Спасение Петрова и Карпова

Сомов как объект исследования

Петров не удивился тому, что Сомов не пригласил его на свой день рождения. И правильно сделал. Ему было чем заняться. Он с интересом прочитал несколько текстов Сомова. И, к его удивлению, тот оказался неплохим писателем. Точнее, фантастом. Петров и прежде считал, что фантастика и традиционная беллетристика — принципиально разные занятия. Отличаются замыслы и сюжетные ходы, композиции выстраиваются не одинаково, авторы обращают внимание на разные детали, важные для повествования, даже язык произведения используется специфический. Встречаются мастера-многостаночники, способные переключаться с одного умения на другое, но таких деятелей мало. Как правило, фантаст, решивший стать традиционным беллетристом, выглядит глуповато. Верно и обратное.

Петрову хотелось понять, не вызваны ли страхи Сомова сюжетами последних написанных им книг. У фантастов часто возникает неконтролируемое желание стать одним из персонажей собственных текстов. Иногда получается. Одна из заповедей вполне технологична: писать следует либо о том, что знаешь лучше других, либо о том, чего никто не знает.

В любом случае, Сомов был интересен Петрову, как полезный объект для развития ТОПа — теории ошибочных представлений. Если отнестись к его рассказу серьезно (поверить в него), то все случившееся с Сомовым следует классифицировать, как политическую ошибку. Шестой пункт. Самую редко встречающуюся, легко обнаруживаемую и абсолютно бесперспективную для работы, поскольку исправить ее крайне сложно. В лучшем случае, для смягчения вызванных последствий ее можно заменить другой, менее разрушительной политической ошибкой. Как правило, подобные заблуждения обычно связаны с различными конспирологическими теориями. Придумываются заговоры внешних сил. Как будто кто-то неведомый влияет на жизнь человека с известной только ему целью. В данном случае, утверждается, что кто-то контролирует и выстраивает жизнь Сомова. Впрочем, тот мог выдумать свою историю (фантаст, такая работа). Например, пожелал выяснить, как Петров отнесется к его рассказу, поверит или нет, чтобы вставить сочиненную историю в свою новую книгу. Не исключено.

Началась работа. Петров встречался с Сомовым, они разговаривали. Петров изучал Сомова, Сомов изучал Петрова. И тот, и другой из профессионального интереса. Иногда казалось, что Сомов хочет узнать о Петрове даже сильнее, чем тот о нем. Фантаст, что с него взять. Такое случалось и раньше при работе с советниками. И это понятно. Они всегда думали только о себе. Им было важно знать, кому они собираются доверить свои сокровенные тайны. Хотели удостовериться, что Петров не предаст их при первом удобном случае. Естественно, им ничего не угрожало, поскольку Петрова тайные пороки людей не интересовали. Он хотел вернуть людям потерянную страсть к познанию.

Сомов был другим. С помощью Петрова он хотел вывернуться из трудного положения, в которое попал по чужой воле. Наверное, он расстроился бы, если догадался, что для Петрова он — всего лишь полезный инструмент, феномен, который может быть интересным, а может оказаться пустышкой.

Петров и сам не знал, способен ли относиться к клиенту как к обычному человеку? Такие вопросы он старался себе не задавать — это было бы непростительно глупо и неполезно для исследований. Тем более, когда речь шла о Сомове. Как он должен был относиться к незадачливому клиенту и забавному писателю? Наука и литература — занятия циников. Не потому, что они плохие люди, а потому, что должны говорить правду. Всегда. Работа такая. Легко ли цинику довериться другому цинику? На такой шаг не просто решиться.

И Петрову пришлось сделать выбор. У него появилось сразу два клиента, чего никогда раньше не случалось. Он почему-то решил (и это для человека, занимающегося ТОПом, стыд и срам), что раскрутка истории Сомова более перспективна, чем работа с пропавшей авторучкой Филимонова. Со временем, довольно быстро, выяснилось, что он ошибся. Заблуждающийся исследователь ТОПов. Сапожник без сапог. Но нигде не написано, что Петров всегда должен быть прав. Его могло оправдать только то, что он не сомневался, что столкнулся с политической ошибкой (пункт 6), которую выявить легко, но работать с ней крайне сложно, но это не значит, что ситуация не может быть исследована. Клиент считает, что его жизнью кто-то управляет. Поверить в это невозможно. Но события все равно происходят. Почему? По непонятной причине. По какой? Это интересно выяснить.

Человеческая психика так устроена, что мы уверены в том, что чем больше материала для исследования попадает в наши руки, тем выше вероятность установить что-то важное. Конечно, это не так, мы знаем это, но все равно работать предпочитаем с толстой папкой с материалами, а не с листком бумаги с кратким перечислением непонятных феноменов.

Петров мягко, стараясь не спугнуть, попросил Сомова по возможности подробно рассказать о своей жизни. Объяснил, что даже самый пустяковый факт, может оказаться крайне важным для понимания всего процесса. Сомов согласился. Надо полагать, что Петров прошел строгую проверку, и Сомов решился ему довериться, как тяжело больной вверяет свою жизнь врачу.