Надежда Пигмалиона

Глава шестьдесят шестая. О тёмном и светлом

Я шутя её коснулся,

Не любя ее зажег.

Но, увидев яркий пламень,

Я — всегда мертвей, чем камень, —

Ужаснулся

И хотел бежать скорее —

И не мог.

Трепеща и цепенея,

Вырастал огонь, блестя,

Он дрожал, слегка свистя,

Он сверкал проворством змея,

Всё быстрей

Он являл передо мною лики сказочных зверей.

С дымом бьющимся мешаясь,

В содержаньи умножаясь,

Он, взметаясь, красовался надо мною и над ней.

Мы сидели в сумрачном каминном зале. Здесь все было по-прежнему, лишь на столе постелили белую скатерть. На ней теперь стояла, тускло поблескивая, старинная чаша, да кто-то по случаю начаровал в воздухе сверкающие серебром надписи «Sanctimonia vincet semper»* и «Estote prudentes sicut serpentes»**, теперь они парили в центре зала. Сидящий рядом Барти поведал мне, что это девизы родов Малфоев и Ноттов.

— Я помню ночь, когда Господин оказал мне эту честь, как будто она была вчера, — мечтательно протянул он, опасно покачиваясь на стуле. — Я только-только школу закончил, но Темный Лорд всегда умел замечать таланты в людях, он доверился мне. И я не подвёл. Сразу после церемонии я и Уилкис отправились искать одного орденского прихвостня — Дирборна. И нашли… Думаю, скоро у меня снова будет чем порадовать Повелителя…

— Зачем ты украл камень у Снейпа и ничего не сказал мне? — недовольно перебила я. — Он увидел и чуть меня не съел…

— А потом что? Решил, что так много сладкого ему вредно? — хихикнул Барти.

— Решил доложить…

Мужчина фыркнул.

— Обычный блеф. У него их навалом. Я и себе тоже взял. А почему ты не с ними? — как бы между прочим поинтересовался Барти, кивая на Драко и Теодора, замерших в ожидании в центре зала.

— У меня девиза нет, — тоже решила отшутиться я.

— Ну так мы придумаем. Можно что-нибудь про отвагу… — усмехнулся он.

Зная Барти, я была практически уверена, что он догадывался о нечистокровности моего происхождения. Но мне следовало отдать ему должное — он принадлежал к числу тех немногих Пожирателей, которые нейтрально относились к статусу крови. Его интересовало лишь служение Лорду. А детали не сильно волновали.

Часы пробили первый час ночи. Звук этот бесконечно долго угасал в вязком, словно деготь, ожидании. Я накручивала на палец прядь волос и гадала про себя: зачем Лорд настоял на моем присутствии, только лишь из-за того «чтобы отдать должное почтение выбору и долгу наследников двух благородных семей»?

Ревущий в большом камине огонь плясал на стенах и искажал лица присутствующих. Лестрейндж и Руквуд о чем-то тихо переговаривались. Нотт сидел, подпирая рукой еще не зажившую голову, рядом с безмолвной и безучастной Нарциссой. После того, как я вложила драгоценный флакончик в ее холодные пальцы и путано попыталась объяснить, что лучше бы Беллатрисе выпить это с мужем из одного бокала, мы не обмолвились ни словом.

Причина ее внезапной перемены стала ясна мне после того, как ко мне заявился Лорд и сказал, чтобы я не вздумала ложиться спать. Догадка о том, что принятие Метки Драко было вовсе не инициативой Лорда, казалась весьма правдоподобной. И если это так, то Беллатриса совершила ужасную ошибку. Непростительную ошибку в глазах своей сестры. Которая, как мне показалось, когда я увидела ее на пороге, была способна и на хладнокровное убийство за сына. За одну лишь угрозу его безопасности.

Сама же мадам Лестрейндж теперь повисла на плече племянника и спешно шептала что-то ему на ухо, бросая взволнованные, благоговейные взгляды на дверь. Драко изредка кивал, изо всех сил стараясь сохранить нейтральное выражение лица, но время от времени на нем явственно читался испуг.

А из-за неплотно задернутых портьер за нами с небес наблюдал своим бледно-жёлтым всевидящим глазом вечный свидетель самых страшных людских пороков.

Когда дверь распахнулась и в зал неспешно вступил Лорд, Пожиратели мгновенно повскакивали со своих мест, кланяясь своему лидеру.

— Приветствую вас, друзья. Нас сегодня немного, но повод весьма и весьма серьёзный, — начал Он своим высоким ясным голосом.

Я иногда забывала, насколько иначе он мог звучать, когда не обращался к парселтангу.

— Сегодня наши ряды пополнятся двумя юными и, без сомнения, талантливыми волшебниками. Они оба станут уже третьим поколением магов в своих родах, верно служивших мне, всякий раз поддерживающих и укрепляющих наш альянс…

Слушали Лорда зачарованно. Одно его присутствие каждый раз преподносило сюрпризы. Он мог подавлять окружающих, разом занимая все пустое пространство, а мог остаться вовсе незамеченным. И снова я поймала себя на том, что не могу оторвать от него глаз. «Наверное, это какая-то магия…» В безмолвии Он прошёл к своему высокому креслу в торце стола, опустился на него и окинул взглядом присутствующих.

— Я, со своей стороны, горячо приветствую такую преемственность поколений. Давайте начнём. Прошу, Драко, — Лорд сделал приглашающий жест.

Освободившись наконец от цепкой хватки тётушки, парень ступил навстречу магу, остановился в шаге от его кресла и встал на колени, нервно теребя складки мантии.

Я смотрела на всю эту картину и понимала, что не ошибалась в своих предположениях. Лорд не упустил возможности устроить спектакль и наслаждался им. Он был автором, режиссёром и главным актёром этой странной пьесы поклонения ему. В его взгляде, обращенном к коленопреклоненному Малфою, читались надменность и торжество.

— Говори клятву, — не выдержав, подсказала Беллатриса. Она вытянула шею и пребывала, очевидно, в невиданном напряжении. «Наверняка не прочь занять его место и получить еще одну…»

— Что-то я не вижу на его лице радости. Малахольный в папашу… — тихо прокомментировал Барти.

— Клянусь… служить верно и послушно моему Повелителю — Лорду Волдеморту и Темной метке. Клянусь блюсти чистоту крови и древо моего рода. Доблестно хранить и приумножать силу, знания и тайны магические. Защищать их от противного, нечистого и пятнающего влияния, безжалостно истреблять врагов чистой крови. Быть стойким и непримиримым в этой борьбе. Клянусь во имя Великой Магии.

— Но и последний же враг истребится — Смерть, — завершил Лорд.

Резким движением он обнажил худое юношеское предплечье и коснулся его палочкой. От ее конца по белой коже поплыли поначалу смутные чернильные разводы, они клубились и стягивались, пока не образовали живую и яркую Темную Метку.

Драко завороженно посмотрел на свою руку, на которой отныне и до смерти будет запечатлена его клятва, а потом поцеловал подол мантии Лорда.

— Встань, — приказал маг и, приняв от склонившейся Беллатрисы чашу, отпил глоток, а после передал ее Драко. Парень пригубил вино. И Лорд, усмехнувшись, взмахнул рукой. Фигуру юноши окутала чёрная сень, а лицо скрыла причудливая белая маска. — Поприветствуйте нашего нового соратника.

В зале раздались одобрительные возгласы: Беллатриса ахнула и захлопала, Барти присвистнул, и под эти странные звуки Драко сел за стол рядом с Нарциссой. На губах ее застыла неподвижная полуулыбка.

Вся церемония повторилась с Теодором, и после мы все наконец оказались за одним столом. На дне появившихся бокалов заиграл багрянец.

— За Темного Лорда! — провозгласил тост Рудольфус. Его поддержали остальные.

А сам Лорд поднялся со своего места и отправился прочь из зала. Я, недолго думая, последовала его примеру, слыша за спиной странный заходящийся смех Беллатрисы, от которого мороз пробегал по коже.

Мой режим был окончательно сбит, поэтому, несмотря на поздний час, спать не хотелось. И я отправилась на поиски какого-нибудь чтения. В библиотеке-то мы и встретились.

Лорд стоял возле зачарованных полок, на которых, я знала, хранились редкие и весьма древние фолианты, посвященные Темной магии. Если не знать секретной книжки на соседнем стеллаже, полки мгновенно становились непроницаемыми. Я редко совалась туда, литература там была капризнейшая, и вовсе не способствовала крепкому ночному сну. Вот и книга, выбранная Лордом, сперва издала замогильный вой, но потом, видимо, поняла, с кем имеет дело и, кашлянув, замолчала.

Я, тем временем, искала что-нибудь связанное с целительством, памятуя о своём порыве в Отделе Тайн. На глаза мне попался «Большой справочник колдомедицины». Большим он был в буквальном смысле, поэтому пришлось потрудиться, чтобы вытащить его.

— Что ты думаешь о сегодняшнем празднике? — листая пожелтевшие страницы, поинтересовался Лорд.

— Он был не очень праздничным, — ответила я, обнимая тяжеленную книгу. — Не понимаю… Зачем все это… унижение?

— Унижение? — едко переспросил он. — Значит, ты ничего не знаешь об унижении… — Лорд захлопнул книгу и выпрямился.

Взгляд его устремился куда-то далеко, за оконную раму, сквозь ветреную и бесприютную февральскую ночь.

— Знаешь, там где я рос, во мне часто предполагали дурные наклонности, даже если я ещё ничегошеньки не сделал. Но, когда получаешь клеймо заочно, как-то неловко разочаровывать. — Бледные губы мага скривились в жесткой усмешке, а в глазах что-то шевельнулось, сверкнуло. Какая-то мрачная презрительная ненависть. — Я был молчалив — меня считали нелюдимым. Я был умнее других — говорили, что зазнался. Я отличался от них, за это магглы сочли меня сумасшедшим. Я хотел сам найти своё место — мне его указывали. И тогда я понял: если хочешь, чтобы тебя не загрызли, нужно быть в стае, а если не желаешь доедать за другими — нужно быть вожаком…

Я слушала его, затаив дыхание. Это была редкая и оттого очень ценная для меня минута его откровенности. Лорд говорил, будто забыв, что я рядом.

— … Я всегда хорошо чувствовал людей. Их страхи, слабости, желания — все это видно насквозь, этим можно управлять. И я научился. Это была… как бы игра.

А потом за мной явился Дамблдор, и оказалось, что я не один такой. Он сказал, что существует другой мир и в нем другие правила. Представляешь, каково было мое разочарование, когда вместо нафантазированных картин о мудрых и могущественных волшебниках, справедливых и сильных, живущих в идеальном обществе, где ценность — не еда и одежда, а знание, я вдруг увидел… то же самое, что видел всегда? — Лорд развёл руками. — Богатые чистокровные бесталанные и изнеженные детишки праздно пользовались всеми благами и выгодами, которых я едва ли мог достигнуть, даже неутомимо трудясь. Оказалось, что и в мире магии нет никакой справедливости. Дамблдор обманул меня. Тогда мне это казалось сокрушительно обидным. И я решил… сломать их всех. Если, играя по установленным правилам, нельзя выиграть, то надо придумать свои. Для этого мне нужны были деньги, связи, родословная, хорошие рекомендации и сила. У меня не было ничего из этого. Но, в отличие от своих сверстников, мне было чего желать. И мои желания исполнились. Теперь я свободен. А они имеют то, что заслуживают.

Лорд замолчал, и в повисшем молчании не было напряжения. Я смотрела на его идеально ровную спину, на чудной плоский профиль, ощущая вдруг странное желание прикоснуться к нему.