Надежда Пигмалиона

Яксли замолчал, а Пожиратели зароптали, многие кивали, соглашаясь с ним. В его словах действительно было рациональное зерно, я и сама много думала об этом, было сложно что-то возразить. «Лорд наверняка знал, что будут такие вопросы, и ничего мне не сказал… Быть может, почувствовал, что я что-то недоговариваю и решил таким образом вывести меня на чистую воду? Очередная проверка?», — подумала я.

— Я понимаю ваши сомнения, думая об этом, я задавалась этими же вопросами, и на многие у меня нет ответов. Но попробую объяснить. Прежде всего, Сириус Блэк, хоть и сломлен после Азкабана, но вполне здоров рассудком. И он рассказал, что отказался быть Хранителем тайны, так как не хотел разделять участь друга и прятаться…

— Что ж, ему это удалось, — съязвил Мальсибер.

— …Поэтому они попросили Хвоста, не зная о том, что он предатель. Но… Если он смог предать своих старых друзей, то почему бы не смог предать новых? Он бы раскаялся, и Дамблдор простил бы его в обмен на услугу.

— Это все было бы логично, если бы не одно НО. После его предательства и исчезновения Милорда война закончилась, а значит, Дамблдор не нуждался в услугах. Не сходится, мисс Руфи, — покачал головой Долохов, — у вас есть ещё что-нибудь?

«Дементоры бы вас взяли… Они что, соревнуются в каверзных вопросах?», — негодовала я, чувствуя своё бессилие.

— Да, есть ещё кое-что… Дело в том… Мне приснился сон. И даже не один. В одном из них я видела Хвоста в лавке Горбина… — пролепетала я.

По залу пронесся ропот и смешки.

— Что? Приснилось? — переспросил Долохов.

— Да, иногда мне снятся такие сны… И я видела, как крыса с горящим фитилем выскользнула из рук Дамблдора и побежала к дому Поттеров, и он сгорел…

— Крыса с фитилем? Ну и ну, не буду спрашивать, откуда он у нее торчал, — давясь смешком, сказал Яксли, — не слишком ли вы много думали об этом деле?

После моего ответа зал погрузился в шум. Долохов качал головой. Барти бросал опасливые взгляды на Лорда и на меня, в его глазах отчетливо читалось: «не позорься». Яксли с Беллой откровенно хохотали.

«Представляете? Приснились планы Дамблдора. Вот это да! Вот это я понимаю!», — сквозь смех бормотал толстяк. «Уж не пора ли Трелони на покой?» Люциус тоже выдавил какую-то кислую улыбку. Только двое Пожирателей не выказали эмоций: Снейп, прожигавший во мне дыру взглядом, и Руквуд, который крепко о чём-то задумался и не замечал ничего вокруг.

Я перевела взгляд на Лорда, ища поддержки, но сразу поняла, что не найду ее, он застыл словно каменный. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— Довольно, — наконец сказал он, и гомон пожирателей немедленно стих. — Так или иначе, все предатели будут наказаны, будь то предатели крови, предатели наших убеждений или сомневающиеся и трусливые, воюющие за Орден и за Министерство. Все, кто поддерживает связи с магглами и грязнокровками, все, кто стоит на пути очищения нашего мира от грязи и выродков, все, кто ведёт наш мир к деградации и упадку, к приспособленчеству и унижению в угоду магглам — наши враги. И они будут уничтожены.

Голос Лорда был тих, но его слышал каждый так, словно он звучал в нем самом. Как ледяной осенний ветер пробирает до костей, так звуки его полушепота въедались мозг, парализовывали каждую жилку, и никто в зале не смел шелохнуться.

— Антонин, приведи к нам нашего гостя.

Долохов немедленно повиновался и вышел из зала. Я поняла, что сейчас будет, и тугой комок свернулся у меня в груди. А Лорд тем временем продолжал свой монолог. Он медленно прохаживался у большого камина, будто беседуя с самим собой.

— …их попытки смешать волшебство с маггловским миром сродни геноциду. Смешение крови угрожает самому нашему существованию. Меж тем, нас, превосходящих магглов во всём, сковали по рукам и ногам нелепыми законами, выдуманными маггловскими выродками. Мы вынуждены прятаться, как крысы — вот на что нас обрекла магглолюбивая власть. Мы прячемся сами и учим прятаться наших детей. Скрывать магию, как нечто постыдное, вместо того, чтобы прославлять ее обладателей! — горько усмехнулся Лорд.

Пожиратели завороженно ловили каждое его слово, словно были не талантливыми, чистокровными и богатыми волшебниками, а детьми, слушавшими любимую сказку.

А меня пробирал озноб, хотелось тоже встать у камина.

— Мы не позволим им разрушить наш мир! Я надеюсь на вас, друзья мои. На каждом из вас лежит бремя ответственности, и я верю, что вместе мы сможем защитить магическую Британию.

— Да, да, мой Повелитель, — восторженно подхватила Беллатриса, которую речь Лорда очень растрогала. Слезы обожания блестели в её черных глазах, она ни на миг не открывалась от своего кумира.

«Интересно, что будет, если я прямо сейчас скажу, что грязнокровка? Посмотреть бы на ее лицо, когда она поймет, что в цитадели чистокровности живу я. Она, конечно, подозревает… Но что бы она сделала, узнав наверняка, что сидит за одним столом с грязнокровкой, а Лорд делает вид, что понятия не имеет об этом?»

Я вдруг поймала себя на том, что злорадно улыбаюсь, и поспешила сделать невозмутимое лицо, но мои действия не укрылись от Снейпа, которого моя персона, очевидно, занимала больше, чем рассуждения Лорда, стоящего у него за спиной.

Однако я быстро об этом забыла, так как в следующее мгновение двери резко распахнулись, и Долохов ввёл в зал связанного человека. На его виске была запекшаяся кровь, а русые волосы спутались. Взмах палочки Долохова сбил его с ног на колени.

— О, а вот и он, наш сегодняшний гость. Поприветствуйте его.

Лорд двинулся в сторону плавно, как хищник к добыче.

— Как тебя зовут?

— Я ничего тебе не скажу, — сквозь зубы процедил пленник и поднял голову. В его решительном взгляде при виде Лорда на мгновение появился животный ужас. Мужчина был молод, его лицо показалось мне смутно знакомым.

— Жаль, — с притворной печалью отозвался Лорд, — моим друзьям было бы интересно узнать, что ты и твои напарники делали ночью третьего дня возле лавки «Горбин и Бэркес». Видишь ли, Горбин — мой старый приятель. Я хотел бы знать, где он сейчас, и ты, конечно, поможешь мне в этом, Томас Джонсон, — имя мракоборца прозвучало из уст Лорда как плевок. В зале повисла тишина.

— Ты проклят и сдохнешь! — рявкнул мужчина и попытался встать, но невидимый пасс Лорда опрокинул его навзничь.

Раздался тошнотворный, душераздирающий крик. Пленник корчился на полу, заходясь в судорогах и срывая связки. От этого мне сделалось дурно. Я хорошо помнила эти ощущения, они будто каленым железом выжглись в моей памяти. Горло сдавило спазмом, воздух перестал проходить в лёгкие. «Хватит! Хватит! Пожалуйста, хватит!» — мысленно умоляла я.

Крик оборвался. Мужчина лежал, тяжело дыша, а Лорд хищно кружил вокруг него.

— Тебе стоило бы быть более сговорчивым. Возможно, я даровал бы тебе быструю смерть.

Лорд сделал пасс и пленника, перевернув в воздухе, вновь бросило на колени.

Выругавшись, тот сплюнул кровь под ноги Лорда.

— Советы ты своим червям оставь. Я ничего не знаю про твоего приятеля.

Вновь раздался крик. Мне показалось, что на этот раз он продолжался бесконечно. Я закрыла глаза, стараясь отвлечься. Больше всего на свете мне хотелось убраться отсюда как можно быстрее. «Что же делать?!», — громыхал единственный вопрос в моей голове. Я так и не нашла на него ответа, но после очередного леденящего вопля не выдержала и, как в тумане, поднялась со своего места. Барти попытался поймать меня за рукав, но я отмахнулась от него и двинулась к Лорду, стараясь смотреть лишь на его безносый профиль.

Он повернул голову, когда я подошла, и пристально оглядел.

— Это бесполезно. Он не знает. Я расскажу, — глухо прошипела я ему и направилась к выходу, изо всех сил стараясь не перейти на бег.

Когда тяжёлые двери закрылись за мной, я наконец дала волю ногам и, преодолев просторный холл, побежала через парк. Кованные ворота мэнора услужливо распахнулись передо мной, и я вылетела на дорогу. С этого пятачка обычно все аппарировали, ведь на несколько миль в округе не было ни маггловского, ни магического жилья, но я лишь хотела пройтись.

Мне было плевать на то, что на улице моросил холодный дождь, и на то, что у меня не было тёплой одежды — несложные заклинания решили эти проблемы. Мне было даже плевать на то, что сегодня я снова наломала дров и наверняка не на шутку разозлила Лорда. Меня злило и расстраивало собственное бессилие. Я вдруг поняла, что дальше будет только хуже. Меня со страшной силой затягивало в мясорубку, которую никто уже не мог остановить. Все эти мысли не давали мне покоя до кромешной темноты. Лишь вымочив туфли окончательно, я, наконец, повернула обратно, понадеявшись, что все Пожиратели уже разошлись по своим уютным родовым гнездышкам, где будут перемывать друг другу косточки за бокалом чего-нибудь горячительного.

Уставшая, я вернулась в мэнор за полночь и поплелась к себе. В комнате было темно. Я зажгла взмахом руки свечи и вздрогнула от неожиданности. У окна возвышался Лорд.

— Где тебя вечно носит по ночам? — с недовольством спросил он.

— Да я здесь… Гуляла, — бесцветно отозвалась я.

Сил на серьезные разговоры и допросы с пристрастием у меня не осталось.

— Что за цирк ты сегодня устроила?

— Меня замутило от его криков, — честно призналась я.

— Нет. Я спрашиваю, что за идиотские выдумки?! В прошлый раз была трагедия, а на этот раз комедия? Все, разумеется, повеселились, но я дал тебе слово не для того, чтобы ты позорила меня!

— Но это правда…

— Не надо мне врать. Если это правда, почему я не знал об этом до сегодняшнего дня?

— Да как-то к слову не пришлось… — промямлила я.

— Я сотни раз видел, как ты спишь и никаких вещих снов не было.

— Они не совсем вещие… То есть, я редко вижу будущее, в основном прошлое или настоящее…

— Такое бывает лишь под действием легиллименции. Я знаю все о снах, видениях, бреде, миражах, галлюцинациях и грёзах! И сам не раз создавал их в головах своих врагов, воплощая их самые жуткие кошмары так, что они не могли отличить их от реальности! Я доставал из закоулков их сознания то, в чем они не признались бы даже самим себе! Никто не способен играть с сознанием так, как могу это делать я. Но у меня нет нужды испытывать это на тебе, и уверяю, никто не совершал здесь подобных атак. Я бы это узнал, — заявил Лорд.

— В моих снах нет ничего кошмарного. Почти…

— Хочешь сказать, я чего-то не знаю о магии? По-твоему, я не заметил в тебе какой-то уникальный скрытый талант? — насмешливо фыркнул маг, подходя почти вплотную. — Мне даже не нужна легиллименция, все твои мысли написаны у тебя на лбу!

— Тогда там должно быть написано и то, что я сейчас не вру, — упрямо отозвалась я, — ведь вы сами как-то сказали, что я говорю по ночам.

— О, да! Ты лепечешь всякую бессмыслицу на перселтанге и зовёшь меня. Поганым маггловским именем. А может и кого-то другого. Ты об этом?

— Это… Это… Я не знаю…

Отчего-то такие неизвестные подробности о самой себе страшно смутили меня. Я почувствовала, как загорелись щёки, и опустила голову, хотя Лорд и вовсе не смотрел на меня.