Смерть Мао Цзэдуна

[Ху Яобан выдвигал главный вопрос, который и стал причиной его устранения от руководства партией: о своем отношении к Дэн Сяопину.

В политической культуре, присущей руководителям КПК, обычным является недоверие друг к другу. Для того чтобы проверить искренность собеседника, тот, кто ему не доверяет, высказывает намерение уйти в отставку, на пенсию, оставить руководящий пост, делает это для того, чтобы выяснить реакцию собеседника. Вот и Дэн Сяопин провел в 1986 г. беседы с Ху Яобаном и Чжао Цзыяном. В обоих случаях Дэн Сяопин выразил намерение уйти с поста, причем в разговоре с Ху Яобаном предлагал собеседнику остаться на постах «хотя бы наполовину», то есть не на всех постах, а лишь на одном из них.

Ху Яобан считал, что все руководители, кому перевалило за семьдесят лет, должны уйти на покой. Он был намерен сделать это и сам.

Дэн Сяопин истолковал позицию Ху Яобана таким образам, что тот желает, чтобы ушел Дэн Сяопин, и добивается этого любой ценой, даже обещая уйти сам. Для Дэн Сяопина главным было обманным путем выяснить, согласен ли Ху Яобан с его отставкой. Дэн Сяопин счел, что он это выяснил. После этого, в мае 1986 г., Дэн Сяопин и пришел к выводу, что Ху Яобана необходимо устранить. Сам же Дэн Сяопин и не собирался оставлять пост руководителя всеми вооруженными силами. Его устраивало положение, при котором формально он не был ответственным за руководство практической деятельностью партии, но фактически распоряжался всеми делами и в армии, и в партии, и в государстве. Чжао Цзыян разгадал замыслы Дэн Сяопина и в беседе с ним твердо заявлял, что он ни за что не может согласиться с тем, чтобы Дэн Сяопин уходил на пенсию. Вероятно, это и привело Дэн Сяопина к решению заменить Ху Яобана Чжао Цзыяном на посту генерального секретаря ЦК КПК. — Ю.Г.]

Я никак не ожидал, что будет организовано «заседание для обсуждения моего образа жизни», то есть что прибегнут к такому методу, чтобы облить меня грязью. Документ за № 19 — это для меня позор, срам, оскорбление и унижение. (В документе№ 19, выпущенном ЦК КПК в 1987 г., перечислялись «некоторые серьезные ошибки в работе в сфере экономики», которые приписали Ху Лобану. 2 января Ху Яобан направил письмо Дэн Сяопину; 10 и 15 января на заседании по вопросу об образе жизни кадровых работников партии первого разряда в ЦК партии Ху Яобан представил два документа: «Моя самокритика» и «Моя позиция».) Многое из того, что в этом документе приписано мне, выдано за мои слова, говорил это не я. А кое-что — это вообще клевета. Например, пригласить три тысячи японцев предложило министерство иностранных дел. Речь шла о том, чтобы до конца 1989 г. приехали 10 000 человек; члены постоянного комитета политбюро ЦК КПК поставили знак, что прочитали и одобрили эти предложения; все были с этим согласны; я же дал санкцию на приезд лишь 3000 человек. Неужели же у генерального секретаря нет даже такой малости власти? (На заседании ячейки в комиссии советников ЦК КПК я также слышал нападки на Ху Яобана в этой связи.)

[Ху Яобан считал, что по отношению к нему поступили нечестно. Это относилось и к Дэн Сяопину. —Ю.Г.]

Я все-таки проявлял осторожность. В прошлом о системе ухода на пенсию руководителей говорили и Дэн Сяопин и Чжао Цзыян. Я же не говорил. В то время мне представлялось, что это никак невозможно, поэтому я настаивал на системе двух линий. Ведь отправить человека на пенсию, на отдых — это означает нанести урон чувствам и моральному состоянию старых товарищей по партии.

Что же касается вопросов, связанных с Сянганом, то я вообще в прошлом не читал эти материалы, избегал вмешательства.

[Ху Яобан неоднократно возвращался к мысли о том, правильно ли, достаточно ли осторожно он вел себя по отношению к Дэн Сяопину и другим старым руководителям. Он всегда с должным уважением относился к Дэн Сяопину, Чэнь Юню, Е Цзяньину и другим лидерам старшего поколения. Он никогда не поднимал вопрос об ограничении срока их пребывания на постах или об уходе кого бы то ни было из них со своего поста. Ему представлялось, что обвинения в его адрес, выдвигавшиеся в этой связи, были надуманными.

Ху Яобан подчеркивал, что не он первым заговорил об уходе на пенсию руководителей старшего поколения. Фактически это означало, что Дэн Сяопин спровоцировал разговоры на эту тему, чтобы «выпытывать мысли», «узнать о намерениях» Ху Яобана и других Здесь можно усмотреть нечто подобное поведению Мао Цзэдуна в отношении Линь Бяо. Мао Цзэдун сначала загнал Линь Бяо в безвыходное положение, а когда Линь Бяо ничего не оставалось, как спасать свою жизнь бегствам, представил все это партии и населению страны как «предательство» Линь Бяо и следствие неудачной попытки или попыток «убить» Мао Цзэдуна. Дэн Сяопин многому учился у Мао Цзэдуна.

Ху Яобана он таким путем фактически поставил в безвыходное положение. Ху Яобан был вынужден высказаться по вопросу, по которому он сам и не предполагал ничего говорить. Ху Яобан высказался самым осторожным образом, уговаривая Дэн Сяопина не уходить на пенсию, а если тот слишком настаивает, то просто, как это и было в истории с Мао Цзэдуном, отойти «на вторую линию».

Дэн Сяопин счел это проявлением замыслов Ху Яобана избавиться от него, заставить его уйти от руководства партией и государствам. — Ю.Г.]

Впредь я буду руководствоваться правилом: спокойно провести оставшиеся годы. Возможно ли это спокойствие? Существуют два условия. Во-первых, мне уже исполнился семьдесят один год, силы уже не те, природа не позволяет. Во-вторых, мне бы хотелось, чтобы партия оздоровилась. Но вот возможно ли это? (Юаньюань говорила, что дядя Ху Яобан был крайне разочарован. Он говорил, что когда старые друзья, с которыми в прошлом вместе вели борьбу на протяжении нескольких десятилетий, доверяли друг другу, например такой человек, как Ван Хэшоу, начинают тебя разоблачать, это действительно ранит чувства и сердце.)

[Ху Яобан полагал, что он сможет успокоиться, приняв мысль о своем возрасте, а также убедившись в том, что партия оздоровилась.

Следовательно, решение руководства партии в отношении Ху Яобана представлялось ему решением больной партии, во всяком случае, ее руководства. В здравом уме, по мнению Ху Яобана, такое решение принять было нельзя.

Отсюда следовало, что внутри КПК, со времен Мао Цзэдуна, таилась болезнь, стремление решать персональные вопросы, исходя из мнительности, подозрительности, недоверия ко всем и вся.

Именно поэтому Ху Яобан так переживал, когда некоторые из его старых боевых товарищей, знавшие его десятилетиями, обрушились на него с несправедливыми нападками.

Ху Яобан не доводил эту мысль до логического продолжения, а оно могло состоять в том, что старые руководители даже кожей ощутили опасность, почуяли, что демократизация политической жизни грозит их положению, и отбросили Ху Яобана как источник опасности для каждого из них. — Ю.Г.]

У Маркса есть такая мысль: если что-то происходит, нужно искать корни, причины, вскрывать то, что находится в глубине, за поверхностью явлений. «Культурная революция» — это, конечно, дело плохое. Но после того как она произошла, результат получился хороший, то есть она больше не сможет возникнуть. Что же до моего дела, то на его надо смотреть как на данность.

(После разгрома «четверки» Чэнь Юнь приглашал Ху Яобана и на протяжении трех дней беседовал с ним о перспективах Китая. Затем в редакционной статье «Жэньминь жибао» и в статье обозревателя нашли отражение целый ряд вопросов, о которых тогда шла речь. Юаньюань сказала, что дядя Ху Яобан неизменно с уважением относился к Чэнь Юню.)

[Ху Яобан сравнивал то, что с ним произошло, или, точнее, то, как с ним поступили, с «культурной революцией». При этом единственный позитив он видел в том, что когда-нибудь эти уроки будут усвоены и таких ошибок повторять не будут. Ху Яобан не признавал решений, которые были приняты в отношении него. Он ушел с поста генерального секретаря ЦК КПК, но в глубине души не соглашался с теми, кто принял такое решение: ни с Дэн Сяопином, ни с Чэнь Юнем, ни с другими руководителями.

Ли Жуй указывает и на то, что в свое время Ху Яобан стал первым руководителем ЦК КПК, в частности когда в поддержку этого назначения выступил Чэнь Юнь. Иными словами, Дэн Сяопин знал о настроениях Ху Яобана, о его политических взглядах и считал, что именно Ху Яобан должен возглавить КПК после ухода Хуа Гофэна. Чэнь Юнь также ознакомился с взглядами Ху Яобана и считал, что это — подходящая фигура для руководства партией в первый период после смерти Мао Цзэдуна.

Возможно, дело было в том, что Ху Яобан не был в глазах массы членов партии скомпрометирован ни близостью к Мао Цзэдуну, ни участием в репрессиях, чем был, в часности, в 1957г. запятнан Дэн Сяопин.

Очевидно, что в конце 1970-х гг. и Дэн Сяопин, и Чэнь Юнь ощущали, что в качестве публичной фигуры во главе партии может стоять только Ху Яобан. Это отвечало настроениям в партии и в стране. Изменение их отношения к Ху Яобану произошло позднее, после того, как они поняли, что линия на обновление и демократизацию, предлагавшаяся и проводившаяся Ху Яобаном, вела, по их мнению, к концу самовластия, власти КПК над Китаем. — Ю.Г.]

Когда я руководил партийной школой ЦК партии, то я поставил вопрос таким образом: вести занятия следует на основе документов ЦК КПК именно того времени или же читать лекции на основе марксизма? (Здесь имеется в виду вопрос о «двух абсолютно», или о курсе на «абсолютное повиновение», то есть об установке того времени, когда призывали во всем поступать так, как писал Мао Цзэдун, во всем действовать в соответствии с его указаниями. Например, тогда утверждали, что «четверка» тоже принадлежит к тем, кто «стоит у власти в партии и идет по пути капитализма». Ху Яобан был не согласен с таким утверждением. В этой связи он ставил такой вопрос: «Против чего следует вести борьбу в сфере идеологии и политики или в других областях? В конце-то концов следует выступать против капитализма, против ревизионизма или же выступать против феодального абсолютизма, против люмпенпролетариата?»)

[Одно из главных разногласий между Ху Яобаном и его оппонентами состояло в ответах на вопрос о там, что должно рассматривать в качестве основополагающих идей в работе партии. Именно Ху Яобан первым смело выдвинул предложение о том, что следовало руководствоваться марксизмом; примечательно, что Ху Яобан при этом не говорил отдельно о ленинизме; некоторые в КПК, например тогдашний директор Института марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна, Су Шаочжи, в 1978 г. заявлял, что v следовало бы именовать этот институт просто институтом марксизма.

Позиция Ху Яобана означала, что следовало с позиций марксизма оценить все документы периода Мао Цзэдуна, что означало постановку под сомнение правильности политики и теории последнего.