Спасение Петрова и Карпова

Незапланированная встреча Филимонова и Карпова

Рабочий день подходил к концу. Филимонов устал. Работы накопилось много, помощники не справлялись. Они старались, но случился очередной неудачный день, все, за что они брались, заканчивалось неудачей.

Филимонов сидел за своим рабочим столом, закрыв ладонями уши, и тупо смотрел на картинку, которую в прошлом году ему подарили на выставке современных художников. Ничего особенного: изображены были несколько разноцветных кругов и квадратов различных размеров. Автор обозначил свое полотно как «сюжет 42». Филимонов придумал более подходящее название: «Шашки дальтоника». Ему картинка понравилось, он моментально успокаивался, когда смотрел на нее, не прибегая к полезным таблеткам. Наверное, все дело было в удачном сочетании цветов. Но жена сказала: «Я поняла, это абстракция» и потребовала убрать картину с глаз долой и не захламлять квартиру. Пришлось повесить ее в своем рабочем кабинете.

Работы действительно было много, и Филимонов уже пожалел, что обратился к Петрову. Придумал на свою голову еще одну проблему. Он и сам не понимал, почему так разволновался из-за своей шариковой ручки. Ерунда вопрос. Не нравится — выброси. Но чутье советника Института Спасения подсказывало ему, что добром для него эта история не закончится. Ему показалось, что здесь задействованы были могущественные, неподконтрольные нормальному разуму силы. Мистические или мифические. И надежда оставалась только на Петрова, который, по общему мнению, давно считался пропащим человеком, так что никакие новые беды ему в принципе не грозили. Все, что можно было, он уже потерял. Или нет?

Конечно, если сосредоточиться, к Петрову обращаться не следовало. В Институте все знали, что Петрову нет дела до проблем клиентов, он решает свои непонятные задачи. Впрочем, иногда его действия все равно помогают людям. Как? Петров, наверное, и сам не знает, как так получается. Потому что это ему неинтересно. Случайно выходит. Не по его воле. Все советники знают, что Петров любит повторять: «Не стоит рассчитывать на мою помощь». Надо было поверить. И не связываться. Но страх перед непонятным заставлял Филимонова искать поддержку даже у Петрова.

Пора было идти домой, рабочий день закончился. Но в дверях Филимонов столкнулся с секретаршей Главного советника Карпова.

— Подождите, советник Филимонов, Игорь Иванович просит вас зайти к нему.

— Сейчас?

— Немедленно.

«Что-то случилось, — подумал Филимонов. — Что-то ужасное. Неужели Главный советник прослышал о том, что я обратился к Петрову, и решил разделаться со мной, как со слабым звеном. Петров намекал, что собирается обвинить Карпова в… В чем конкретно, он не сказал. Лишь намекнул, что тот, возможно, платит с непонятной целью деньги каким-то странным людям. Но это же бред. В конце концов, это работа Карпова — проводить научные эксперименты, которые могут предотвратить Конец Света или спасти хотя бы часть населения. Мы работаем в учреждении, которое так и называется: Институт Спасения. Какие могут быть к Карпову претензии? Но Петров никого не обвинял. Просто указал на Карпова, как на человека, который может быть связан и с моими проблемами, и с проблемами Сомова. Как будто мы проходим по одному мистическому делу. И мистика эта поддельная, бытовая, у которой обязательно должно быть рациональное объяснение».

Вывод о существовании рационального объяснения его успокоил. Мистика помешала бы его научной карьере. А терять такую хорошую работу ему было жалко. Но если бы он мог выбирать (а решение будет принимать Главный советник), он, несомненно, выбрал увольнение, лишь бы Петров исхитрился и нашел какое-нибудь объяснение происходящим событиям. А рациональное оно будет или мистическое — все равно. Так сложилось, что душевное спокойствие оказалось для Филимонова важнее самой блестящей предполагаемой карьеры.

Он больше не боялся Главного советника Карпова. Не задержавшись даже на мгновение, Филимонов вежливо постучал в дверь, и, услышав в ответ: «входите», переступил порог кабинета начальника.

Карпов был в хорошем настроении. Он улыбнулся и кивком указал на стул.

— Присаживайтесь. Простите, что побеспокоил вас.

— Все в порядке. Пока я в Институте, рабочий день для меня не закончился.

— Похвально. Но если вы заняты сегодня вечером, не буду вас задерживать. А если согласитесь сыграть со мной пару партий в шахматы, буду благодарен.

— Я в вашем распоряжении, — сказал Филимонов, Карпову удалось его удивить. — Буду рад. Попытаюсь взять реванш за прошлые поражения.

— Реванш. Да. Попытайтесь. В последний раз вам не повезло. Но кто сказал, что так будет всегда. Сейчас нам принесут кофе, бутерброды с ветчиной и по рюмке хорошего коньяка. Подкрепитесь. Долго я вас не задержу.

Карпов вызвал секретаршу. И та очень быстро принесла поднос со всем перечисленным, кроме того, там обнаружились печенье, пирожные и какие-то шоколадные конфеты.

— Не стесняйтесь, — сказал Карпов. — Я составлю вам компанию, пора перекусить. Слышал, что день у вас выдался напряженный.

— Не жалуемся. С планом справляемся.

— Да. Ваш Отдел на хорошем счету.

Филимонов почувствовал, что голоден, поблагодарил начальника и быстро справился с двумя бутербродами.

Карпов поднял рюмку с коньяком, они чокнулись, выпили, после чего дошла очередь до кофе с пирожным. Как всегда, когда он попадал в непривычную ситуацию, Филимонов терялся.

Он не настроился на игру. И первую партию проиграл очень быстро. Когда расставляли фигуры для второй партии, Карпов неожиданно спросил:

— Я слышал, вы обратились за консультацией к Петрову?

— Да. Это так.

— Что-то не так с вашей шариковой ручкой? — спросил Карпов.

— Не знаю, — честно признался Филимонов. — Хотел бы узнать.

— Думаете, Петров сможет вам помочь?

— Не знаю. Было бы хорошо.

— Ваша ручка с вами? Покажите ее.

Филимонов протянул шариковую ручку начальнику. Карпов внимательно осмотрел ее. И вернул.

— Хорошая ручка, такая и должна быть у советника, — сказал он. — Жаль такую выбрасывать.

Филимонов пожал плечами.

Карпов протянул ему листок.

— Напишите что-нибудь.

Филимонов написал: 2 х 2 = 4.

— С ручкой все в порядке?

— Да.

— Это хорошо. И что? Петров обещал помочь?

— Нет.

— Да, я слышал, что он никогда ничего не обещает. Странно, правда? К нему обращаются за помощью, а он ничего не обещает.

Филимонову расхотелось играть в шахматы. Он понял, что Главный советник не доволен им. Оставалось встать и попрощаться, оправдываться не хотелось. Но Карпов задал еще один вопрос:

— Добился ли Петров чего-нибудь?

— Нет. Только сказал, что мое дело каким-то образом связано с делом Сомова.

— Вот даже как? — удивился Карпов.

— Сомов — это…

— Я знаю, кто такой Сомов.

— Собственно, речь шла не о самом Сомове, а о его сыне.

— Конечно. Я догадался.

— Я прекрасно понимаю, что Петров ничего не сможет доказать. Но после того как я к нему обратился, мне стало намного спокойнее.

— Не могу подтвердить. Вы сегодня отвратительно играли. Нервы нужно беречь. Идите, советник, не буду вас заставлять проигрывать еще раз. Отдыхайте. Шахматы требуют умиротворения и спокойствия. Приходите, когда будете готовы.

— Я свободен?

— Да.

— Мне надо прекратить общение с Петровым? — спросил Филимонов.

— Нет. Продолжайте. Интересно, чем все закончится. Потом расскажите мне. Я — любопытный.

— Нельзя рассказывать Петрову о нашем разговоре? Это должно остаться тайной?

— Это ваше дело, Филимонов. Поступайте, как хотите. Он интересуется мной, я интересуюсь им. Все правильно. Симметрия достигнута.

— Но если я расскажу о нашем разговоре, Петров узнает, что вы им интересуетесь.

— Он уже знает больше, чем вы думаете.