Смерть Мао Цзэдуна

Собственно говоря, Цзян Цин повела себя в данном случае, во-первых, как лидер выдвиженцев «культурной революции» и претендент на пост высшего руководителя партии и государства; во-вторых, как политик, лишенный эмоций или не допускавший того, чтобы эмоции мешали главному — ведению политической борьбы, немедленному принятию важных политических решений, отвечавших, с ее точки зрения, сложившейся ситуации.

Цзян Цин полагала, что теперь, когда Мао Цзэдун умер, не следовало сосредоточиваться на самом факте смерти председателя.

Цзян Цин исходила из того, что жизнь продолжалась и ситуация требовала сосредоточиться на реальных и самых важных, с ее точки зрения, вопросах.

По мнению Цзян Цин, требовалось немедленно исключить Дэн Сяопина из партии. Нужно отметить, что политическая интуиция в данном случае ее не подвела. Вероятно, это был единственный момент, когда можно было поставить вопрос об исключении Дэн Сяопина из КПК. В то же время Цзян Цин проявила смелость, оказавшись единственной из выдвиженцев «культурной революции», кто решился на прямое столкновение с теми силами внутри руководства партии, которые никак не были согласны уступать свои позиции, особенно после смерти Мао Цзэдуна.

Е Цзяньин, учитывая и то, что у него в руках были мощные рычаги по руководству вооруженными силами, а также ощущая поддержку старых руководителей партии, которые хотя и не входили в состав руководства, но имели за собой те или иные силы, взял на себя роль главного представителя прежних авторитетных руководителей.

Он выдвинул известную идею поиска компромисса, перенесения поставленного вопроса в плоскость его закулисных и длительных обсуждений, как это многократно случалось в истории КПК.

Формально Е Цзяньин призвал к тому, чтобы повременить и сосредоточиться на траурных мероприятиях. Фактически же он намекал на то, что в случае постановки вопроса о членстве Дэн Сяопина в партии возможно прямое столкновение с участием масс населения, теперь уже над гробом Мао Цзэдуна и в защиту имени усопшего лидера и в защиту Дэн Сяопина, которого сам Мао Цзэдун так никогда не исключал из партии. Вероятно, учитывая все это, такой опытный политик, как Чжан Чуньцяо, предпочел согласиться с Е Цзяньином и отложить обсуждение поставленного Цзян Цин вопроса.

Одним словом, сразу же, через три часа после кончины Мао Цзэдуна, когда его тело еще не остыло, тут же у этого тела в политбюро ЦК КПК произошло открытое столкновение двух фракций. В результате было решено до окончания похоронных мероприятий отложить решение поставленных вопросов. При этом каждая из сторон, очевидно, исходила из того, что теперь необходимо сосредоточиться на подготовке к реальному столкновению и к смертельной борьбе. Компромисс, очевидно, исключался.

После заседания политбюро для его членов стало вполне очевидным, что предстояла острейшая борьба не на жизнь, а на смерть за верховную власть над партией и государством. Цзян Цин определенно показала, что она намерена взять в свои руки главную власть в партии.

Каким мог быть ход мыслей Е Цзяньина в этот момент?

Как уже упоминалось, на протяжении всего периода «культурной революции» маршал Е Цзяньин демонстрировал свою преданность Мао Цзэдуну, поддерживал все его решения. Именно Е Цзяньин первым из маршалов превознес Линь Бяо, когда Мао Цзэдун решил сделать того своим единственным заместителем и сместить Лю Шаоци, который находился в положении «второго лица» в партии и в государстве.

Со временем Е Цзяньин сумел занять положение первого заместителя Мао Цзэдуна по делам вооруженных сил. После гибели Линь Бяо он стал главным помощником Мао Цзэдуна в тех случаях, когда нужно было решать конкретные вопросы, касавшиеся армии.

Мао Цзэдуну, очевидно, представлялось выгодным известное разделение властей, сложившееся к концу «культурной революции». Тогда сам Мао Цзэдун находился над всем и вся, будучи высшей и непререкаемой властью. Далее, главным доверенным лицом Мао Цзэдуна в партии им был назначен Ван Хунвэнь. В правительстве после смерти Чжоу Эньлая и отстранения Дэн Сяопина в апреле 1976 г. власть формально была в руках Хуа Гофэна, хотя, по сути, всеми делами ведал Чжан Чуньцяо. В армии главным доверенным лицом Мао Цзэдуна был Е Цзяньин.

Когда Мао Цзэдун умер, военная власть, самая главная власть, оказалась сосредоточена в руках Е Цзяньина.

В то же время власть над партией была в руках Ван Хунвэня. А власть над правительством — в руках Чжан Чуньцяо.

Хуа Гофэн, который формально оказался на месте преемника Мао Цзэдуна и занимал посты и председателя ЦК КПК, и председателя военного совета ЦК КПК, и председателя КНР, и премьера Госсовета КНР, по сути, был в значительной степени декоративной фигурой. Его никак нельзя было воспринимать как реального преемника Мао Цзэдуна на посту высшего и единственного руководителя партии и государства.

Главные реальные противоборствовавшие силы, представителями которых выступали Е Цзяньин и Цзян Цин, находились в относительном равновесии. Важным было то, что ни у одной из сторон не было в руках власти одновременно и над партийным аппаратом, и над вооруженными силами. Разделение властей, которое устраивало Мао Цзэдуна, после его смерти с неизбежностью вело к смертельной схватке за объединение в одних руках власти и над армией, и над партией.

У каждой были свои «козыри»; и в то же время у каждой были и свои слабости. Ни одна из них не имела возможности немедленно взять верховную власть в свои руки. Именно по этой причине на какое-то время и понадобилась устраивавшая всех временная и проходная фигура Хуа Гофэна.

Е Цзяньин разделял главные идеи Мао Цзэдуна. Пока Мао Цзэдун был жив, он, очевидно, считал необходимым всегда оставаться в такой позиции, чтобы Мао Цзэдун нуждался в нем и в известной степени доверял ему. Е Цзяньин усвоил «урок Хрущева»: откладывал любые свои самостоятельные действия до тех времен, которые наступили после смерти Мао Цзэдуна. Пережить Мао Цзэдуна, чтобы затем устроить все так, как он считал нужным, — вот в чем, вероятно, был замысел Е Цзяньина.

Ему также удалось при жизни Мао Цзэдуна остаться тем единственным из маршалов КНР, которого Мао Цзэдун считал относительно надежным помощником по устройству дел внутри армии. Более того, именно благодаря этому, Е Цзяньин в последние годы жизни Мао Цзэдуна выдвинулся в партии и армии в число тех, кто оставался ближайшими помощниками Мао Цзэдуна, составляли его ближний круг, главную руководящую группу в партии и в государстве.

Реально Е Цзяньину благодаря его поведению во время «культурной революции» удалось войти в высшее руководство КПК и КНР, стать фигурой, сопоставимой в историческом плане по масштабам и значению с Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем и Чжу Дэ, не говоря уже о Линь Бяо, Чэнь Юне и Дэн Сяопине.

В то же время Е Цзяньин принадлежал к тем силам в партии, которые видели в выдвиженцах «культурной революции» угрозу своему положению, а может быть, и самой жизни.

Они полагали, что при Мао Цзэдуне нужно было считаться с его волей, идти на то, чтобы отвечать за политику Мао Цзэдуна, в том числе и в годы «культурной революции», необходимо было приспосабливаться к нему, терпеть выдвиженцев, ограничивая, насколько это удавалось, их власть.

Вместе с тем эти старые руководители принимали во внимание и стремились использовать в своих политических целях недовольство населения, в том числе и членов партии, целым рядом последствий политики времен «культурной революции». Широкие слои населения были недовольны массовыми репрессиями, тем, что именовалось «внутренней» или гражданской войной в стране, разрушением хозяйства, падением жизненного уровня. К этому можно добавить и стремление выдвиженцев «культурной революции» не только захватывать власть в партийных и административных органах, но и осуществить передел сфер влияния группировок военачальников.

Е Цзяньин и другие ясно видели, что Цзян Цин и ее сторонники создают по всей стране сеть своих опорных пунктов, замышляют взять власть и в партии и в государстве, окончательно устранив прежних или старых руководителей.

С точки зрения Е Цзяньина и других старых руководителей, события 5 апреля 1976 г. свидетельствовали о том, что массы населения не довольны результатами политики, проводившейся Мао Цзэдуном и его «штабом» во время «культурной революции».

Таким образом, выступление против Цзян Цин и ее сторонников было, с точки зрения Е Цзяньина, неизбежным и необходимым. Оно позволяло старым руководителям сохранить власть в своих руках, сохранить имя Мао Цзэдуна в качестве своего прикрытия и обоснования легитимности своей власти и в то же время свалить все недостатки политики Мао Цзэдуна или политики, проводившейся при его жизни, на Цзян Цин и ее сторонников.

Е Цзяньин, очевидно, также понимал, что сам ход событий поставил его на такое место в руководстве партией и государством, где он должен был принять решения, взять на себя роль лидера. Теперь, когда не было ни Мао Цзэдуна, ни Чжоу Эньлая, ни Чжу Дэ, ни Лю Шаоци, а Чэнь Юнь, как обычно, оказывался где-то в тени, и при этом Дэн Сяопин формально был отстранен от всех постов в партии и вне ее решением политбюро ЦК КПК, принятым 7 апреля 1976 г. и одобренным тогда же Мао Цзэдуном, Е Цзяньин имел возможность и должен был сыграть роль главного действующего лица, руководить действиями, направленными на отстранение Цзян Цин и ее сторонников от власти. Это была трудная миссия, но Е Цзяньин оказался готов к ее выполнению. На этом этапе позиции Е Цзяньина и Дэн Сяопина совпали, и они нуждались друг в друге. Уже упоминалось, что в данном случае многое определялось тем, что Дэн Сяопин выступал как представитель маршалов Лю Бочэна — Сюй Сянцяня.

Не менее важно, что Е Цзяньин мог пользоваться поддержкой армии, во всяком случае, большей ее части, ибо все существовавшие к тому времени группировки военачальников были настроены в пользу возвращения старых руководителей и устранения выдвиженцев «культурной революции», потому что только в этом случае старые военачальники, «старые маршалы», и сохраняли свое положение и власть.

Итак, с одной стороны, после смерти Мао Цзэдуна произошло острое столкновение Цзян Цин и Е Цзяньина на заседании политбюро ЦК КПК, в результате чего Е Цзяньину стало очевидно, что он должен действовать немедленно, должен опередить выдвиженцев в борьбе за высшую власть в партии.

В то же время, с другой стороны, сами выдвиженцы «культурной революции» очень хорошо понимали, что и для них промедление смерти подобно.

После окончания заседания, как и обычно, состоялся обмен мнениями между Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнем и Яо Вэньюанем. Он был кратким, занял полчаса.

Затем Цзян Цин вернулась к себе, в резиденцию на территории Чжуннаньхая.

Она позвонила Мао Юаньсиню и вызвала его к себе.

Мао Юаньсинь — племянник Мао Цзэдуна. В последние несколько лет своей жизни Мао Цзэдун, вызвав Мао Юаньсиня из Северо-Восточного Китая к себе в Пекин и сделав его «своим голосом», стал через него общаться с членами руководства партии.