Спасение Петрова и Карпова

Девятый рассказ Сомова

«Не помню, что я себе нафантазировал о своем первом месте службы. Словосочетание «пропаганда и агитация» любого вгонит в тоску. Для меня направление на бумажную работу стало настоящей катастрофой. Я считал себя без пяти минут пилотом МТС-а, мечтал о космосе и строил планы на стремительное продвижение по карьерной лестнице в космических соединениях. Я не сомневался, что однажды трудолюбие и упорство поможет стать членом экипажа настоящего звездолета поколений. Не сразу, но так должно было случиться. И вдруг полный провал — пожалуйте в контору сочинять рекламные тексты и перебирать бумажки.

Я был близок к отчаянию. А потом вспомнил, что папа, прощаясь, сказал мне: «Соглашайся на любую работу. Рано или поздно ты найдешь свой путь. Твою работу за тебя никто не исполнит. Не исключено, что выбор за тебя сделают более компетентные люди. Просто старайся быть лучшим». Мне оставалось думать, что он был прав.

Довольно скоро я понял, что мне повезло. Работать действительно пришлось с бумагами. Но в аналитическом отделе, куда я был зачислен стажером, было очень и очень интересно. Прошло десять лет со дня предупреждения. Меня не надо было агитировать — я готов был и так сделать все от меня зависящее для спасения человечества. И вдруг выяснилось, что я не очень хорошо представляю себе людей, которые это человечество составляют. Для меня это оказалось неожиданностью.

Новые коллеги объяснили это сразу, как только я расположился за рабочим столом. Моим руководителем оказалась приятная молодая девушка. Брюнетка в кудряшках с замечательными пронзительными карими глазами, блестящими, как только что упавшие с ветки плоды каштана. Каштаны видел раньше, таких глаз не приходилось. Она старалась быть вежливой, но я видел, что мое невежество ее забавляет. Однако обращаться попросила по имени. Клара — так она представилась. Сомневаюсь, что она была старше меня. Скорее, младше. Потом выяснилось, что она моя ровесница. Я признавал ее превосходство, поскольку в социологии она разбиралась лучше меня. Ничего удивительного. Пять лет, которые я потратил на штудирование технических характеристик МТС, Клара изучала на специальных университетских курсах социодинамику и психологию долизма.

Не исключено, что ее обучили и правильному общению с бывшими курсантами космических школ. По крайней мере, при разговорах со мной она была чрезвычайно убедительной.

Наш первый серьезный разговор произошел через три месяца после моего назначения. Я уже успел получить квартальную премию за удачную работу. Но она была начислена явно не за мои трудовые достижения, которых не было. Честно говоря, я был уверен, что толку от меня немного. Все это время я читал отчеты о странных людях, чье поведение вдребезги разбивало мои представления о человеческой природе.

Клара заметила это.

— Вижу, что ты о многом хочешь расспросить меня, — сказала она. — Сразу должна сказать, что люди — очень разные существа. Это полезно знать, прежде чем начать спасать их. Всегда помни о том, что их представления о спасении могут отличаться от твоих. В этом нет ничего плохого и ничего странного. Просто запомни это.

Она была права, мне действительно хотелось о многом ее расспросить. Не знал, с чего начать. Боялся, что задам вопрос, который мне не положено задавать по статусу. С другой стороны, мне хотелось разобраться в смысле новой работы. Для меня это было важно. Я теряю уверенность, когда от меня требуют заняться чем-то непонятным, чего я не умею делать и не представляю, как приступить к выполнению порученного дела.

В Интернате меня научили многим полезным умениям: выдерживать перегрузку в шесть «g», а еще задерживать дыхание на две минуты, но я не мог понять, как это мне может пригодиться в Отделе пропаганды. Насколько я понял, мне придется разговаривать с людьми, которые такими умениями не обладают.

— Да, хотелось бы поговорить, — ответил я.

— Но твои вопросы должны быть ограничены нашей общей работой.

— Почему?

— Так будет проще выполнять свою работу.

— Хорошо.

— Спрашивай.

— Зачем аналитическому отделу понадобился я — выпускник Интерната космических исследований? На моем месте лучше смотрелся бы психолог.

— Я уже говорила, что все люди — разные. С ними надо научиться говорить на понятном им языке. Наивно предполагать, что мы будем отдавать населению приказы и директивы, а они, как тупые дрессированные собачки, безропотно исполнять их. Мы должны разговаривать с самыми разными людьми на равных, выслушивать их требования и предложения. Соглашаться или спорить с ними. Наша задача — добиваться поставленной цели, но при этом люди должны быть уверены, что все их поступки и желания они совершают по собственной воле.

— Я буду убеждать техников, инженеров и астронавтов поступать так, как нужно нам, потому что руководители считают, что это правильно? И добиваться того, чтобы они не догадались, что ими нагло манипулируют?

— Не придирайся к словам. Тебе придется говорить с разными людьми. Но специфический жаргон поможет установить доверительные отношения с собеседниками. Люди охотнее и свободнее говорят о своей жизни с человеком, у которого есть «нормальная» профессия. Социологов они таковыми не считают.

— Но что конкретно я должен делать? Буду подходить к людям и рассказывать им о том, как здорово будет, если всем нам удастся спастись? Или о том, что гибель гибелью, но жизнь прожить следует так, чтобы в самое последнее мгновение человек ощутил, что был хорошим гражданином?

— Что-то в этом роде».

Агитация — это явно не мое