Пропавший брат

* * *

Доктор вправил Володе вывихнутую руку, и он смог через два дня приступить к работе в парикмахерской, а Петрик устроился работать газетчиком.

С утра он убегал в экспедицию и ждал, когда из типографии привезут отпечатанные за ночь газеты. Получив объемистую пачку, мальчик мчался с нею по центральным улицам, во весь голос выкрикивая последние новости.

Часам к трем-четырем все газеты бывали обычно распроданы, и Петрик бежал в столовую. Здесь он наскоро хлебал пустые щи, торопясь в парикмахерскую сменить брата у кипящего самовара. Довольно часто, однако, приходилось обходиться и без обеда. Сидя в кухне, ребята пили морковный чай с хлебом, наблюдая через узкую дверную щель за работой Пирожникова. Его звали Борисом Петровичем, но они окрестили бывшего белебеевского комиссара за длинный тонкий нос Гоголем и так называли Пирожникова за глаза.

Посетители в парикмахерскую заглядывали редко. Вероятно, потому Борис Петрович открывал свое заведение поздно — не раньше двенадцати часов. И еще Володя подметил: некоторые клиенты заходили бриться каждый день и поддерживали с Пирожниковым дружеские отношения.

Довольно часто Борис Петрович говорил Володе:

— Ты побудь в мастерской, встречай публику.

А сам уходил на кухню вместе с гостем. На столе появлялась недопитая бутылка водки, помидоры и два граненых стаканчика. Вот и сегодня пришел новый гость в хорошо сшитом пальто и офицерской фуражке без кокарды. Он опустился на койку и спросил недовольным тоном:

— А это что у вас за мальчишка?

— Ученик.

— Он что, живет здесь?

— Ночует.

— Ночует? — переспросил гость.

— Видите, товарищ, я подумал, что это будет даже удобнее во всех отношениях.

— А я думаю, что во всех отношениях это неудобно.

Пирожников заговорил шепотом. Что он шептал, Володя не мог разобрать. Но гость сердито сказал:

— Мы с вами не детский приют устраиваем.

— Ручаюсь головой!

Этот неприятный человек зачастил бриться ежедневно. Не глядя на Володю, он проходил на кухню и бесцеремонно разваливался на койке. Если в парикмахерской никого не было, Пирожников угощал его водкой и помидорами. Помидоры гость ел, а водки не пил. Володя заметил: она не убывала в бутылке.

По вечерам, когда закрывали парикмахерскую на огромный висячий замок и задвигали на окнах тяжелые ставни, Борис Петрович за чаем выслушивал бесконечные рассказы Петрика, проводившего полдня на улице и знавшего решительно все, что творилось в городе.

— Вчера ночью, — захлебываясь и сверкая глазами, рассказывал Петрик, — за Березовой рощей анненковцы расстреляли восемь большевиков. Семь человек насмерть, а одного ранили. Он приполз ночью к себе домой, в Игнатовку. Жена отворила — видит — голый перед ней. Ей бы его, дуре, спрятать скорей, а она испугалась, думала, привидение с того света. И дверь на крючок. Он к соседям. А те тоже боятся. Он к милиционеру. А тот совсем напугался — и бежать от него, прямо в штаб. Анненковцы прискакали и шашками зарубили...

От таких рассказов у Володи по спине пробегали мурашки. Страшно! Борис Петрович хмурился и начинал насвистывать да ерошить волосы. А потом доставал свою любимую книгу и читал вслух непонятные стихи замогильным голосом:

Рожденные в года глухие,
Пути не помнят своего...
Мы, дети страшных лет России,
Забыть не в силах ничего...

Во время чтения лицо Бориса Петровича становилось таким печальным, что ребятам тоже делалось грустно.

Осенние вечера за беседами и чтением стихов промелькнули незаметно. Наступила зима, но она теперь не страшила братьев. Петрик скопил денег на покупку подержанных валенок, а на теплую одежду Пирожников пожертвовал полсотни рублей. У ребят был теплый угол, кусок хлеба, а главное, добрый покровитель — Борис Петрович.

И только одно сильно огорчало Володю: невозможность узнать, куда же пропал Боря, ехавший с эшелоном № 153/462.

— А если попробовать через газету его поискать! — предложил однажды Борис Петрович. — Давайте дадим объявление в «Зарю»?

Петрик часто видел подобные объявления. Но он плохо верил в их пользу. Вряд ли Боря читает газеты! Но Володя обрадовался предложению комиссара.

Через два дня в «Заре» появилось объявление, составленное Борисом Петровичем. Его поместили на четвертой странице под статейкой о гастролях индусского факира Тунемо-Ниго. В ней так интересно описывались волшебные фокусы индуса, что Борис Петрович прочитал статейку ребятам вслух и предложил в ближайшее воскресенье сходить втроем в театр «Зон», где выступал факир.