке партийной дисциплины ЦК КПК Чэнь Юнь сказал, что «культурная революция» возникла в особых исторических условиях. Я был совершенно согласен с этим. Я ухватился за эту мысль и стал всемерно развивать ее.

[Здесь проявился осторожный подход Ху Яобана к решению персональных вопросов, а также его способность быстро обращать в свою пользу высказывания того или иного «старца». — Ю.Г.]

Четвертый вопрос. Проблема очищения от «духовного загрязнения». Ху Цяому, Дэн Лицюнь все время выступали против Чжоу Яна, Ся Яня и Ба Цзиня, полагая, что эти трое и есть главари «либерализации», считая, что они обладали слишком большим влиянием. Я всегда сдерживал такой подход, полагая, что этих троих ни в коем случае нельзя подвергать упорядочению или репрессировать, с ними нельзя расправляться. (Общеизвестно как эти «двое вельмож из царства левых» расправлялись с Чжоу Яном и Ван Жошуем, используя вопрос о «расхождениях, отчуждении, диссимиляции, расподоблении». Впоследствии эти двое побудили Дэн Сяопина действовать, и тогда на 2-м пленуме ЦК КПК 12-го созыва и было положено начало трудностям, было начато восстание, то есть кампания за очищение от духовного загрязнения.) В свое время я критиковал Ван Чжаого, говоря, что ему не следовало бы выступать с речью: «Ты ведь не знаком даже с историей жизни Чжоу Яна; для чего же ты и с какой целью ты выступаешь с речью». А Ху Цяому еще и подготовил проект соответствующего документа. А потом этот документ был разослан на места по всей стране; при этом имелось намерение заставить всех и каждого пройти через заставу и выступить с покаяниями и самокритикой. Тогда я позвонил Ху Цяому и сказал ему: «Так поступать нельзя; кроме того, нужно вернуть назад уже разосланный документ». (Это также свидетельствует о том, что в характере Ху Яобана не было скрытности; он никогда не имел привычки использовать ошибки и недостатки людей; как говорится, «хвататься за косички»; он также не оставлял у себя и не хранил у себя такого рода документы.) В то время Дэн Лицюнь тоже развоевался и расшумелся; он вынудил «Жэньминь жибао» и агентство Синьхуа опубликовать и распространить статью под заголовком «Развернем борьбу против духовного загрязнения». Благодаря тому что я и Чжао Цзыян совместно поставили преграду на этом пути, сдержали это, и другие члены секретариата тоже не были с этим согласны. Все знали, что это движение за «очищение от загрязнения», то есть эта кампания типа «культурной революции» продолжалась всего 28 дней, а затем была остановлена. Чжао Цзыян сказал тогда на заседании в ВСНП, что ЦК несет за это ответственность. Однако Ху Цяому, Дэн Лицюнь, оба они всегда были не довольны таким поворотом дела. Они были злопамятны, у них это крепко засело в мозгу, и тогда впоследствии они начали осуществлять борьбу против буржуазной либерализации. Когда я был в Японии, японские корреспонденты намеренно поставили вопрос об «очищении от загрязнения», и тогда я ответил: «Японский милитаризм — вот самое большое духовное загрязнение».

Оба они (Ху Цяому и Дэн Лицюнь) всегда стремились спровоцировать споры и конфликты в кругах работников литературы и искусства. Например, вопрос о критике Бай Хуа, о статье в «Цзефанцзюнь бао»; к счастью, Ху Цяому тоже был не совсем согласен. В противном же случае мне этого тоже не удалось бы сдержать.

[Ху Яобан считал, что кампания борьбы против «духовного загрязнения», или «буржуазной либерализации», — это, по сути дела, «второе издание» «культурной революции», это — «восстание» против правильного курса в деятельности партии.

В этой борьбе Ху Яобан до конца своей жизни оставался на этой позиции. Дэн Сяопин встал на сторону приверженцев борьбы против «духовного загрязнения», то есть, по сути дела, сохранения идеологии и политической практики времен Мао Цзэдуна. Важно отметить, что по этому вопросу Ху Яобан и Чжао Цзыян практически занимали одинаковые позиции. —Ю.Г.]

Пятый вопрос. Проблемы внешней политики. До 1982 г. говорили о союзе с США и выступлении против СССР; маршал Сюй Сянцянь не был с этим согласен. Я два раза выступал с систематизированными речами; применительно к внешней политике выдвинул десять предложений, говорил о пяти принципах, о независимости, суверенитете, самостоятельности и т.д. Чжао Цзыян пришел ко мне и сказал, что я выступил слишком смело; мы осмелились напечатать это. Когда у нас был Енек из ГДР, мы попросили его передать устное послание в СССР. Мы (то есть Ху Яобан и Чжао Цзыян) оба выступали каждый отдельно; каждый из нас говорил свое; но дух того, что мы говорили, был единым. (Я также обсуждал с Ху Яобаном проблемы отношений с Восточной Европой, проблемы китайско-японских отношений. В апреле 1980 г. Берлингуэр (Италия) посетил КНР; тогда он имел беседу с Ху Яобаном.) Направление Советским Союзом своих войск в Афганистан— это агрессия против другой нации; за пять лет они свалились в трясину; от этого позора им не отмыться. Я согласен с постановкой вопроса итальянцами: война не является неизбежной. (Об этом он начал говорить довольно рано.) «Я как та крыса, которая сама себя нанизала на крюк весов, она сама себя взвешивает». В том же году до руководства дошло очень резкое высказывание: «Тебе нужно самому утвердить свой образ».

[Ху Яобан выступал против принятой при Мао Цзэдуне установки на союз с США и выступление против СССР. Такая установка сохранялась до 1982 г. Иначе говоря, тогда, когда Дэн Сяопин оказывал решающее воздействие на внешнюю политику, предложив вместе с США создать единый всемирный фронт борьбы против нашей страны и развязав военную авантюру против Вьетнама.

Важно отметить, что курс на нормализацию отношений с СССР был, начиная с 1982 г., общим курсом Ху Яобана и Чжао Цзыяна. Таким образом, можно говорить о том, что в высшем руководстве КПК и КНР за нормализацию отношений с СССР выступали Ху Яобан и Чжао Цзыян. Именно они больше кого бы то ни было ратовали за это и в конечном счете заставили все руководство пойти на это.

Важно отметить позицию Ху Яобана по вопросу о мировой войне. Именно он считал, что война не является неизбежной. Ху Яобан и в этом вопросе пересмотрел подход Мао Цзэдуна.

Ху Яобан занял отличную от Мао Цзэдуна позицию и по вопросу об отношениях с СССР и с США, и по вопросу о неизбежности войны. Именно Ху Яобану принадлежит мысль о политике мира и развития вместо политики подготовки на случай войны или подготовки к войне. Начиная с 1982 г. внешняя политика КНР — это в основе своей политика Ху Яобана, на которой, к сожалению, продолжает иной раз сказываться политика Мао Цзэдуна —Дэн Сяопина.

Таким образом, в вопросе о неизбежности войны и в вопросе о нормализации отношений с нашей страной Ху Яобан занимал разумные позиции. Прогресс в действиях китайской стороны в этих вопросах — это в значительной степени его инициатива и заслуга. Дэн Сяопин лишь вынужденно присоединился к такому общему решению руководства КПК. — Ю.Г]

Шестой вопрос. В январе 1983 г. Ху Яобан выдвинул 28 предложений в своей речи на совещании по идейно-политической работе среди рабочих и служащих. В 1980 г. Дэн Сяопин в своей пространной речи «Реформа системы руководства партией и государством» говорил о необходимости разделить партию и государство. (Но это так и не было сделано.) Эту формулу председатель Мао Цзэдун критиковал, он говорил: «Партия и государство в одно и то же время и отдельны и неразделимы». (Ху Яобан далее сказал) В своей речи я сказал, что необходимо четко разделить функции партии и государства, при этом вся партия должна разбираться в вопросах экономики. Мне нравятся такие слова: «Наше скрытое богатство — это наш народ». Эти 28 предложений прочли все члены секретариата. Ху Цяому в то время находился в Юньнани; он поправил несколько слов и прислал документ обратно, то есть согласился. Дэн Сяопин сказал, что документ очень хороший и не высказал несогласия или замечаний. Чжао Цзыян полагал, что в настоящее время не стоит торопиться и горячиться и затевать всесторонние реформы, осуществлять реформу политической структуры или системы, а следует доложить обо всем Дэн Сяопину. Ху Цяому впоследствии сказал еще, что он и не знал о существовании этого документа, что документ этот и не проходил через секретариат. При таких обстоятельствах оставалось только поговорить с Дэн Сяопином, рассказать ему, что документ прошел через секретариат, и только после этого он не стал сердиться. И вот тогда-то и было заключено соглашение: пока документ не рассылать. (Этот случай тоже связывали с обвинением Ху Яобана в том, что он «хочет создавать свой авторитет» как единственного первого по рангу руководителя.)