Смерть Мао Цзэдуна

6 октября 1976 г. — день ареста Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэня, Яо Вэньюаня

В официальном документе, в «Решении по некоторым вопросам истории партии со времени образования КНР», в частности, сказано следующее:

«9 сентября 1976 г. умер Мао Цзэдун; контрреволюционный блок Цзян Цин усилил свою заговорщическую деятельность, направленную на захват высшей власти в партии и в государстве. Однако в первой декаде октября 1976 г. политбюро ЦК партии, осуществляя волю партии и народа, смело разгромило контрреволюционный блок Цзян Цин, положило конец беде — «великой культурной революции». Это великая победа всей партии, всей армии и народов всех национальностей всей страны, достигнутая в результате длительной борьбы. В борьбе за разгром контрреволюционного блока Цзян Цин товарищи Хуа Гофэн, Е Цзяньин, Ли Сяньнянь сыграли важную роль».

По сути, главную роль в этих событиях сыграл Е Цзяньин. В «Приветственном письме товарищу Е Цзяньину от 4-го пленума ЦК КПК 11-го созыва» было сказано:

«В октябре 1976 г., в тот напряженный момент, когда контрреволюционный блок Цзян Цин осуществлял свой заговор, направленный на захват высшей власти в партии, Вы вместе с другими товарищами на основании мнения большинства членов политбюро, выражая волю партии и народа, смело поднялись на борьбу и разгромили контрреволюционную группировку Цзян Цин, спасли партию от опасности, которая ей угрожала».

В истории КПК это уникальный случай. Пленум ЦК партии в письменном виде выразил благодарность члену партии за то, что он совершил в интересах всей партии и всего народа. Такого признания не удостоился в истории КПК никто из ее членов, кроме маршала Е Цзяньина.

Здесь необходимо сразу же подчеркнуть несколько обстоятельств.

Прежде всего, устранение «четверки» практически сразу же после ухода из жизни Мао Цзэдуна слилось с его смертью и явилось важнейшим событием в истории КПК и КНР. Благодаря этим решительным действиям был расчищен путь к началу преобразований и к высвобождению мышления из оков — политических установок Мао Цзэдуна — особенно периода «культурной революции», и выходу из самой той ситуации, при которой важнейшие посты в руководстве партией занимали выдвиженцы «культурной революции», которые были намерены продолжать борьбу против значительной части партийной номенклатуры, представлявшей старых членов КПК, были намерены отрицать почти все то, что делалось до «культурной революции», когда Лю Шаоци и другие руководители выправляли ситуацию, созданную Мао Цзэдуном.

Парадоксально, но пока Мао Цзэдун был жив, он в известном смысле сохранял часть старых руководителей, понимая необходимость использовать их опыт и знания для решения экономических проблем. Старые руководители при живом Мао Цзэдуне не могли выступить против него.

Ситуация кардинально изменилась после его смерти. Больше никто и не сдерживал старых руководителей и не защищал их. Старые руководители и выдвиженцы «культурной революции» оказались в состоянии смертельного противостояния. И те, и другие были готовы на крайние действия. Речь шла о физическом устранении противников. Вопрос был в том, у кого окажется больше решимости и кто сумеет предпринять активные действия раньше противника.

Выдвиженцы «культурной революции» не только не были заинтересованы в старых руководителях, но видели в них своих главных смертельных врагов и вполне могли решиться на ликвидацию большинства старых кадровых работников.

Таким образом, для старых руководителей смерть Мао Цзэдуна явилась рубежом. Они понимали, что необходимо действовать быстро, решительно и не в рамках выступлений на совещаниях руководства партии. В противном случае перед ними замаячила угроза физического уничтожения.

В этой ситуации и сыграло свою роль то обстоятельство, что во главе вооруженных сил после смерти Мао Цзэдуна оказался маршал Е Цзяньин.

Из десяти маршалов КНР к тому времени в живых осталось четверо. Лю Бочэн был слеп и стар. Сюй Сянцянь практически не принимал участия в делах. Не Жунчжэнь, как и обычно, предпочитал заниматься ВПК, наращиванием военно-технического, особенно ядерного и ракетного, потенциала НОАК.

Повседневное руководство вооруженными силами осуществлял маршал Е Цзяньин. Это был идеальный штабной работник. Он всю жизнь занимался разработкой разного рода военных операций, а также улаживанием отношений между высшими военачальниками, действуя неизменно в пользу Мао Цзэдуна.

Е Цзяньин был своего рода «Чжоу Эньлаем в армии». Это тоже был «гуттаперчевый» и «непотопляемый» политик. Он оказывался одновременно нужен и Мао Цзэдуну, которому необходим был в определенных случаях посредник для связей с высшими военачальниками на местах, и этим военным, которые, в свою очередь, нуждались не только в посреднике-штатском, каким был Чжоу Эньлай, но и в посреднике-военном для согласования проблем с Мао Цзэдуном.

Е Цзяньин был удобен для региональных военных лидеров. Он находился в центре и был способен, наряду с Чжоу Эньлаем, представлять и согласовывать интересы сильных фракций военачальников из различных регионов КНР, из больших военных округов.

Мао Цзэдун доверял ему. Он, в свою очередь, стремился быть лояльным к Мао Цзэдуну.

Правда, в конце 1950-х гг. мне довелось сопровождать в Москве делегацию во главе с маршалом Е Цзяньином. Делегация побывала в Большом театре на балете «Красный мак». В музыке балета тогда звучала мелодия китайской песни, в которой были следующие слова: «Восток заалел, взошло солнце, это в Китае появился Мао Цзэдун». Меня поразило то, что Е Цзяньин, услышав эту мелодию, тут же сказал: «Это сюда не вписывается».

Е Цзяньин был прав, ибо речь шла о событиях 1920-х гг., когда этой песни еще не было и Мао Цзэдун не играл той роли, какую ему довелось сыграть впоследствии. Это было странно. Мне до той поры никогда не приходилось слышать, чтобы хоть что-нибудь связанное с именем Мао Цзэдуна хоть кто-нибудь из китайцев ставил под сомнение.

Формально маршал Е Цзяньин оказался среди выдвиженцев «культурной революции». В самом ее начале он громче всех маршалов славил и Мао Цзэдуна, и его тогдашнего единственного заместителя и преемника маршала Линь Бяо. При этом исторически Е Цзяньин никак не входил в клан Линь Бяо. Е Цзяньин стал членом политбюро ЦК КПК на том самом пленуме ЦК партии, который состоялся в августе 1966 г. и на котором Линь Бяо был назначен на пост единственного заместителя председателя ЦК КПК, а Лю Шаоци был «был понижен по значению со второго места на восьмое». [1]

Е Цзяньин угадал тогда главную мысль Мао Цзэдуна, которая касалась военачальников. Мао Цзэдун хотел, чтобы они поддержали его идею о необходимости выдвинуть на первый план в работе партии и государства подготовку к войне, имея в виду войну против нашей страны как главного военного врага КНР.

Именно эту мысль Мао Цзэдуна пропагандировал и поддерживал Е Цзяньин. К слову, Е Цзяньина и Дэн Сяопина сближало с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем отношение к нашей стране как к врагу: врагу их личному, врагу их армии, врагу их партии и, как они считали, врагу Китая. До конца жизни ни один из них так и не изменил своего отношения к нашей стране.

Кстати, Е Цзяньин уже после смерти Мао Цзэдуна, в 1979 г., выступая в качестве главы парламента КНР, в качестве председателя постоянного комитета ВСНП, в беседе с австрийцем Отто фон Габсбургом, который был весьма прогрессивным человеком демократических убеждений, говорил: «Вы, немцы, никогда не должны забывать того, что вы лишились Кенигсберга в том же 1944 году, когда мы, китайцы, потеряли Туву».

А во время «культурной революции», 25 сентября 1966 г., Е Цзяньин в одном из своих публичных выступлений утверждал: «Наш основной расчет должен быть в том, что нам, вероятно, придется воевать. Мы говорим, что нужно никогда не забывать о классовой борьбе, а высшая форма классовой борьбы — это война. Поэтому никогда не забывать о классовой борьбе — это, можно сказать, означает никогда не забывать о подготовке к войне... Центром борьбы против империализма, против ревизионизма является именно наш Китай. Ключ к решению вопроса об освобождении земного шара — в Китае. Мы должны быть готовы к выполнению этой задачи». [2]

В другом выступлении он подчеркивал: «Базой мировой революции сегодня является Китай. Ныне мировая революция имеет руководство со стороны председателя Мао Цзэдуна, и в ходе этой революции, несомненно, окажется возможным создать обновленный земной шар». [3]

Е Цзяньин тогда делал акцент на воспитании подрастающего поколения в духе подготовки «неизбежной» войны Китая против нашей страны, поэтому такая его позиция, вкупе с другими обстоятельствами, делала Е Цзяньина необходимым членом руководства ходом «культурной революции», с точки зрения Мао Цзэдуна.

В 1967 г. газета «Жэньминь жибао» писала: «Мы уверены, что наступит день, когда лучезарное красное знамя марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна высоко взовьется над Красной площадью, над родиной Октябрьской революции». [4]

14 февраля 1967 г. Е Цзяньин заявил, что наша страна якобы «переносит центр своей военной стратегии на Восток, перебрасывает войска, усиливает военные приготовления, направленные против Китая». [5] Член группы ЦК КПК по делам «культурной революции» Ли Маньцунь 28 января 1967 г. на массовом митинге в Пекине назвал нашу страну «врагом» Китая. Министр иностранных дел КНР маршал КНР Чэнь И в начале февраля 1967 г. заявлял: «Проблема СССР, возможно, будет иметь развитие; возможно, придется разорвать с СССР дипломатические отношения; возможно, придется воевать». [6]

В это время в Пекине на стенах домов стали появляться лозунги: «СССР — наш враг!»; «Долг крови придется платить кровью!»; «Выступающие против Китая добром не кончат!»; «С китайским народом шутки плохи!» Все эти лозунги были обращены к нашей стране, к нашим людям. Е Цзяньин вместе с Чжоу Эньлаем и Чэнь И активно поддерживал эту сторону политики Мао Цзэдуна, одновременно он стремился ограничить удар, который в ходе «культурной революции» был нанесен по старым партийным руководителям.

В этой связи можно отметить, что в самом ее начале Е Цзяньину было поручено изолировать самых видных представителей интеллигенции, дабы не дать им влиять на массы, если бы они захотели критиковать «культурную революцию».

Е Цзяньин создал тогда то, что получило наименование «курсов концентрации и воспитания». В эти лагеря военнослужащие и сотрудники органов безопасности свозили известных китайских интеллигентов, отрывая их от семей и от дома. Это было большое испытание для пожилых и больных людей, какими тогда были все они.

В инструкции заместителя председателя военного совета ЦК КПК Е Цзяньина, датированной 23 июня 1966 г., говорилось: «Необходимо успокоить их (а речь шла о «золотом фонде» китайской творческой интеллигенции. — Ю.Г.), добиться того, чтобы у них рассеялось чувство отвращения к курсам концентрации и воспитания. Нужно добиваться того, чтобы они не чувствовали себя как в большой тюрьме, куда заточили всю культуру». И далее: «Особенно необходимо добиваться того, чтобы в период пребывания на курсах... среди них (интеллигентов. —Ю.Г.) не было случаев самоубийств». В этой же инструкции Е Цзяньин разъяснял, как поступать с крупными партийными работниками, раскритикованными в ходе «культурной революции». «Что же касается Чжоу Яна (заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПК. — Ю.Г.) и людей его ранга, то их можно и не отправлять на курсы концентрации и воспитания. Пусть они остаются дома, изучают там труды председателя Мао Цзэдуна, пишут самоанализы, а на курсы концентрации и воспитания ездят для того, чтобы принимать участие в собраниях и выступать на них с самокритичными речами». Некоторое время спустя, когда «курсы концентрации и воспитания» были упразднены, а «поднадзорные» переданы в руки «революционных масс», малоформатная печать, давая оценку приведенному выше высказыванию Е Цзяньина, писала: «Он (Е Цзяньин. — Ю.Г.) боялся, что не останется в живых наследников курса реставрации капитализма». [7]