Смерть Мао Цзэдуна

Это была уже «игра ума высокого полета». Это было то, что представлялось возможным выносить на обсуждение на самом высоком уровне. Ху Яобан предлагал совершенно очевидные и разумные вещи. В обобщенном виде речь могла идти о всестороннем обновлении и о всесторонней демократизации. Спорить против этого прямо в условиях, когда еще свежи были раны, нанесенные политикой Мао Цзэдуна, было пока невозможно.

Поэтому вопрос поставили иным образом. Дело попытались представить так, будто бы Ху Яобан отказывается от специфики Китая и выступает за замену всего китайского иностранным. Здесь просматривалось и желание противопоставить «правильную» позицию Дэн Сяопина, как сторонника «социализма с китайской спецификой», «неверной» позиции Ху Яобана, якобы выступавшего против мнения Дэн Сяопина.

С одной стороны, это была попытка создать образ Ху Яобана как нового своеобразного «национального предателя»; во время «культурной революции» таким пытались сделать Лю Шаоци.

С другой стороны, это было приспособление к менталитету подавляющей части высших руководителей страны, которые были мнительны и подозрительны, видя во всем вероятность уступок иностранцам, принесения в жертву неких абстрактных национальных интересов Китая.

Ху Яобана стремились поставить в положение человека, изначально виноватого в предательстве национальных интересов и проводника «всесторонней вестернизации». Таким образом, к обвинению в «буржуазном загрязнении» и «буржуазной либерализации» было добавлено обвинение в «преклонении перед Западом». Все это весьма типично для Мао Цзэдуна, его приверженцев и последователей. — Ю.Г.]

2 января. Мне сообщили, что ранним утром, в два часа ночи, на улице Чанъанъцзе по направлению с запада на восток прошли демонстранты, сотни людей провозглашали лозунги: «Да здравствует свобода», «Сурово наказать убийц, любовь к отечеству — это не преступление». Это были отзвуки событий, которые вчера имели место на площади Тяньаньмэнь. Поговорил по телефону с Ли Се и Цинь Чуанем: необходимо открывать путь воде. Нельзя «под предлогом защиты народа, по сути дела, защищаться от потока жизни»; «народ — это основа страны, если основа чувствует себя прочно, то и в стране царит спокойствие». Пришел Ли Пу. Вместе с ним пошли к Цинь Чуаню. Не спеша обсудили ситуацию. Невозможно отделаться от горьких сожалений: вот ведь в СССР никогда не допускали крупного вмешательства в культуру, образование, науку и технику; интеллигенции всегда предоставляли свободу; поэтому и основа у них намного лучше, чем у нас.

[Вернемся к вопросу о том, каковы были особенности ситуации в стране в то время. К 1986 г. стал проявляться дисбаланс в положении крестьян и городского населения. Крестьяне, стихийно и самовольно разобрав после смерти Мао Цзэдуна землю по своим семейным наделам, с чем была вынуждена согласиться КПК, получили на несколько лет возможность несколько улучшить условия своего существования. Ситуация в деревне стала, с точки зрения властей, относительно стабильной.

В то же время жизнь горожан относительно ухудшилась. Действовали ножницы в ценах на продукцию сельского хозяйства и промышленности. В этой связи росло недовольство довольно широких слоев городского населения.

Одним словом, ситуация в экономике и в городе и в деревне становилась тревожной. Требовалось либо углубление и развитие экономических реформ при параллельном проведении политических реформ, либо закручивание гаек.

В деревне пока не было серьезных протестов и волнений, но волнения начинались в ряде городов.

При этом в крупных городах, прежде всего в Пекине, проходили демонстрации, в ходе которых лозунги экономического характера, протесты против роста цен соседствовали с требованиями демократическими. Города — средоточие студенческой молодежи, а она особенно восприимчива к демократическим призывам.

В начале 1965 г. мне довелось видеть в Пекине предутреннюю массовую демонстрацию в поддержку избрания Лю Шаоци председателем КНР на второй срок. Колонны людей шли к центральной площади, и каждый демонстрант нес древко с портретом Лю Шаоци. Не было ни одного портрета Мао Цзэдуна.

Нечто подобное происходило и в 1986 г., только теперь не было портретов Дэн Сяопина и Чэнь Юня.

Наконец, нужно отметить, что в среде прогрессивной интеллигенции из числа членов КПК довольно широко распространено мнение о том, что в СССР интеллигенция находилась в лучшем положении, чем в КНР, особенно при Мао Цзэдуне. Китайские интеллигенты уверены в том, что в СССР широко были открыты двери для знакомства с мировой культурой, а интеллигенты имели большую свободу для выражения своих талантов и т.д.

Все такого рода настроения создавали атмосферу1986-1987 гг. —Ю.Г]

3 января. Приходил Сян Нань. Снова обсудили ситуацию с поддельными лекарствами. Он уже виделся с Ху Яобаном. Ху Яобан сказал, что вопрос о его работе в провинции Фуцзянь уже полностью решен. Он также сказал: у кого не бывает промахов; у него же промахов еще и больше, чем у других; он также говорил о том, что ему очень тяжело.

Во второй половине дня комиссия советников ЦК КПК распространила документ —запись состоявшейся 30 декабря 1986 г. беседы Дэн Сяопина с Ху Яобаном, Чжао Цзыяном, Вань Ли, Ху Цили, Ли Пэном, Хэ Дунчаном; в основном беседа была посвящена «обстановке летом» 1986 г.: в настоящее время студенты поднимают шум; по-прежнему, как и на протяжении ряда последних лет, это вызвано тем, что не подняли и не обозначили четко и ясно знамя выступления против течения либерализации; отрицал, что при проведении «кампании за очищение от духовного загрязнения» переборщили. Фан Личжи, Ван Жована, Лю Биньяня, всех троих, надо исключить из партии. В прошлом была проявлена мягкотелость, слабина в отношении них. Что касается Ван Жована, то в Шанхае одни требуют его исключения, а другие защищают его; в ЦК партии тоже кое-кто защищает его. Польские события показали, что диктатура необходима. Если кто-то будет выходить на площадь Тяньаньмэнь, то нужно всех их арестовывать. Необходимо укреплять позиции в области литературы и искусства, пропаганды. Нужен список тех, кого следует наказать, однако не следует торопиться с осуществлением этих намерений.

[В начале января Ху Яобану было очень тяжело.

30 декабря состоялась последняя встреча Ху Яобана с Дэн Сяопинам. При этом присутствовали Чжао Цзыян и другие.

Дэн Сяопин разъяснил свою позицию: над КПК и КНР нависла серьезная угроза, поэтому диктатура необходима, и тех, кто будет выходить с демонстрациями на площадь Тяньаньмэнь, следует подвергать аресту. Дэн Сяопин показал себя сторонником методов диктатуры и арестов по политическим соображениям. Главным для него было удержаться у власти, а не решать накопившиеся политические и экономические проблемы. Он не желал находить компромисс с Ху Яобаном и его сторонниками. Таким образом, вопрос о смещении Ху Яобана к концу 1986 г. был для Дэн Сяопина решен.

Дэн Сяопин, очевидно прислушиваясь к голосу противников Ху Яобана, полагал, что Ху Яобан виноват в отказе от борьбы против «духовного загрязнения» и «буржуазной либерализации», а также в том, что он не исключал из партии сторонников демократизации.

Одним словом, повторим, Дэн Сяопин пришел к выводу, что в сложившейся ситуации следовало сместить Ху Яобана с поста генерального секретаря ЦК КПК и отправить его на работу в одну из провинций. — Ю.Г.]

4 января. Ходит довольно много слухов: Чжао Цзыяна поставят на место генерального секретаря, Ху Яобана переведут в комиссию советников ЦК КПК и т.д. Говорят, Чэнь Юнь согласен с политикой открытости, однако полагает, что размах или масштабы капитального строительства не должны быть слишком велики; клетка необходима (в этой клетке экономика может летать как птичка, но не вылетать из нее). В госплане очень трудно изменить привычный для него старый стиль работы и подхода к вопросам.

[Важно отметить позицию Чэнь Юня. Он, уже высказавшись по вопросу о «буржуазной либерализации» и в принципе осудив позицию Ху Яобана, предпочел, как он это делал неоднократно, отступить в тень или рассуждать только об экономической политике. Для Чэнь Юня на протяжении всей его жизни характерным было присоединяться к большинству или к лидеру, в свое время к Мао Цзэдуну, а затем к Дэн Сяопину, по политическим вопросам и предлагать свое мнение по экономическим проблемам.

В вопросах экономики Чэнь Юнь одобрял предлагавшееся Ху Яобаном открытие Китая для внешнего мира, однако при этом он полагал, что следовало дать возможность экономике КНР жить, но жить, как живет птичка в клетке. Клетка может быть и поменьше и побольше, но следовало сохранять крепкие прутья, дабы х экономика не вырвалась из нее. Вероятно, под клеткой Чэнь Юнь имел в виду социалистическую экономику или социалистическую рыночную экономику.

Заметим, что и Чэнь Юнь, и Дэн Сяопин видели экономику как некое живое существо. Для Чэнь Юня это была «птичка». Для Дэн Сяопина — «кошка». При этом Чэнь Юню было важно обеспечить для этой «птички» минимум жизненного пространства, держать ее в известных социалистических рамках. Для Дэн Сяопина важно было, чтобы «кошка» была эффективной, в то же время он полагал, что «кошка» должна быть только китайской и никакой иной. Таким образом, мнение Чэнь Юня и Дэн Сяопина совпадало. Оба стремились сделать экономику страны эффективной, оба при этом не желали допускать того, чтобы экономика КНР становилась в полной мере частью мирового хозяйства. Думается, что в этом и состояло отличие позиции Ху Яобана от позиций Дэн Сяопина и Чэнь Юня.

Смещение Ху Яобана привело к тому, что роль Чэнь Юня в руководстве делами партии и государства уменьшилась. Он уже перестал быть одним из двух равновеликих главных руководителей. Не случайно, как отмечал в 1989 г. в беседе с М.С. Горбачевым тогдашний генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян, после XIII съезда КПК, состоявшегося в 1987 г., было решено за указаниями по важным вопросам обращаться к Дэн Сяопину. Чэнь Юня при этом уже не упоминали. —Ю.Г.]

5 января. В первой половине дня состоялось заседание ячейки комиссии советников ЦК КПК. Обсуждение шло на повышенных тонах. Хуан Хоцин был на грани того, чтобы поименно обрушиться на Ху Яобана. Он говорил, что Дэн Сяопин — это наш рулевой. Кое-кто осуждал Лу Динъи и Юй Гуанъюаня. Однако был поставлен и вопрос о ценах на товары, а это касается всех и каждого. Во второй половине дня был в госпитале, попрощался с умершим Хуан Кэчэном.

[В процессе принятия решения об отстранении Ху Яобана стало вырисовываться противопоставление Ху Яобана и Дэн Сяопина. Сторонники Дэн Сяопина именно тогда начали говорить о том, что Дэн Сяопин — это их рулевой.

Таким образом, пока Ху Яобан был генеральным секретарем ЦК КПК, Дэн Сяопин играл важнейшую роль, но не выдвигался в качестве единственного и главного руководителя партии. Ху Яобан тем более не претендовал на это положение. С точки зрения Ху Яобана, Китай нуждался в демократии и больше не нуждался в единственном и главном вожде. С точки зрения Дэн Сяопина, КНР и КПК необходима была, прежде всего, диктатура, и уже при ее наличии некоторая ограниченная демократия. При этом диктатура означала, что руководство всеми вооруженными силами должно было быть сосредоточено в одних, то есть в его, Дэн Сяопина, руках, и партия должна была по важным вопросам испрашивать мнение вождя или «генерального конструктора», или «генерального архитектора» реформ, как стали именовать Дэн Сяопина.