Пропавший брат

* * *

Ночь была на исходе, и звезды гасли, предвещая наступление скорого утра, когда Петрик и Володя вышли к Иртышу. Той же дорогой через реку они вернулись в Омск и, обходя выставленные на углах пикеты, благополучно добрались до своей улицы.

Борис Петрович не ночевал дома, об этом мальчики узнали от хозяйки дома Марьи Егоровны, вручившей им ключ.

— В городе бог знает что творится! — сказала Марья Егоровна. — Солдаты на грузовиках ездят с пулеметами. Ночью, сказывают, стрельба за Иртышом была. Кто говорит — рабочие бунтуют, кто — чехи. Лешак их понеси! Все делят что-то.

Петрик ни разу не упрекнул Володю в малодушии и не напомнил ему позорного поведения в Куломзино. Может быть, он просто стеснялся говорить о Володиных слезах. Ведь Петрик сам, когда стали расстреливать пленников, не выдержал и заплакал. Володя вздохнул. Он отлично понимал разницу между своими слезами и слезами брата. Краснея от стыда, он спросил:

— Ты меня очень ругаешь?

Петрик поднял удивленно брови.

— За что?

— А я заревел. И офицера назвал...

— Так ты же это нарочно! — сказал Петрик. — Я сразу догадался. Если бы ты не заплакал, я, может быть, сам на колени плюхнулся... как извозчик.

Володя растерянными глазами смотрел на брата. Нет, он не смеется. Он говорит серьезно.

— Да, я все это нарочно устроил! — вздохнул Володя. — Но только мне все-таки стыдно.

Петрик отлично понимал, что творилось в душе брата.

С большим нетерпением ребята ожидали возвращения Пирожникова. Он вернулся, когда стемнело, страшно измученный и усталый. Лицо его казалось похудевшим. Не раздеваясь, Борис Петрович сел к столу и, закрыв лицо ладонями, просидел так несколько минут.

Петрик и Володя переглянулись. Они подумали, что Пирожников плачет. Но когда комиссар опустил руки, братья увидели сухие глаза.

— Борис Петрович! — заговорил Петрик. — Борис Петрович!

— Да?

— Мы не были у Долинченко.

— Я знаю! Я все знаю, — тут лицо Пирожникова страдальчески исказилось. — Патруль не пустил?

— Нас солдаты арестовали! — сказал Володя. — На Иртыше... вместе с извозчиком.

— Вы были арестованы? — вскричал Пирожников. — Вы были там? В Куломзино?

Стараясь ничего не пропустить, ребята подробно рассказали о событиях прошедших суток: и про кавалеристов на реке, и про холодный амбар, и про пленников, и про Большого Пальца, и про военно-полевой суд, и про расстрел в степи.

Пирожников во время рассказа сидел молча, уставившись глазами в одну точку. Казалось, он вовсе не слушал. Но когда мальчики кончили рассказывать, Борис Петрович выскочил из кухни в мастерскую и забегал по комнате, бормоча под нос проклятия.

Раздался стук в дверь. В глазах комиссара отразилась тревога. Он быстро вынул наган и проверил патроны.

— Открыть? — спросил Петрик.

— Все равно, открывай.

Петрик вышел в сени.

Тревога оказалась напрасной. Это пришел тот самый высокий молодой человек в черном дубленом полушубке и пыжиковой шапке с длинными ушами, что приезжал вчера вечером.

Петрик и Володя вышли. Молодой человек снял шапку и сел на койку. Хозяин и гость закрылись. Беседа велась вначале шепотом, потом стали говорить вполголоса.

— Надо мотать удочки, а то застукают! — сказал гость. — Контрразведка рыщет по городу.

— Черт их бей! Не в шкуре дело. Комитет сохранить надо.

Борис Петрович что-то добавил, но мальчики не расслышали. Опять заговорил гость:

— Не растет у меня борода. Прямо хоть приклеивай. Вчера на улице подходит...

Снова стали говорить шепотом. Ребята слышали, как несколько раз Борис Петрович упомянул фамилию Долинченко, Иртышский район, потом тюрьму и восьмой полк. Долетела непонятная фраза о провокаторе, выдавшем две конспиративных квартиры во втором районе.

Петрик и Володя сидели затаив дыхание. Они понимали, что в городе происходили чрезвычайно важные события, грозившие большой опасностью для Бориса Петровича и молодого человека в пыжиковой шапке с длинными ушами.

Наконец, гость поднялся и, закурив папиросу, направился к двери. Пирожников вышел с ним вместе в сени и проводил до калитки.

Потом Володя поставил самовар, и за чаем Борис Петрович рассказал, как ночью большевики захватили тюрьму и выпустили на свободу заключенных. Он рассказывал с такими подробностями, что братья догадались, почему Борис Петрович не ночевал дома.

— Это вы их освобождали? — спросил Петрик.

Пирожников сделал вид, что не расслышал.

Остаток вечера говорили о Боре. Мальчики вспомнили беспризорника, и Володя очень жалел, что забыл спросить у Большого Пальца, где тот ночует. Хорошо бы его вновь найти и вместе с ним сходить в барак, где находился осенью Боря, и отсюда начать новые розыски.

— Теперь поздно жалеть! — сказал Петрик, сознавая свою оплошность. — Но ничего, разыщем.

Чай допили и стали укладываться спать.

— Думаю, что к нам не придут гости, — неуверенно произнес Пирожников. — А все-таки...

Он подумал минуту и решил лечь не раздеваясь. И мальчики заметили, что Борис Петрович еще раз проверил оружие.