Спасение Петрова и Карпова

Пределы познания

Как потом я выяснил, Петров и Карпов регулярно встречались (несколько раз в неделю) и вели с глазу на глаз долгие заумные разговоры. Они обсуждали теории, которые большинство советников были не в состоянии понять. Меня не приглашали. И это выводило меня из себя, потому что это было неправильно и обидно. Я неоднократно просил разрешить мне присутствовать хотя бы на одной такой встрече, ссылался на то, что это нужно для книги, но мне отказывали.

— Послушайте, Сомов, — сказал однажды Петров. — Мы обсуждаем теории, которые и сами не до конца понимаем. Точнее, этих теорий пока нет, их еще предстоит создать. Кто это сделает — мы или кто-то еще, пока непонятно. Да и не важно. Посторонний человек помешает нам сосредоточиться. Мы будем стесняться и чаще, чем следует, шутить. И приведет это к тому, что какие-то важные вещи будут нами не замечены. А это очень плохо. Самые потрясающие мысли часто настолько мимолетны, что надежды на то, что они возникнут еще раз, практически нет.

— Вы пропустите мысль, а я вам напомню.

— Наверное, такое может случиться, — подтвердил Петров. — Но статистически подобное событие настолько маловероятно, что не заслуживает проведения отдельного эксперимента. К тому же, как я уже говорил, вреда может быть больше.

— Но мне это нужно для написания книги. Без ваших теорий общая картина состояния нашего общества будет лживой. Мой труд окажется бессмысленным.

Петров задумался.

— Ладно, подумаем. Посмотрим, как пойдут дела. Поговорю с Карповым, может быть, он разрешит. Иногда мне кажется, что ему не хватает простой человеческой славы.

Мне повезло. Карпов согласился с тем, что для книги будет полезно, если я один раз побываю на их встрече. Удостоверюсь, что никакого практического смысла она не будет иметь, и я успокоюсь. А потом напишу в своей книге, что, по словам Карпова, отвлеченные теории ни на шаг не приближают человечество к спасению. Не уверен, что он действительно так думает, но то, что ему хотелось, чтобы я так думал, было понятно и без слов. Зачем это ему понадобилось, я так и не понял.

Я считал иначе и рассчитывал услышать что-то по-настоящему интересное. И поэтому обрадовался, когда они все-таки допустили меня в свой узкий круг, и приготовился ничему не удивляться. Я устроился в дальнем уголке комнаты, чтобы беседующие ученые не обращали на меня лишнего внимания и чувствовали себя раскованно. Проще говоря, прикинулся ветошью и дал себе слово молчать при любых обстоятельствах.

Меня удивило и обрадовало то, что Карпов и Петров были искренне рады видеть друг друга. Из этого можно было сделать вывод — они считают полезными свои встречи.

Они обменялись нейтральными, пустыми фразами, а потом вдруг Карпов спросил:

— Я так и не понял, почему вы считаете, что Институт Спасения не способен справиться с возложенной на него миссией?

— Никогда не говорил: «не справится», только — маловероятно. Удача может улыбнуться любому человеку, даже советнику. Но только случайно. Если очень-очень повезет.

— Почему?

— Советники из вашего хваленного Института плохо знают, как устроен мир вокруг нас. А уж о мире не вокруг нас и вовсе не имеют ни малейшего представления.

— А вы, Петров, получается, знаете?

— И я не знаю. Но я знаю, что я не знаю. А ваши советники даже не догадываются о своем невежестве. Скорее, уверены в своей непогрешимости.

— Невежество — слишком сильное определение, — возразил Карпов.

— Вовсе нет. Невежда — человек, который не хочет знать.

— Мои советники должны записаться на курсы по переподготовке?

— Увы! Они будут там преподавать.

— Смешно, — ответил Карпов. — А что предлагаете вы? Уволить не согласных с вами без выходного пособия? И набрать новых?

— Это не решит проблему.

— Не увиливайте. Говорите, что делать?

— Нужна новая онтология. Надо ли объяснять, что это означает? Основным предметом онтологии является сущее, бытие, которое определяется как полнота и единство всех видов известной реальности: объективной, физической, субъективной, социальной и виртуальной. Пришла пора пересмотреть наши догмы.

— Хотите создать новый способ познания мира? — удивился Карпов

— С вашей помощь, естественно.

— Спасибо, что верите в меня.

— Стараюсь быть объективным.

— А чем вам не нравится привычные научные методы? До сих пор к ним не было претензий.

Петров на миг задумался.

— Наука — один из способов познания, чья задача установить и систематизировать объективные знания о действительности. Область применения ее ограничена изучением причинно-следственных связей, возникающих между материальными телами. Отсюда вытекает, что науку интересуют только повторяющиеся события, а наблюдаемые количественные соотношения объявляются законами природы. Любое отклонение от расчетных значений изучаемых параметров требует уточнения используемой теории. Так это работает.

— И что не так?

— Рано или поздно наука подходит к пределу своих возможностей, поскольку изучать приходится феномены, которые не попадают в область применения науки. То есть, или не удается установить их причину, или знания оказываются чрезмерно субъективными, или результаты исследований не удается систематизировать. Из этого не следует, что наука — неудачный способ познания. Но очевидно, что для изучения и понимания природы таких феноменов нужно придумать другие методы, уже не являющиеся формально научными.

— Это слишком сильное утверждение.

— Есть и более простое объяснение — мир вокруг нас устроен совсем не так, как мы привыкли думать. Ошибка онтологии, пункт 5 в моей классификации ошибок.

— Но до сих пор наука успешно справлялась с самыми трудными задачами, которые ставились перед нею, — сказал Карпов. — Если постараться, все получится.

— Это не совсем так. Уже давным-давно Сергей Переслегин выявил четыре предела применения научного познания.

Первый предел — Предел Лейбница. Он связан с исчерпанием интенсивного способа познания. Проще говоря, один человек больше не мог заниматься всей наукой целиком, и был вынужден ограничиться изучением чего-то конкретного. Единая наука разбилась на частные науки.

Второй предел — Предел Ходжсона. Оказалось, что правильно проведенные исследования учеными в рамках своих частных наук не очень хорошо складываются в единое знание. А иногда и вообще не стыкуются. Самый простой пример — физика микромира и физика макромира различаются кардинально.

Третий предел — Предел Хокинга. Ученые сталкиваются с феноменами, которые мы не только не можем изучить, но и понять физические основы их существования. Примеры: состояние материи в черной дыре или природа темной материи и темной энергии. Думаю, число подобных феноменов со временем будет только увеличиваться.

Четвертый предел — Предел Ницше. Это ограниченность нашего мышления. Прежде всего, здесь речь идет о том, что возможности человеческих органов чувств фиксировать природу ограничены. Некоторые недостатки нашего восприятия люди обходят с помощью технических приспособлений — мы успешно научились фиксировать радио и гамма излучение и так далее. Но наверняка существуют явления, для изучения которых мы пока еще не придумали приборов, потому что не знаем об их существовании. Для объяснения этого феномена придуман антропный принцип — заявлено, что мы обитаем во Вселенной, где человеческих органов чувств достаточно для познания. Но существуют и другие Вселенные, где люди существовать не могут.

Но есть еще и пятый предел — Предел Гумилева. С некоторого момента у человечества пропадает интерес к познанию. И вот тогда вместо Академии наук возникает Институт Спасения. Об этом пределе вы, Игорь Иванович, знаете лучше меня.

Я старался дышать реже, больше всего хотелось, чтобы о моем присутствии эти люди забыли. Представил, что чихну, и эти люди замолчат или будут говорить о простых и понятных вещах, стараясь больше не упоминать о пределах познания. Чтобы не развивать у меня комплекс неполноценности. Ужас. Но в мою сторону никто не посмотрел.

Не могу сказать, что что-то понял. Но это было не важно, главное, что я заметил — Карпов оценил слова Петрова. Они его расстроили, но не вывели из себя. Отвечать сразу он не стал, чтобы дать достойный ответ, он должен был подумать.

Я был уверен, что второго случая присутствовать при беседе Петрова и Карпова у меня не будет.