Смерть Мао Цзэдуна

Мао Юаньсинь понимал, что дни Мао Цзэдуна сочтены, и стал ориентироваться на Цзян Цин. Он даже называл ее «мамой».

Цзян Цин, вызвав Мао Юаньсиня, дала ему задание: пойти к секретарю Мао Цзэдуна, с которым договорилась о том, что он передаст ей через Мао Юаньсиня стенограммы бесед Мао Цзэдуна и черновые записи его высказываний в последнее время.

Тем временем Яо Вэньюань, отвечавший за пропаганду и агитацию, которым Цзян Цин и другие придавали громадное значение, а потому все рычаги в этой области держали под своим контролем, готовил текст официального сообщения о смерти Мао Цзэдуна, которое должно было быть опубликовано в 3 часа дня 9 сентября 1976 г. Перед Яо Вэньюанем стояла сложная задача — Цзян Цин считала необходимым не допустить того, чтобы пропагандистская работа ограничивалась только темой скорби. Это означало указание внимательно следить за обстановкой, исходя из соответствующего понимания состояния «классовой борьбы» в стране.

Чжан Чуньцяо являлся, по сути, тем лицом, на основании мнения которого все четверо и принимали решения. После смерти Чжоу Эньлая, по логике вещей, Чжан Чуньцяо, будучи фактически первым заместителем главы правительства, должен был стать премьером Госсовета КНР. Однако Мао Цзэдун поставил на этот пост Хуа Гофэна. Теперь, после смерти Мао Цзэдуна, Чжан Чуньцяо стремился использовать вновь представившуюся ему возможность и занять пост главы правительства КНР.

Ван Хунвэнь много сделал для того, чтобы ориентировать своих сторонников в партийном аппарате по всей стране на подготовку к серьезным событиям, которые произойдут после смерти Мао Цзэдуна.

Ван Хунвэнь, маскируясь, от имени управления делами или канцелярии ЦК КПК, передал в провинции, на места указания немедленно докладывать о проблемах, а в том случае, если решить проблемы не удается, запрашивать указания из центра.

Сторонникам Цзян Цин эти указания сигналили о неких действиях, а у старых руководителей вызвали подозрения в адрес Цзян Цин и ее приверженцев, которые таким образом пытались выступать от имени ЦК КПК.

Е Цзяньин всегда работал до глубокой ночи, а утром вставал не ранее 10 часов. На другой же день после смерти Мао Цзэдуна он проснулся в 8 часов утра и больше не мог заснуть. Он встал, прошел в кабинет и сел за письменный стол. Обычно перед принятием важных решений он должен был молча и спокойно посидеть и поразмышлять. Затем его мысли выливались в кратко записанные решения. В эти часы никто: ни секретарь, ни медсестры — не должен были его беспокоить.

Е Цзяньин понимал, что ему предстоит решить задачу, которая по сложности превосходила иные сражения на войне.

Он знал, что его противник — целое «царство» или «княжество».

Говоря военным языком, Е Цзяньину предстояло решить, как использовать имевшиеся в его распоряжении силы, какие отдать приказы, как преодолеть сопротивление противника и одержать победу.

Важная задача—привлечь на свою сторону Хуа Гофэна, которого Мао Цзэдун сам назначил первым заместителем председателя ЦК КПК и премьером Госсовета КНР. И хотя многие сомневались в правильности этого решения Мао, но выполняли его. Мао Цзэдун для людей был тогда знаменем; люди привыкли идти вперед под этим знаменем, а следовательно, выполняя и решения председателя о расстановке руководителей на их постах в партии и в государстве.

Однако Е Цзяньин исходил из того, что Мао Цзэдун — всего лишь человек, тоже совершал ошибки, не во всем был прав. Даже еще при жизни Мао Цзэдуна Е Цзяньин думал так и говорил об этом в присутствии своего обслуживающего персонала, чем повергал этих людей в полное изумление. Они даже считали, что их начальник, «возможно, совершает ошибку».

Еще в 1954 г. Е Цзяньин в своих стихах намекал на то, что Мао Цзэдун не прав. Речь шла о том, что вскоре после образования КНР по непонятным причинам были подвергнуты критике Чжан Юньи и некоторые другие известные старые военачальники.

Чжан Юньи был одним из военачальников, которым Мао Цзэдун обязан был жизнью. (Таким военачальником был, кстати, Пэн Дэхуай.) В свое время Чжан Юньи даже подарил Мао Цзэдуну пистолет с памятной надписью. Позволить себе сделать подарок Мао Цзэдуну мог только человек, уверенный в себе и связанный особыми отношениями с Мао Цзэдуном. И вот именно Чжан Юньи Мао Цзэдун подверг критике уже после образования КНР.

Е Цзяньин позволил себе высказать критику в адрес Мао Цзэдуна. Это требовало и зоркости взгляда, и большой смелости.

Некоторые исследователи в КНР также подчеркивали в этой же связи то обстоятельство, что перед смертью Чжоу Эньлай завещал Е Цзяньину не допустить полного перехода власти в руки «четверки».

Как бы там ни было, Е Цзяньин решил поговорить с Хуа Гофэном.

Впервые они встретились в 1970 г. в провинции Хунань. В то время Линь Бяо и Цзян Цин считали Е Цзяньина одним из «черных генералов февральского противотечения», одним из тех старых руководителей, которые в феврале 1967 г. вступили на одном из заседаний руководства в открытую дискуссию о методах «культурной революции» с ее выдвиженцами. Тогда Е Цзяньина на некоторое время удалили из Пекина и отправили в провинцию Хунань. Это было нечто вроде домашнего ареста. Хуа Гофэн был в то время одним из руководителей провинции Хунань; они один-два раза виделись во время собраний, но не беседовали.

После того как Мао Цзэдун перевел Хуа Гофэна в Пекин, Е Цзяньину также не приходилось пересекаться по работе с Хуа Гофэном.

В феврале 1976 г, после смерти Чжоу Эньлая, в соответствии с решением ЦК КПК Хуа Гофэн был назначен исполняющим обязанности премьера Госсовета КНР. Одновременно, также в соответствии с решением ЦК КПК, Е Цзяньин был объявлен «больным», а потому было решено, что он больше не будет руководить повседневной работой военного совета ЦК КПК. На самом же деле здоровье Е Цзяньина в то время было превосходным, и он продолжал выполнять свои обязанности.

После событий 5 апреля 1976 г. Дэн Сяопина сняли со всех его постов в партии и вне ее, а Хуа Гофэн был официально закреплен в качестве преемника Мао Цзэдуна.

Е Цзяньин хладнокровно осмысливал ситуацию, исходя из того, что иной раз тактические шаги приносят победу или поражение даже в вопросах стратегического значения.

Очевидно, что тут следовало принимать во внимание целый ряд обстоятельств. Хотя Хуа Гофэн поднялся к своему положению на описанном фоне, но он и после смерти Мао Цзэдуна должен был выполнять свои обязанности. Возникал вопрос: способен ли он на это?

В июле 1976 г, когда Мао Цзэдун находился в тяжелом состоянии, Е Цзяньин как-то после посещения Мао Цзэдуна, как бы по пути, зашел к Хуа Гофэну, резиденция которого также находилась в Чжуннаньхае. Е Цзяньин хотел прощупать настроение Хуа Гофэна. Это был первый визит Е Цзяньина к Хуа Гофэну. При встрече ощущалось, что Хуа Гофэн был взволнован.

В ходе беседы Е Цзяньин сказал: «В настоящее время кое-кто хотел бы создать всекитайский штаб по руководству народным ополчением, то есть превратить народное ополчение во вторые вооруженные силы. На мой взгляд, такие методы не соответствуют идеям председателя Мао Цзэдуна».

Хуа Гофэн, конечно же, знал, кто эти «кое-кто». Помолчав, он сказал: «Я придерживаюсь такого же мнения».

Благодаря этой встрече у Е Цзяньина сложилось некоторое представление о Хуа Гофэне.

Проще говоря, Хуа Гофэн либо был слабым человеком, либо исходил из того, что Е Цзяньин пользуется реальной поддержкой со стороны главных фракций военачальников. Поэтому Хуа Гофэн счел необходимым на всякий случай поддерживать и «четверку» и Е Цзяньина.

На следующий же день после смерти Мао Цзэдуна, 10 сентября, Е Цзяньин посетил Хуа Гофэна. В ходе беседы он поставил вопрос следующим образом: «Теперь, когда председатель ушел от нас, что ты думаешь о сложившейся ситуации?»

Хуа Гофэн сначала предложил Е Цзяньину попить чайку, сам отпил глоток и только потом ответил: «Это я еще не обдумал».

Е Цзяньин со всей серьезностью продолжил: «Ты вот не обдумал, а некоторые торопятся». Е Цзяньин сделал ударение на слове «некоторые».

После паузы Е Цзяньин сказал: «Раньше ты был заместителем председателя; пока председатель был жив, кое-какие вопросы решать было несподручно. Теперь председатель умер, и ты должен подняться; там, где надо принимать решение, надо принимать решение; там, где необходима решимость, надо проявлять решимость!»

Хуа Гофэн помолчал и сказал: «Это трудно!»

Затем он заговорил о сохранении тела Мао Цзэдуна, проявляя беспокойство в связи с тем, что люди, занимавшиеся бальзамированием, не могли пока решить все вопросы.

Е Цзяньин решил, что на сей раз хватит, и откланялся.

В то же время он считал, что нужно продолжать работу с Хуа Гофэном.

В последующие несколько дней Е Цзяньин посетил Хуа Гофэна еще два раза. Во время этих встреч Е Цзяньин подробно анализировал обстановку в стране.

Во время четвертой встречи он говорил о крутых поворотах в истории партии. Хуа Гофэн на сей раз весьма заинтересованно слушал его.

Е Цзяньин спросил: «Ну что, ты теперь все обдумал?»

Хуа Гофэн наклонился к Е Цзяньину: «Маршал Е Цзяньин, я согласен со всем, что ты говоришь. Но ведь в партии есть еще много других старых товарищей, и мне не известно, что они думают».

Е Цзяньин сказал: «Тебе надо бы съездить к старым товарищам, побеседовать с ними, чтобы понять друг друга, прийти к единому мнению».

Хуа Гофэн был в затруднении. Он сказал: «Маршал Е Цзяньин! Разве тебе не известно, что уровень мой невысок, понимание классовой борьбы, борьбы линий тоже очень низкое. Партийный стаж по сравнению со старыми товарищам детский; по возрасту я тоже принадлежу к младшему поколению. Если я обращусь к старым товарищам, а они откажутся говорить со мной, то как это будет выглядеть?»

На это Е Цзяньин возразил: «Я тебя поддержу. Если ты обратишься к ним, то я заранее замолвлю за тебя словечко. Если ты сможешь подняться на борьбу, старые товарищи поддержат тебя».

Услышав эти слова, Хуа Гофэн встал с кресла: «Если старые товарищи поддержат меня, я буду действовать!»

Возвратившись в свою резиденцию в горы Сишань, что к западу от Пекина, Е Цзяньин вызвал к себе генералов Су Юя и Сун Шилуня и сказал им: «Сегодня я уговорил Хуа Гофэна. Он наконец согласился действовать. Я решил прежде всего дать вам знать об этом, предупредить». Затем он обратился к Су Юю: «Вероятно, Хуа Гофэн будет говорить с тобой. Будь к этому готов и поговори с ним должным образом».

В те же дни Е Цзяньин побеседовал с начальником канцелярии ЦК КПК, начальником охраны ЦК КПК Ван Дунсином. Его позиция была важна.

Ван Дунсин долгое время ведал охраной Мао Цзэдуна. Во время «культурной революции» Ван Дунсин получил новые полномочия: если кто-либо, в том числе и члены высшего руководства партии, включая «старых маршалов», хотели поговорить с Мао Цзэдуном, то только при согласии Ван Дунсина такие встречи оказывались возможны.

Е Цзяньин хорошо и давно знал Ван Дунсина. Е Цзяньин позвонил ему по телефону: «Товарищ Ван Дунсин, когда председатель Мао Цзэдун был жив, ты отвечал за его безопасность. Теперь председатель Мао Цзэдун умер, и ты обязан должным образом хранить его документы, его архив. Все это, каждая бумага, должно быть тщательным образом зарегистрировано. И если что-то временно не успевают привести в порядок, то все равно все это непременно следует сохранить в целости». Он также предостерег Ван Дунсина, сказав, что следует повышать бдительность, усилить работу по обеспечению сохранности архива Мао Цзэдуна. Ван Дунсин ответил: «Маршал Е Цзяньин, будьте спокойны. Я непременно буду хорошо смотреть за вещами председателя Мао Цзэдуна».