Смерть Мао Цзэдуна

Первые две категории рассматривались как классовые враги. Разница между богатым крестьянином и крестьянином-середняком с высоким уровнем достатка состояла всего-навсего в том, что середняк нанимал работать на себя только одного работника в год, а богатый крестьянин нанимал двух таких работников. В том случае, если нанимались работники, чтобы трудиться более чем один год в расчете на одного человека, но менее чем на два года, вопрос о классовой принадлежности решался в зависимости от объема эксплуатации. В том случае, если второй работник эксплуатировался на протяжении одного квартала за целый год, его хозяина относили к числу богатых крестьян, или кулаков, в противном случае он оставался в числе середняков, пусть и с высоким уровнем достатка. Иначе говоря, он в категорию классовых врагов не входил.

Эти критерии были весьма условными. Они давали возможность власть имущим, то есть партийным чиновникам, определявшим классовую принадлежность крестьянина, творить беззаконие и издеваться над людьми. В течение всего правления Мао Цзэдуна такие классовые градации существовали, хотя люди давным-давно не имели ни земли, ни наемных рабочих. Они десятками лет служили объектами издевательств во время бесконечных политических кампаний.

Существовало еще одно отличие континентального Китая от СССР и стран Восточной Европы, когда они были социалистическими государствами. В КНР к плановой экономике и политике концентрации власти присовокуплялись еще и экономические идеи крестьянской уравнительности, и политические представления, структуры и формы, архитектоника феодального характера, в которых находится место и для, так сказать, удельных князей или властителей феодального типа.

Например, когда в 1958 г. создавали «народные коммуны», то в КНР было осуществлено то, что не удалось провести в жизнь даже во времена Тайпинского восстания во второй половине девятнадцатого века. А ведь речь тогда шла о «системе, при которой все поля принадлежали бы Небесному государству». При создании «народных коммун» мужчины жили все вместе; женщин тоже собрали вместе; создали из тех и других отделения, взводы, роты, батальоны, полки и с помощью армейской системы ввели организацию по армейскому образцу. Даже муж и жена не могли жить вместе как супруги, а распределение доходов было целиком и полностью уравнительным. Каждый руководитель определенного ранга был своего рода главой семьи соответствующего уровня, то есть был этаким маленьким императором, имея на своем уровне высшую власть, которая позволяла ему породить или убить, дать или отнять.

Можно также подчеркнуть, что коммунистическая структура в КНР имела две особенности.

Первая — это зависимость и иждивенчество.

Вторая — это всесилие и универсальность.

Под зависимостью и иждивенчеством мы имеем в виду то, что самые разные экономические и социальные организации, все как одна, входят в структуру рангов или уровней в той золотой пагоде, где низшие подчиняются высшим. Такого рода отношения, при которых каждый слой, уровень или этаж зависит от другого слоя, уровня или этажа власти, приводят к тому, что каждой организации не хватает минимума жизненной силы, жизнеспособности.

Под всесилием и универсальностью мы имеем в виду следующее: любая экономическая и социальная организация, выполняя свои функции, одновременно вынуждена заниматься почти всем, то есть осуществлять всесторонние функции жизни общества; иначе говоря, быть универсальной.

От центра, то есть от ЦК КПК, и до организаций на местах, до низовых организаций, каждая единица или организация должна выполнять свою собственную работу и должна также заниматься всеми вопросами в своей организации — рождение человека, его старость, болезни, смерть, пища, одежда, жилье, транспорт; в результате теряется эффективность.

Мао Цзэдун относился к поколению руководителей, которые пришли к власти в стране в 1949 г. Оно в основном состояло из крестьянских революционеров-патриотов. В силу того, что и знания и кругозор их были ограничены, а также в силу того, что они держали власть в руках на протяжении длительного времени и при этом за ними не было эффективного контроля, они оторвались от действительности, оторвались от народа. Поэтому им было очень трудно руководить страной при осуществлении осовременивания, модернизации.

На протяжении 20 лет, с 1958 по 1978 г., доля национального дохода, приходившаяся в среднем на одного человека, почти не увеличивалась. В начале 1950-х гг. по уровню экономического развития континентальный Китай почти не отличался от Южной Кореи, Сянгана (Гонконга), Тайваня. В конце 1950-х гг. по уровню развития они уже начали обгонять КНР. Спустя 20 лет континентальный Китай уже намного отставал от них. Разница была в 10-15 раз. [1]

В конце «культурной революции», к финалу жизни и правления Мао Цзэдуна, промышленное и сельскохозяйственное производство переживало трудности.

В промышленном производстве наблюдались серьезные аномальные явления: тяжелая промышленность находилась в состоянии самоциркуляции. Имеется в виду ситуация, при которой в ходе развития промышленности слепо расширяли масштабы, устроили погоню за количеством стали, нефти, автомобилей и некоторых других видов продукции тяжелой промышленности, что привело к тому, что система промышленности служила не потребностям рынка, а была поставлена на службу росту производства нескольких видов этой продукции. Таким образом, развитие тяжелой промышленности было оторвано от требований планомерного и пропорционального сбалансированного развития экономики и так формировалось то, что некоторые ученые в КНР называют флюсом «самоциркуляции». [2]

Имела также место серьезная нехватка продукции легкой промышленности.

Ситуация в области сельского хозяйства была ужасающей. На этом мы еще остановимся особо. Пока же лишь подчеркнем, что люди жили впроголодь, им нечем было прикрыться, царила нищета.

В сфере политической жизни континентальный Китай находился в ситуации, когда из года в год поднимались волны политических кампаний. Эти кампании продолжались на протяжении многих лет. В их ходе, особенно во время десятилетия «культурной революции», совпавшего с последним периодом жизни и правления Мао Цзэдуна, интеллигенция становилась первым объектом безжалостных ударов. Работники партийного и государственного аппарата также в различной степени испытали на себе эти удары. Думающие люди, люди, проявлявшие недовольство существовавшим положением, подвергались несправедливому обращению.

В целом по стране число людей, подвергшихся критике, достигло двухсот миллионов человек. [3]

Ультралевая линия на классовую борьбу разделила интеллигенцию, то есть в условиях КНР, прежде всего, образованных людей, работников партийного и государственного аппарата, на множество фракций и группировок, привела к сформированию очень сложных разнообразных систем из группировок и фракций.

Очень часто ситуация складывалась таким образом, что во время одной политической кампании одни репрессировали других, а во время следующей кампании вторые репрессировали первых, во всех провинциях и городах, во всех районах и уездах и даже в каждой волости и деревне накопилось множество обид друг на друга.

В этой ситуации в политических, экономических и общественных организациях с неизбежностью возникали явления политической фракционности и сектантства.

В то время в идейной жизни и в культуре разруха была такой же, если не еще более серьезной, как разруха в экономике и в политике.

Разгул субъективизма и волюнтаризма, теории классовой борьбы привел к тому, что научные исследования не могли вестись в соответствии с принципами науки; все они превращались в орудия репрессий.

Такая действительность, характеризовавшаяся акцентом на классовую борьбу, приводила к тому, что все самое низменное в человеке поднималось на поверхность. Как говорили в КНР, тогда разбивали и выбрасывали звонкоголосые колокола, считая их никому не нужными, а вовсю били в глиняные котлы. Иначе говоря, люди прямые и честные подвергались ударам, а льстецы возносились до самых небес. В целом сложилась чрезвычайно неблагоприятная обстановка. [4]

Континентальный Китай — государство, подавляющее большинство населения которого составляют крестьяне. Поэтому необходимо специально остановиться на вопросе о том, что принес Мао Цзэдун китайскому крестьянству; в этом главные последствия его правления в КНР.

Политика Мао Цзэдуна в отношении крестьянства практически всегда ущемляла интересы последнего. В начале 1950-х гг. Мао насильственно осуществил коллективизацию. При этом сначала дворы крестьян были организованы в группы из нескольких десятков дворов, то есть кооперативы низшего типа. Вскоре, во второй половине 1956 г., в деревне КНР была насильственным путем проведена кампания по созданию кооперативов высшего типа. В кооперативах низшего типа крестьяне еще получали вознаграждение за внесенную в кооператив в виде пая землю. В кооперативах высшего типа эту землю отобрали и сделали общественной собственностью. В 1958 г., в период «великого скачка», провели новое объединение кооперативов высшего типа, создав из них теперь уже «народные коммуны». Китайская деревня непрерывно подвергалась разрушительным ударам.

Через десять лет правления Мао Цзэдуна оказалось, что «коммуны» производили меньше зерна, продукции сельского хозяйства, чем кооперативы высшего типа, а кооперативы высшего типа производили ее меньше, чем кооперативы низшего типа или даже бригады взаимопомощи; те же, в свою очередь, производили продуктов сельского хозяйства меньше, чем давали ее частные хозяйства единоличных крестьян. Крестьяне не верили в систему коллективных хозяйств и возлагали надежды на выживание на небольшие приусадебные участки, за счет которых они только и могли прокормиться.

Было немало деревень, где дети зимой ходили голыми. У них не было никакой одежды. Их кожа от холода была фиолетовой. Дети пытались согреться на солнце. Треть работоспособных мужчин во многих деревнях не были женаты: они не могли содержать жену. Крестьяне работали круглый год, а зарабатывали только на пропитание в лучшем случае на полгода. Зимой им приходилось питаться лишь жиденькой рисовой кашей.

Обычным стал крестьянский дом, в котором были только четыре голые стены и больше ничего. В провинции Гуандун крестьяне традиционно держали птицу — кур, уток, гусей. Однако во время «культурной революции» были введены ограничения: одному двору дозволялось держать определенное небольшое число птиц. Крестьяне с юмором называли таких домашних птиц «курами революции». Подсобное хозяйство было сокращено до минимума. [5]

Через три года после смерти Мао Цзэдуна, в 1979 г, перед началом реформ в деревне, крестьяне, отвечая на вопрос о том, на что они больше всего жалуются, говорили: «Вот уже 30 лет, как компартия нам и есть досыта не дает, и раскрыть рот не позволяет». [6] Когда они говорили, что им «не дают есть досыта», они имели в виду то, что производили они достаточно продуктов, но государство в обязательном порядке закупало и вывозило эти продукты, которыми крестьяне мости наесться досыта. Когда они говорили, что им «не давали рта раскрыть», то это означало, что того, кто высказывал критические соображения, тут же подвергали «критике и борьбе».