Спасение Петрова и Карпова

Второй рассказ Сомова

На этом история Сомова не закончилась. Предложения издателя было явно маловато для того, чтобы заставить его обратиться за помощью.

— А потом случилось что-то неожиданное? — спросил Петров.

— Да, — ответил Сомов и продолжил свой рассказ.

«Тема показалась интересной. Проклятое любопытство заставило меня начать работу над книгой сразу, как только я закрыл за собой дверь в кабинет Григорьева. Все можно было бы сделать очень просто, без литературных изысков, но вряд ли от меня ждут дешевой халтуры. Меня пригласили принять участие в каком-то таинственном проекте, о сути которого мне никогда не расскажут. Книга всего лишь предлог, это понятно. Я был заинтригован. А вот о том, что это может мне выйти боком, почему-то не подумал.

Люблю, признаться, придумывать новые сюжеты. Но на этот раз работа наверняка окажется необычной и тяжелой. Например, придется встречать и допрашивать многих людей. Это будет самой неприятной частью новой работы. До сих пор мне ничем подобным заниматься не приходилось. Допрос — дело тонкое для новичка, и при этом надо постараться проводить их так тонко и цинично, чтобы допрашиваемые не догадывались о цели моих расспросов.

Я увлекся, мне захотелось очутиться возле своего компьютера и немедленно приступить к работе. Для начала набросать рабочую схему будущей книги и составить приблизительный план работ. Буду писать о хороших работниках, для которых спасение человечества стало смыслом жизни. Таких людей много, хотелось бы, чтобы и я был из их числа. По крайней мере, у меня появился прекрасный повод стать одним из них. Пусть мы обречены, но попытаться спастись обязаны. Мы — люди. А это значит, будем бороться за жизнь до конца. А мое дело — найти людей, которые не только говорят, но и действуют.

И вдруг рабочий настрой был бесцеремонно прерван. Ко мне подошли два лысых парня, они пристально рассматривали меня и неприятно улыбались, словно давно ждали именно меня и, наконец, им повезло. И теперь хотели удостовериться, что я именно тот человек, который им нужен. Рассматривали и посмеивались. Наконец, тот, что был повыше ростом, чуть заметно кивнул и сказал:

— Не подскажешь, как пройти к метро?

— Конечно. На перекрестке повернете направо и увидите станцию.

— Как это прекрасно. Все оказалось проще, чем можно было ожидать. Проводи нас, пожалуйста. Мы будем тебе благодарны.

А ведь были у меня какие-то интересные идеи и куда-то подевались, не успел записать. Попытался восстановить ход мыслей, но как это сделать, если рядом посапывают два молодца одинаковых с лица.

Вот и метро. И вдруг парни подхватывают меня под руки и тащат куда-то в сторону.

— У нас машина. В знак благодарности мы отвезем тебя до нужного места. Куда изволите?

— В метро изволю, — признался я.

— Это невозможно. Пойдешь с нами.

Честно говоря, я не успел испугаться, потому что ничего не понял. Но вырваться не удалось, держали меня крепко. И не только держали, но и пытались затолкнуть в синюю Хонду. Помощь пришла, когда я уже и не надеялся. Перед нами возник крепкий парень, который сказал фразу, которая удивила не только меня, но и моих похитителей.

— Костя, ты куда собрался? Забыл, что обещал купить мне мороженое?

Я хотел сказать, что не Костя, но не успел.

— Какое еще мороженое, что за чушь!— возмутился один из похитителей.

— Для тебя, может быть, и чушь, а мне обидно. Люблю я мороженое, что здесь такого. Пойдем, Костя, не будем задерживать твоих друзей.

Мне показалось, что он случайно задел локтем одного из парней, по-видимому, получилось это у него удачно, потому что тот тихонько взвизгнул и отпустил мою руку. Второй отбежал в сторону сам.

Мой спаситель жестом показал, что нам придется воспользоваться метро.

— Я не Костя, — сказал я почему-то.

— Знаю. Мне не хотелось называть ваше настоящее имя.

Я обернулся, но моих похитителей уже не было видно.

— Не волнуйтесь, вы их больше не увидите. Они плохие люди, но больше вам угрожать не будут. За ними присмотрят.

— Спасибо. Я немного растерялся.

— Понимаю. Вы согласились написать для Григорьева книгу?

— Да. А вы откуда знаете?

— Хорошо, что согласились. Правильно сделали.

— Кто вы?

— Зовите меня Славой. Я буду появляться каждый раз, когда кто-нибудь попытается помешать вам работать. А если меня поблизости не будет, значит, вам не о чем беспокоиться.

— Вас прислал Григорьев?

— Нет. Но это не имеет значения.

— Кто эти лысые люди? — спросил я.

— Я пока не знаю, — ответил Слава, и я ему поверил.

— Кто вы? — еще раз спросил я.

— Ваш помощник и защитник. Сейчас я вас покину, но завтра после обеда обязательно загляну к вам и отвечу на любые ваши вопросы. Почти на любые. О сегодняшнем происшествии, например. И о книге, конечно.

Вернувшись домой, я с ужасом обнаружил, что мне по-настоящему стало страшно. Впервые за двадцать пять лет, прошедших со дня объявления о неминуемой гибели человечества. Самое ужасное, что я так и не понял, кого мне следует бояться больше: лысых ребят или моего спасителя. Проклятие двадцать четвертого мая напомнило о себе еще раз.

Я давно привык, что в этот день моя судьба регулярно меняется самым непредсказуемым образом. Однако впервые моей жизни угрожала прямая физическая опасность. Или не угрожала? А как еще можно оценить попытку похищения, пусть и неудачную? Или инцидент никакого отношения к криминалу не имел? Как и предложение написать книгу, которую не собираются печатать? Есть ли основания считать, что эти события связаны? Столько непростых вопросов, на которые нет ответов. А ведь новый этап моей жизни еще и не начался по-настоящему, до книги дело не дошло.

Не считаю себя героем. А если и не герой, значит ли это, что я трус? Не знаю, не могу ответить. У меня пока не было повода проверить. И особого желания выяснять не возникло. Но я понял другое — мне нужна помощь. А где можно найти настоящего защитника, если не в Институте Спасения? Мне хватило решимости позвонить советнику Филимонову, пять лет тому назад я работал в его отделе. По счастью, он вспомнил меня и отнесся с пониманием и сочувствием. Сам Филимонов помогать отказался, но посоветовал обратиться за разъяснениями к вам, Петров. И вот я здесь. Если не поможете и вы, мне придется смириться и ждать Конца Света, так и не начав жить по-человечески».