Пропавший брат

Мария Федоровна рассказала о печальной судьбе Обуховской коммуны. После свержения советской власти местные кулаки ограбили коммунаров до нитки и согнали с земли. Некоторых белые посадили в тюрьму, часть ушла в партизаны и погибла в боях с анненковцами. Уцелевшие обуховцы потихоньку разбрелись по окрестным селам, переселились в Усть-Каменогорск, Зыряновск и Риддер, а кое-кто и подальше уехал от злого глаза — в Зайсан и Семипалатинск. Муж Марии Федоровны Карп Семенович Чайкин открыл в Долгой деревне слесарную мастерскую и жил неплохо, заказчиков было достаточно. Но Мария Федоровна тосковала по далекому Питеру и готова была хоть сейчас пешком уйти в родной город.

Почти неделю прожили ребята в доме слесаря, да и дольше, вероятно, остались бы, если бы не приехал к нему пчеловод Кондратьев.

— А я вас заждался, Дмитрий Гордеевич, — сказал слесарь, здороваясь с заказчиком. — Думал, не приболели ли?

— Дела были неотложные, Карп Семенович! Ну, как моя посуда?

— Все давно готово, к сроку.

И Чайкин принес два новеньких бака из оцинкованного железа. Пчеловод рассчитался с Карпом Семеновичем натурой — поставил на стол глиняную крынку с медом.

— Переложи-ка, хозяюшка, в свою или взамен мне дай другую, — сказал он Марии Федоровне.

— Сейчас! А ну, ребята, снимите с верхней полки крайнюю крынку!

Петрик полез доставать ее, а пчеловод спросил:

— Это что у тебя за помощники?

— Земляки гостят, — ответила за мужа Мария Федоровна. — Наши, питерские.

— Тоже обуховские?

— Нет.

И Мария Федоровна рассказала Кондратьеву про скитания ребят и погибшего Борю. Дмитрий Гордеевич слушал с большим сочувствием.

— Так. Ну, а куда же вы теперь думаете подаваться? — спросил он Петрика и Володю.

— Будем пробираться домой, в Питер.

— Совсем рядом, — сказал Кондратьев. — Чудаки! Ведь кругом фронты, война идет.

— Я и то голову ломаю, куда бы лучше ребят определить, — вздохнула Мария Федоровна. — До сирот сейчас никому дела нет, приюты позакрывали.

— А мы в приют и не пойдем, — тихо сказал Петрик.

— Это по-моему! — одобрил пчеловод. — Какой может быть приют? Ребята здоровые, кусок хлеба сами должны заработать.

Он подумал немного и сказал.

— Двоих мне ни к чему, а одного бы я взял к себе на пасеку. Хоть сейчас. Но работать, — предупреждаю, — крепко придется. Я лодырей не люблю.

Предложение Кондратьева было неожиданным не только для Петрика и Володи, но и для слесаря с женой.

— Ну и очень хорошо, — сказала довольная Мария Федоровна. — Нам их двоих кормить трудно, Дмитрий Гордеевич. А один как-нибудь проживет. Мужу помогать будет, а между делом и сам обучится ремеслу.

— Верно, верно, — сказал Кондратьев. — Ну, ребята, кто же ко мне хочет? Решайте сами.

Петрик и Володя смотрели друг на друга. Им очень не хотелось расставаться. Мария Федоровна первая догадалась, какое чувство волнует ребят.

— Ничего, ничего... Пасека не за горами, видаться будете. Ноги молодые, за какой-нибудь час добежите друг до друга.

Петрик понял: выбирать не приходилось, надо решать, кому ехать с пчеловодом и кому оставаться у слесаря.

— Куда хочешь, Володя?

За него ответила Мария Федоровна, он ей больше нравился, чем бойкий Петрик:

— Он у нас пусть поживет, а ты собирайся к Дмитрию Гордеевичу.

Так и решилась в этот день судьба ребят. Мария Федоровна подарила Петрику чистую рубаху и сказала на прощанье:

— Не скучай, не скучай, не навек расстаетесь. Дмитрий Гордеевич строгий, но душа-человек. Ты у него будешь жить, как у христа за пазухой.

Чайкин погрузил на телегу два оцинкованных бака, Петрик попрощался с притихшим Володей, со слесарем и его женой и сказал пчеловоду:

— Можно, я буду лошадью править?

— Правь!

До Кондратьевской заимки ехали больше часа. Она открылась неожиданно за круглой сопкой. В хорошо защищенной от ветра лощине густо зеленела большая роща.

— Вон где мои пчелки трудятся! — показал рукой Дмитрий Гордеевич. — Привольно им тут, хорошо!

Петрик с любопытством смотрел на владение чернобородого пчеловода — здесь ему предстояло жить.

— Ну, вот и приехали! — объявил Кондратьев, когда лошадь остановилась возле большого дома под железной крышей.