Пропавший брат

И. С. Клюквин

Мальчики отворили стеклянную дверь. За прилавком стоял сам владелец пирожной, а за столиком жевали пирожки два чешских легионера.

— Дайте нам четыре пирожка.

— С чем прикажете-с? — спросил пирожник Клюквин. — С вареньем, луком, грибами, мясом, рисом, яйцами, морковью, сагой?

— Два с мясом, два с вареньем!

Ребята сели в угол за столик. Клюквин подал на тарелке четыре горячих пирожка. Чехи расплатились и направились к выходу.

— Пожалуйста-с, прошу, заходите еще-с! Всегда горячие пирожки! — крикнул вдогонку пирожник. — С вареньем, луком, грибами, мясом, рисом, яйцами. Прошу рекомендовать товарищам...

— У нас товарищей нет! — остановился чех в дверях и нахмурился.

— Виноват, виноват! Простите, господа чехи... обмолвился...

Чехи вышли на улицу, а пирожник подмигнул Петрику и Володе:

— Слово не воробей, вылетит — не поймаешь!

Володя жевал сладкий пирожок и с наслаждением облизывал губы. Хорошо бы еще съесть один с вареньем. Он посмотрел на брата. Петрик задумчиво глядел в окно. По пустынной базарной площади бежали босоногие мальчишки, пускавшие змея. Змей упорно не хотел подняться. Опытный глаз Петрика сразу заметил, что мочальный хвост был слишком тяжел.

— Володька!

— Ну?

— Ты думаешь?

— Думаю.

— О чем?

— Хорошо бы съесть еще по одному.

— Дурень! Ты бы лучше думал, как Лободу найти!

Тонкие ноздри Петрика зашевелились. Он что-то придумал.

— Надо ребят поискать хороших, — сказал Петрик. — Через них мы все узнаем!

Мальчики доели пирожки, расплатились и встали из-за столика.

— Заходите, — приветливо сказал пирожник, убирая пустую тарелку.

Петрик и Володя вышли на улицу. Босой мальчишка в розовой рубашонке без пояса мчался с тонкой бечевкой по площади. Сзади него волочился по земле бумажный змей. Небольшая стайка ребятишек бежала за длинным мочальным хвостом.

— Дурень! — закричал Петрик владельцу змея. — Ты бы еще на хвост кирпич привязал. А ну, дай сюда!

Последние слова были произнесены таким повелительным тоном, что мальчик в розовой рубашонке остановился. Петрик подбежал к змею и поднял его.

— Ну и змей! — презрительно покачал он головой.

Укоротив мочальный хвост, мальчик перевязал передние веревочки и, взяв тонкую бечевку в руки, показал, как нужно по-настоящему запускать змеев. Так завязалось знакомство, важное и безусловно необходимое.

Бумажный змей завлек детвору в березовую рощу. Здесь ребята разделились на две партии и стали играть в красных и белых. Чехи расстреливали в овраге большевиков. Большевики, умирая, пели «Интернационал».

Набегавшись вдоволь, ребята развели костер и закурили трубку мира. Правильнее сказать, это была сигара мира, скрученная из дубовых сухих листьев. Кисловатый дым ее был настолько крепок, что на покрасневших глазах курильщиков выступили слезы.

— А в Белебее много комиссаров постреляли? — неожиданно спросил Петрик, затягиваясь сигарой.

— Наши комиссары не дураки. Они удрали.

— А кто у вас самый главный комиссар был?

— Клюев! — хором ответили ребята, и только один мальчуган запротестовал:

— Вот и врете! Клюев — председатель совета, а военный комиссар — Басанин.

— А который речи кричал — Пирожников! — торопливо заговорил веснушчатый парнишка. — Самый главный большевик. Я его знаю. Студент! Он у наших соседей на квартире стоял. Я с ним в рюхи играл.

Петрик и Володя с нетерпеньем ждали, не назовут ли ребята фамилию Антона Ивановича. Но про Лободу никто не вспомнил.

Тогда Петрик зевнул и равнодушным голосом спросил:

— А комиссар Лобода тоже убежал?

Ребятишки переглянулись. Про такого никто ничего не слышал.

— Его у нас не было!

— А вот и врешь, был! — сказал Володя. — Учитель он!

Петрик от ярости готов был стукнуть брата кулаком.

Но Володино выступление принесло пользу. Оно сразу направило разговор в правильное русло.

— Санька! — сказал сероглазый мальчик в розовой рубашке. — Твой батька учитель. Ты всех их знаешь. Есть у нас такой учитель? А ну, скажи!

— Это он про большевика говорит, который из Самары приезжал. На масленой. Только он не учитель. Он в тюрьме сидел.

— А где он сейчас?

— Не знаю, — равнодушно ответил Санька. — Он в уезде работает. В деревне.

— А приютских ребят из Питера к вам не присылали в Белебей? — Петрик отбросил потухшую сигару мира.

— Нет!

По Володиному лицу прошла тень отчаяния. Но Петрик был невозмутим. Он уже рассказывал, как можно сделать из клистирной трубки самостреляющую рогатку.

Когда ребята из березовой рощи направились по домам, вышло так, что Петрик и Володя оказались попутчиками с Санькой.

— А вы у кого стоите? — спросил Санька. — Не у Мироновых?

— У Мироновых, — ответил Петрик и взял учительского сына за пуговицу. — Слушай, Санька, ты товарищ нам или трепло?

— Товарищ.

Тогда Петрик рассказал мальчугану о поисках пропавшего Бори. Санька слушал, широко раскрыв глаза и рот.

— Сейчас он в том приюте, где учитель Лобода, — объяснил Петрик. — А где Лобода, ты узнай у своего батьки. Иди, мы тебя здесь подождем.

Санька ушел. Он вернулся скорее, чем ожидали Петрик и Володя.

— Ну?

— Папа сказал: приведи их ко мне, я сам им скажу. Он в огороде капусту поливает.

Петрик и Володя пошли следом за Санькой. Его отец, седой старичок, наливал из колодца воду в ведерную лейку. Он с видимым любопытством посмотрел на мальчиков. Петрик вежливо снял фуражку и даже шаркнул ногой. Эта вежливость подкупила старика.

— Лобода заведовал детским домом на станции Глуховская, — сказал учитель. — Это в сторону Уфы, вторая остановка. Там петроградские дети. Должно быть, и ваш брат там. Только как же вы это без взрослых такой дальний путь совершаете? Это совсем не дело.

Петрик молча показал справку, выданную в детдоме имени Веры Слуцкой. Санькин отец набросил на нос очки и прочитал ее.

— Ну, зайдите в дом.

Эту ночь братья ночевали на сеновале вместе с Санькой.

Петрик и Володя отлично выспались на мягком сене. Они встали рано утром и тронулись в дальний путь. В полдень ребята пришли на станцию Глуховскую.

— Где здесь детский дом? — остановил Петрик белоголового парнишку. — Не знаешь? Там ребят много...

— Это петроградские-то? Вон, под зеленой крышей! Видишь, две березы стоят? Только...

Но Петрик и Володя не стали слушать, что еще скажет белоголовый парнишка. Они бегом кинулись к высокому дому, желая поскорее увидеть Борю. Громадный лохматый пес, привязанный к будке, встретил их громким лаем и заставил остановиться у ворот. С высокого крыльца не торопясь спустилась женщина в пестрой юбке, цыкнула на собаку и подошла к калитке.

— Вам кого?

— Заведующего детским домом Лободу.

— А детского дома теперь тут никакого нет. Батюшка опять живет. Отец Макарий, из Шаровки.

— А ребята где?

— Их в Самару увезли.

Братья растерянно переглянулись.

Володе показалось, что зеленая крыша дома вдруг потемнела и стала черной. Перед глазами мальчика засверкали огненные кольца. Он снял фуражку и, задыхаясь от нахлынувших слез, впился в нее зубами.

Петрик стоял раскрыв рот и с удивлением смотрел на пеструю юбку женщины.