Пропавший брат

Ошибка

Володя и Петрик, обескураженные неудачей, отошли от калитки. Что теперь делать? Где дальше искать Борю? Как узнать, куда его увезли?

Братья прилегли на траву. Посовещавшись, они решили отправиться на станцию. Здесь Петрику удалось разговориться со станционным сторожем и узнать неожиданную новость: детский эшелон, отправленный вначале в Самару, вернулся обратно и восемь дней назад прошел на Сибирь.

— Как на Сибирь! — вскричал Володя, чуть не плача.

Сибирь ему представлялась очень страшной. Туда посылают на каторгу преступников. Там очень холодно. Там люди ходят в звериных шкурах и работают в рудниках.

— Да, — подтвердил сторож. — Это я хорошо знаю! У нас на станции много разговоров было тогда. Толковали, куда же ребятишек так далеко загоняют. Был слушок, что их на пленных кадетов менять станут. А тут вот на... За тридевять земель отправили!

Сторож оказался очень словоохотливым и хорошим человеком. Петрик это подметил и решил действовать.

— Дядя! Наш братишка там едет! — сказал он. — А мы его догоняем. У нас даже документ есть.

Петрик показал справку.

— Такую дальнюю дорогу одни едете, — потряс старик бородой. — Вы что ж, сироты?

— Сироты!

— Сиротская жизнь, она не сладкая, — вздохнул сторож, и мальчики увидели прозрачную, как роса, слезинку, скатившуюся по морщинистой щеке старика.

Сторож пообещал достать билеты до Челябинска. Петрик вынул из записной книжки деньги, подаренные капитаншей. Старик принес билеты, около тридцати рублей сдачи и помог ребятам сесть в вагон.

— На станциях проверяйте номер эшелона... 153/462. Это вам вроде как звезда будет. Не собьетесь.

Петрик записал номер эшелона в записную книжку. Сторож похлопал мальчиков по плечам.

— Езжайте, езжайте! — сказал он. — Не бойтесь!

Как плохо ехать в поезде «зайцем» и как хорошо полноправным плацкартным пассажиром! На каждой остановке можно безбоязненно выскочить из вагона, купить молока, ягод, подсолнухов или съесть ватрушку. А когда на разъезде поезд долго ожидает встречного, даже выкупаться под мостом в ближайшей речушке. Хорошо потолкаться также среди пассажиров и послушать, о чем говорят люди.

— Большевиков в Самаре перебили! — рассказывала молодая женщина, торопливо щелкая подсолнухи. — Ужас сколько!

— А из Белебея почти все утекли. Хватились — и нет никого.

— Говорят, Пирожников первый пятки салом намазал! — с явным сожалением сказал почтовый чиновник.

— Это комиссар совдепа? Бывший каторжник?

— Нет. Он столичный студент. В голубых штанах ходил и в тужурке с золотыми пуговицами. Сам его видел.

— Кого видели?

— Пирожникова.

— Где? Где? — вдруг подскочил к чиновнику подвыпивший мужчина с бакенбардами.

— Кто?

— Белебеевский Пирожников.

— А белебеевский пирожник в нашем поезде едет, — сказала невесть откуда вынырнувшая словоохотливая женщина. — Только в каком вагоне, не знаю.

— Не может быть! — ахнул человек с бакенбардами и, оставив почтового чиновника, бросился к женщине.

— Почему не может быть? Вот человек своими глазами его видел. Сейчас говорил.

— Разыскать! Разыскать!

Тут подошла хромая старушка и, заикаясь, прошамкала:

— Белебеевский пирожник со мной в одном вагоне едет. Кому он нужен? Вон в сером пиджаке на солнышке греется.

Тут толпу словно вихрем закрутило.

— Пирожник! Комиссар! — завопили на разные голоса.

— Большевик! Большевик!

— Держи его! Держи!

Человека в сером пиджаке окружили плотным кольцом.

— Комиссара поймали! Комиссара!

— Никакой я не комиссар! — отбивался задержанный, стараясь вырваться из крепких рук подвыпившего человека с бакенбардами.

Чешские солдаты подошли и полюбопытствовали:

— Это есть большевик?

— Он самый! Главный белебеевский комиссар Пирожников! — задыхаясь от радостного волнения, ответил старик в дорогой поддевке. — Берите его на свой суд, господа чехи.

— Граждане! — плакал задержанный. — Вовсе я не комиссар... Вот крест святой... Товарищи...

— Ага, проговорился... Дай ему за товарищей по уху!

Чехи взяли пойманного под руки, поставили к телеграфному столбу и подняли револьверы. «Комиссар» побледнел, задрожал и защелкал зубами.

— Да что вы, подлые, да я...

И, упав на колени, «комиссар» закричал вдруг таким страшным голосом, что все отвернулись. Володя увидел перекошенное от страха лицо и тоже отвернулся. Он искал глазами брата. Он не знал, что ему делать. Надо было кричать, и Петрик, конечно бы, закричал. Петрик подбежал бы к солдатам и схватил их за рукава. Но пока Володя думал, как ему лучше поступить, чехи дружно бабахнули из пяти наганов, и «комиссар», взмахнув руками, свалился, уткнувшись лицом в траву.

В эту же минуту раздался крик, и молодая женщина в розовой косынке спрыгнула с площадки вагона.

— Это муж мой! Не троньте его!

Увидя труп, женщина еще раз вскрикнула и упала на землю. Ее окружили любопытные, а один из пассажиров, седой старичок, ехавший на скамейке против Петрика, подошел к солдатам и вежливо объяснил:

— Я сам из Белебея и комиссара Пирожникова видел неоднократно. А только тот человек, которого вы, господа чехи, угробили сейчас, вовсе не большевик Пирожников, а простой пирожник Клюквин. Тут маленькая ошибочка произошла, фамилию с ремеслом перепутали...

Нашлись еще свидетели, подтвердившие то же самое, а три человека определенно опознали в убитом знакомого пирожника.

— Вчера плюшки нам продавал в Белебее.

— Помилуйте, очень даже хорошо знаем. Это Иван Сергеевич Клюквин! Никогда он большевиком не был.

В кармане убитого нашли бумажник с документами на имя Клюквина, и тогда выяснилось окончательно, что вместо комиссара Пирожникова чехи расстреляли белебеевского пирожника.

Тут прибежал Петрик с мокрыми от купанья волосами и, нагнувшись над расстрелянным, тоже опознал в нем пирожника.

Седой старичок снял соломенную шляпу и пошел собирать вдове на похороны. Пассажиры, только что принимавшие участие в ловле пирожника, теперь охотно бросали рваные полтинники сборщику. Петрик и Володя тоже положили по полтиннику и подошли к жене убитого. Она по-прежнему лежала без памяти. Легкий ветерок шевелил прядку золотистых волос, выбившихся из-под розовой косынки.

— Доктора бы надо, — произнес чей-то сочувственный голос, а человек в замасленной блузе, оглянувшись по сторонам, сказал, сжимая кулаки:

— Учредиловские душегубы... Гады! Сволочи!

В это время подошел встречный поезд, и пассажиры кинулись в вагоны. Седой старичок сунул собранные деньги в карман вдове, перекрестился и вскочил на площадку. Два поезда разошлись в разные стороны, а около линии остались лежать расстрелянный Клюквин и поодаль от него молодая вдова.

До самой Уфы пассажиры обсуждали ошибку с расстрелом пирожника и негодовали на поспешность солдат. Неужели нельзя было прежде проверить у человека документы!