Смерть Мао Цзэдуна

Цзян Цин стремилась к тому, чтобы стать «императрицей», занять высший пост в КПК. При этом она видела самого опасного врага в Е Цзяньине. Формально Е Цзяньин был в это время лишен права распоряжаться повседневной деятельностью военного совета ЦК КПК, однако фактически армия по-прежнему подчинялась ему. В этом была сила Е Цзяньина и слабость Цзян Цин и ее сторонников.

Цзян Цин во время «культурной революции» неоднократно пыталась «свергнуть» Е Цзяньина. Однако Мао Цзэдун помнил о том, что в 1930-х гг., во время северо-западного похода, именно Е Цзяньин в решающий момент борьбы между Мао Цзэдуном и Чжан Готао спас и Мао Цзэдуна, и его ЦК.

После гибели Линь Бяо в 1971 г. Цзян Цин изменила тактику и попыталась привлечь Е Цзяньина на свою сторону.

Цзян Цин никогда ранее не бывала у Е Цзяньина. Однако в то время она навестила его. Во время беседы Цзян Цин попыталась наладить личные отношения, но Е Цзяньин был сдержан. Беседа ни к чему не привела. Е Цзяньин даже не откликнулся на просьбу Цзян Цин познакомить ее с его детьми.

Цзян Цин попыталась пригласить Е Цзяньина на обед. Но он отказался, сославшись на нездоровье.

Как-то раз Е Цзяньин и Цзян Цин вместе принимали иностранную делегацию. После приема Цзян Цин предложила сфотографироваться. Е Цзяньин не стал отказываться. Фотография была сделана. Цзян Цин велела ее увеличить и отправила Е Цзяньину. Он положил ее на самое дно своего письменного стола и сказал своим детям, что Цзян Цин, очевидно, рассчитывала, что он вставит свою фотографию со «знаменосцем» «культурной революции», с Цзян Цин, в рамочку и поставит на видном месте, но он не станет этого делать и отправит фотографию на дно самого глубокого ящика своего стола: «Пусть ее мыши сгрызут!»

Не дождавшись благодарности Е Цзяньина, Цзян Цин рассердилась. Во время кампании «критики Линь Бяо и критики Конфуция», Цзян Цин направляла острие нападок и против Чжоу Эньлая, и против Е Цзяньина. В ходе кампании «нанесения контрудара по правоуклонистскому пересмотру дел» Цзян Цин и ее единомышленники добились лишения Е Цзяньина права руководить повседневной деятельностью военного совета ЦК КПК. После смерти Мао Цзэдуна Цзян Цин рассчитывала расправиться с Е Цзяньином.

19 сентября 1976 г. Цзян Цин много раз звонила и настаивала на созыве заседания «постоянного комитета политбюро ЦК КПК». При этом, как уже упоминалось, она включала и себя, и Мао Юаньсиня в число членов этого «постоянного комитета», а Е Цзяньина «оставляла за бортом». На заседании, которое состоялось тогда, Цзян Цин, Ван Хунвэнь и Чжан Чуньцяо вынуждали присутствовавших согласиться на то, чтобы документы и материалы Мао Цзэдуна были переданы Цзян Цин и Мао Юаньсиню. Вероятно, Цзян Цин стремилась уничтожить документы, которые могли бы стать препятствием на пути принятия решения о занятии ею высшего поста в партии. Она могла бы также использовать эти материалы для расправы с неугодными ей людьми.

29 сентября Цзян Цин и иже с ней подняли скандал на заседании политбюро ЦК партии, в частности, в связи с вопросом о том, возвращаться ли Мао Юаньсиню в провинцию Ляонин, и вынуждали ЦК партии передать власть в руки Цзян Цин.

При этом Цзян Цин громко заявила: «Нельзя допустить того, чтобы Мао Юаньсин вернулся в Ляонин; он должен быть оставлен здесь для того, чтобы подготовить доклад к третьему пленуму ЦК КПК!»

Чжан Чуньцяо сказал: «Сегодня нужно решить вопрос о работе товарищ Цзян Цин!»

И только решительное сопротивление других членов политбюро не дало им возможности осуществить свой замысел.

Одновременно Е Цзяньин получил сообщение о том, что ополчение в Шанхае уже полностью вооружено и ждет приказа о выступлении. В Пекине ополченцы в Пекинском университете и в Университете Цинхуа тоже были приведены в состояние мобилизационной готовности.

Ван Хунвэнь имел резиденцию в 300 метрах от дома Е Цзяньина в горах Сишань. В эти дни Ван Хунвэнь стал часто наведываться в эту резиденцию.

Е Цзяньин опасался того, что Ван Хунвэнь через подслушивающие устройства сможет узнать содержание бесед, которые в те дни часто проходили у него с военачальниками. Специалисты из генштаба НОАК проверили здание и не нашли прослушивающих устройств. Однако Е Цзяньин стал разговаривать с военачальниками в галерее у туалетной комнаты; при этом он включал воду и радиоприемник. Е Цзяньин в это время почти перестал спать. Он также обращал большое внимание на вопросы своей безопасности.

Е Цзяньин жил тогда в резиденции, которая называлась Юйцюаньшань, то есть «Гора, где бьет яшмовый источник».

3 октября 1976 г. во второй половине дня Е Цзяньина навестил Ли Сяньнянь. Визиту Ли Сяньняня предшествовали важные события.

Дело было в том, что только 29 сентября после заседания политбюро ЦК КПК Хуа Гофэн по-настоящему осознал всю серьезность ситуации.

За несколько дней до этого состоялась беседа Е Цзяньина с Хуа Гофэном. Когда заговорили о способе решения вопроса о «четверке», Хуа Гофэн предложил созвать расширенный 3-й пленум ЦК КПК 10-го созыва.

Е Цзяньин полагал, что в руках у «четверки» уже сосредоточена очень большая часть власти; эти лица не прислушивались к голосу разума, они постоянно скандалили во время партийных заседаний, вели себя нагло и беспардонно. И если созвать 3-й пленум ЦК партии, то они вполне способны на то, чтобы объединить все свои силы и, не разбираясь в средствах и методах, захватить в свои руки руководство пленумом, и даже могли пойти на применение вооруженной силы. Поэтому необходимо предпринять решительные меры для того, чтобы решать вопрос о «четверке».

Исходя из этого, Е Цзяньин со всей серьезностью указал на следующее обстоятельство: «“Четверка” представляет собой самую настоящую контрреволюцию. Наша борьба против них — это борьба не на жизнь, а на смерть! По своему характеру эта борьба давно уже вышла за рамки борьбы внутри партии».

Услышав эти слова, потрясенный Хуа Гофэн сказал, что он должен дополнительно обдумать ситуацию и, в соответствии с развитием ситуации, заново принять окончательное решение.

А ситуация к этому времени уже достигла в своем развитии опасного рубежа. «Четверка» уже несколько раз предприняла попытки заставить передать ей власть и не добилась успеха, поэтому они пошли на еще более решительные меры и готовились осуществить свой план политического переворота.

В идеале они стремились к тому, чтобы создать такую угрозу на местах по всей стране, в силу которой ЦК партии, старые руководители в ЦК партии должны были бы им подчиниться.

Они начали создавать трудности в различных районах страны. Начали с Шанхая и Чанша, где стали распространять давно уже сфабрикованные ими документы с обвинениями в «преступлениях» в адрес Е Цзяньина, Хуа Гофэна и других руководителей партии; и при этом требовали свергнуть их.

Одновременно они требовали, чтобы Цзян Цин «взошла на трон», стала председателем ЦК КПК, а Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань стали бы заместителями председателя ЦК КПК.

Таким образом, «четверка» начала с ЦК партии и задумала разделаться с Е Цзяньином, Хуа Гофэном и другими, тайно погубить Дэн Сяопина, а затем в спешном порядке созвать так называемый «3-й пленум ЦК КПК 10-го созыва» и одобрить все содеянное, освятив все это именем пленума, его решениями.

Что же касается упомянутого 3-го пленума, то еще при жизни Мао Цзэдуна, тогда, когда он был на смертном одре, «четверка» тайно создала особую группу, в которую входили ее сторонники из Шанхая и за работу которой отвечал Мао Юаньсинь, и вела, таким образом, подготовку к этому пленуму. «Четверка» уже подготовила и отпечатала проекты и политического доклада 3-му пленуму ЦК партии, и другие документы. Они ждали только успеха своего политического переворота, чтобы распространить для сведения всей партии эти «важнейшие документы». У «четверки» был план в случае возникновения для нее трудностей двинуть в ход танки, пустить их по главной улице Пекина Чанъаньцзе и таким образом силой взять власть в свои руки.

После устранения «четверки» в официальной печати КНР ситуация того времени оценивалась следующим образом: соревнование между этими двумя силами было весьма специфичным; это была борьба справедливости против зла, борьба света против тьмы; это был заговор против заговора; это была революция против контрреволюции; и результатом этого состязания было, конечно же, не решение вопроса о том, кто персонально станет победителем, а то, у кого полетят головы, а кто останется в живых; это было дело громадного значения.

Настал решающий момент. Оба лагеря были готовы к схватке.

Однако случилось так, что Хуа Гофэн по-прежнему никак не мог принять решение. Наконец Хуа Гофэн приехал к одному из старых руководителей, заместителю премьера Государственного совета КНР, отвечавшему за работу экономики страны, Ли Сяньняню и обменялся с ним мнениями. Хуа Гофэн написал записку и попросил Ли Сяньняня передать его записку Е Цзяньину.

Ли Сяньнянь был недоволен деятельностью «четверки». И пока условия не созрели, он, сказавшись больным, находился в больнице и на отдыхе несколько месяцев. Внешне он был невозмутим и молчалив. Но в душе он был до крайности озабочен ситуацией, судьбой партии и государства. Теперь, в самый опасный момент, пренебрегая опасностью, он взял на себя важную миссию. Под предлогом посещения ботанического сада в горах Сяншань он отправился в горы, а оттуда в резиденцию Е Цзяньина, в Юйцюаньшань.

Встретившись с Е Цзяньином, Ли Сяньнянь передал ему записку Хуа Гофэна. В ней было написано:

«Маршал Е Цзяньин! Ситуация в настоящее время является критической. Необходимо срочно решить, что делать. Принимай решение, и это будет правильно».

Е Цзяньин прочитал записку и сказал Ли Сяньняню: «Речь идет о борьбе не на жизнь, а на смерть. Обстановка требует от нас немедленного решения!»

Ли Сяньнянь кивнул: «Совершенно верно, ты прав. Если мы плохо сработаем, нам не сносить головы!»

Е Цзяньин в начале их разговора включил радиоприемник. Однако он не слишком полагался на то, что приемник заглушает их беседу. Поэтому Е Цзяньин и Ли Сяньнянь далее стали обмениваться мнениями в письменном виде. Они сидели за столом и писали друг другу то, что хотели сказать. Их мнения совпали.

Затем к Е Цзяньину приехали еще несколько членов политбюро ЦК КПК. Они обсуждали план разгрома «четверки».

Решение было принято. 5 октября 1976 г. Е Цзяньин вызвал к себе Ян Чэнъу и сказал: «Поезжай к маршалу Не Жунчжэню и скажи, что мы обсудили и договорились; и еще раз скажи ему, что он может быть спокоен». Ян Чэнъу немедленно передал это послание Не Жунчжэню.

После этого началась практическая подготовка операции. Обычно Е Цзяньин занимался только крупными проблемами, не вникая в мелочи и подробности. В этом он полагался на инициативу исполнителей. Однако в данном случае он внимательнейшим образом сам определял и каждое имя в списке участвовавших в операции, и характер его задания.

Другая сторона в начале октября также действовала самым активным образом.

1 октября Цзян Цин в Университете Цинхуа настраивала своих сторонников: «Кое-кто хотел бы погубить меня. Кое-кто замышляет убить меня. Я готова к тому, что меня во второй раз в моей жизни захотят похитить. Я всегда ношу с собой кинжал в целях самообороны». Она вынимала из сумки большой кинжал и демонстрировала его собравшимся.