Надежда Пигмалиона

Глава сорок шестая. О простом и сложном

Дух отрицанья, дух сомненья

На духа чистого взирал

И жар невольный умиленья

Впервые смутно познавал.

* * *

В зале, украшенном старинными фресками, за круглым столом собрались люди. Солнце палило в высокие окна, навылет простреливая кулуар, отражаясь от позолоты и хрусталя. Собравшиеся мужчины сидели вразвалку, ослабив галстуки и потягивая сок из запотевших стаканов.

— Ну и жара, так впору и свариться, — недовольно прогундел человек с желтым цветком в петельке пиджака.

— Вы правы, а Устав запрещает применять здесь магию даже в экстренных случаях? — поинтересовался молодой человек со светлыми, влажными на висках волосами.

— Да. Никаких исключений. Устав принят единогласно и не подлежит изменению, за нарушение — немедленное исключение, — причмокнул толстяк, обмахивая себя листом бумаги.

— Надо было думать, когда принимали, теперь мучайся, — буркнул человек с желтым цветком.

— Помнится мне, вы тогда торопились больше всех, милейший, — кисло улыбнулся толстяк.

— Ну что ж, передохнули и продолжим, — деловито произнес старик с пышными белыми усами и обтер платком пот с лысины, — теперь о вашем вопросе, Фадж. Лично я не вижу в сложившейся ситуации ничего опасного для вас. Все было весьма предсказуемо и логично, мне кажется, что в целом наша идея оправдала себя.

— Прошу меня простить, но я не понимаю, в чем? — нервно отозвался Министр магии Великобритании. — Он продолжает набирать силы, в данный момент Его сторонники осаждают меня по поводу освободившегося вакантного места, представительства стран и пресса — насчет этих смертей. Дамблдор теперь ни к чему не привязан. Я решительно не вижу никаких плюсов.

— Потому что вы неправильно смотрите, голубчик, — усмехнулся старик. — Вы сделали абсолютно верное решение, назначив на должность свою помощницу, надеюсь, она не глупа. Мы усыпили бдительность этого вашего Лорда мнимой победой и развязали его противнику руки. Дамблдора теперь ничто не будет обременять и сдерживать, они начнут более активное противоборство.

— Но разве это хорошо? Как вы не понимаете, в прошлый раз это закончилось плачевно…

— Мы все понимаем, Фадж, и очень надеемся, что они истощат друг друга в этой борьбе, — кивнул мужчина с цветком.

— Да, не разводите панику, Фадж. Уверен, ситуация не выйдет из-под контроля. Пусть цапаются, не забывайте, что под вашим началом аврорат, дементоры и невыразимцы, — прогнусавил толстяк.

— Вы не понимаете. Он ни перед чем не остановится, в прошлый раз возможностей Аврората едва хватило на то, чтобы сдерживать его сторонников, но Он — совсем другое дело, у нас нет таких сил, — взволнованно тараторил Фадж, оглядывая всех в поисках поддержки.

— Полно вам, мало ли было в истории всяких выскочек? Каким бы могущественным он ни был, против системы не выстоять. Где теперь великий Грин-де-Вальд? Нет его! А где Дамблдор? У второго хотя бы хватило ума не лезть дальше на рожон. То же самое будет и с вашим Волдемортом — он сам себя изживет. Судя по всему, он старомоден, раз до сих пор верит в борьбу идей. Вы — англичане — все такие, вечно цепляетесь за свои устои, боитесь, что мир вокруг нарушит ваш мнимый баланс. Нет в мире больше никаких ведущих идей. Русские попытались, и будет с них. Война умов в прошлом. Теперь правят новые технологии власти: полная свобода выбора и мнений, больше никаких коллективов и массовости, только малые разрозненные группы с противоположными взглядами — вот закон устойчивости. Власть единоличников-одиночек канула в лету, — вещал толстяк, грозя всем пухлым пальцем с золотой печаткой, — нежная любовь кончается постелью, а великая власть — плахой!

— Отлично сказано, — согласился усатый старик, — не только старомодный, но еще и суеверный. Уверен, Дамблдор не откажется от игры, уж очень он это любит…

* * *

Я резко очнулась ото сна, меня разбудили шум и мяуканье. Беким опять что-то не поделил с Пирожком. Перед глазами все еще стояла залитая солнцем зала. Меня одолела досада из-за прерванного сна. «Проклятье! На самом важном месте… Этот усатый мог сказать что-нибудь про планы Дамблдора, а может, и про осведомителя…». Лежа на кровати, я думала о сне и о сегодняшней ночи. Мне казалось, что Лорд тоже был моим сном, миражом, растворившимся с рассветом. В голове не укладывалось, что мы могли проговорить всю ночь напролет, сейчас при свете дня наша беседа казалась туманной и далекой. «Как жаль, что сорвались мои переговоры… Он теперь и слушать больше об этом не захочет. Надо будет ждать подходящий момент, когда у него будет хорошее настроение. И чего он только взбеленился? Подумаешь, медовуха… Зато он обещал снова обучать меня». Последняя мысль вызвала во мне прилив воодушевления.

Я посадила авгура в клетку, чтобы он больше не попадался Лорду на глаза, привела себя в порядок и отправилась в столовую, по пути отмечая, что мэнор непривычно тих и пустынен. Время было обеденное и допустить то, что все спят, было нельзя. Я ела под чутким наблюдением эльфов, постоянно подкладывающих мне чего-нибудь в тарелку, пока я отвлекалась на утреннюю газету. В «Пророке» вышла занятная статья о том, что министерские служащие подняли вопрос о доплатах за вредность труда и ненормированный рабочий день.

Дочитав ее, я решила, что пора приступать к активным действиям. «Неизвестно, когда еще выпадет такая возможность — остаться без надзора. Интересно, что сейчас делает Лорд? Может, он спит днем, как всякое уважающее себя зло?» — усмехнулась я, спускаясь по лестнице в холл. Бросив порох, я шагнула в зеленое пламя и через несколько мгновений неприятного полета вывалилась из камина в «Дырявом котле». В пабе было людно, волшебники читали газеты и пили пиво, зачарованная щетка скоблила пол, а Том протирал стойку. Отряхнув пыль и копоть с платья, я хотела было проскользнуть в Косой переулок незамеченной, но мне это не удалось.

— О! Мисс Руфи, как давно вас не было! — воскликнул бармен, и на его голос обернулись многие посетители, бросая на меня заинтересованные взгляды. — Присаживайтесь, мы все хотим знать от вас, как от свидетеля, что же все-таки произошло в Хогвартсе?

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но он опередил меня.

— Сливочное пиво за счет заведения! — возвестил Том и, водрузив большую кружку на стойку, подмигнул мне.

— Да я вас знаю! Про вас в газете писали. Вы же невеста того Пожирателя… Как бишь его зовут? — отозвался розовощекий волшебник в фиолетовом колпаке, сидевший за стойкой.

— Северус Снейп его зовут! — ответил волшебник с другого конца зала. — Редкостный гад — испортил моему сыну выпускной табель! Очень бы вам не советовал за него выходить, он вам жизнь испортит!

— Просто вы ничего не понимаете в мужчинах. Он, может, и не красавец, но если присмотреться, то очень даже ничего. Если бы меня так добивались, я бы вышла, не раздумывая, — знающе возразила толстая пожилая дама с лисьим воротником, поеденным молью. — Это же так романтично!

— Я — не его невеста, в «Пророке» все врут, — оправдывалась я, но мой голос утопал в окружающем гомоне. Два волшебника за ближним столиком обсуждали законодательное оформление наших отношений, один утверждал, что Снейп станет опекуном, а второй, что может и сразу оформить брак.

«А где вы познакомились? Так романтично… Страшный… Это хорошо… Пожиратель Смерти, подумать только… Замечательный выбор… Уже сделал предложение?» — доносились до меня обрывки фраз. Том был, видимо, очень доволен произведенным фурором, ажиотаж играл ему на руку, но меня злило собственное бессилие и его некрасивый поступок, поэтому уйти теперь я не могла. «Вздумал нажиться на мне, старый торгаш! Как бы не так!». Схватив со стойки кружку с пивом, я с размаху грохнула ее об пол. В зале наконец-то настала тишина.

— Нет никакой свадьбы! Ясно вам? Нет!

Поставив на этом точку и бросив самый недобрый взгляд на бармена, я направилась в Косой переулок. Внутри меня все еще клокотал гнев. «Неужели они верят всем сплетням, которые там пишут?! И Том тоже хорош…». На улице моросил дождик, вокруг сновали волшебники, домовые эльфы с огромными сумками и гоблины. Мои мысли постепенно возвращались к главной задаче. «Надо быть осторожнее с Горбином, не то удачи не видать, придется что-нибудь у него купить», — рассудила я и направилась в банк.

В Гринготтсе мне попался самый нерасторопный гоблин, который долго меня игнорировал. Когда я уже начала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь бьющегося, он наконец оторвался от своих бумаг. В хранилище обнаружилось, что сундук, ощутимо опустошенный мною за несколько лет, пополнился золотом. «Интересно, это Лорду платят за вредность или за ненормированный рабочий день?».

Покинув банк, я еще немного побродила, заглядывая в витрины магазинов. В Лютный идти не хотелось, с ним были связаны самые худшие мои воспоминания. Собравшись с силами, я накинула капюшон, сжала древко палочки в кармане мантии и, подбодрив себя мыслями о конечной цели своего предприятия, направилась к Горбину.

Лютный встретил меня неприветливо. Грязные колдуны оглядывали меня с оценивающим прищуром, старухи в лохмотьях скалили желтые зубы, предлагая купить цветы папоротника. Ярко накрашенные ведьмочки, одетые не по погоде, кривили губы и перешептывались при виде меня, а несколько головорезов попытались отнять деньги, и мне пришлось хорошенько ударить по ним заклинанием хлыста, чтобы они отстали. Здесь было непривычно многолюдно, словно весь преступный мир Лютного воспрял духом.

У входа в «Горбин и Бэрк» я умышленно замешкалась, обронив перчатку и наклонившись за ней, обвела палочкой дверной порог и прошептала заклинание сигнальных чар. А после толкнула дверь и зашла в лавку.

Заспиртованные упыриные глаза сразу же уставились на меня. На стене у входа я увидела зеркало в толстой старинной раме, но отражалась в нем совсем другая комната.

— Добрый день, мисс Реддл! — раздался скрипучий голос Горбина из-за стеллажа с книгами, а вскоре появился и сам хозяин лавки. — Очень рад вас видеть, давненько не заходили к нам. Увидел бы вас на улице — ни за что бы не узнал, вы так повзрослели.

— Добрый день, — поздоровалась я.

— Что ищете на этот раз?

— М-м-м… А что у вас есть интересного? — спросила я, оглядывая товар. Прилавок был пуст, и никаких бумаг в этот раз мне прочитать не удалось. «Если заставить всех Пожирателей подписать поздравительную открытку для Лорда, тогда можно будет проверить по почерку…» — улыбнулась я своим мыслям.

— О, много всего. Есть превосходная отравленная посуда, гребень для волос, отнимающий силы. Недавно закупил замечательные игольницы, сеющие раздор, есть кинжалы, наносящие невидимые раны, удушающие силки, замаскированные под цветок…

— А это что? — спросила я, указывая на одну из витрин.

— Специальная лупа для проявления магического поля предмета, очень полезная вещь для таких, как я — собирателей артефактов. Чем ярче поле, тем сильнее магический потенциал.

Я посмотрела сквозь нее вокруг, оказалось, что сильнее всего сияло кольцо у меня на пальце. Горбин увидел это, и глаза у него загорелись. Он начал выпытывать, что за кольцо, откуда оно у меня и какие имеет свойства. Когда я сказала, что это всего лишь грелка, работающая, к тому же, нестабильно, Горбин посмотрел на меня с недоверием и неожиданно предложил продать ему кольцо за двадцать галлеонов. Мне пришлось объяснить, что кольцо — подарок, и я не могу его продать.