Надежда Пигмалиона

Глава пятьдесят девятая . О сомнениях и открытиях

Что осязать нельзя — то далеко для вас,

Что в руки взять нельзя — того для вас и нет,

С чем не согласны вы — то ложь одна и бред,

Что вы не взвесили — за вздор считать должны,

Что не чеканили — в том будто нет цены.

* * *

— Куда это он так заторопилс-с-ся? — спросила я у Нагайны, лежащей на софе. Та загадочно посмотрела на меня, но ничего не ответила.

— Можно подумать, он знает, где искать Горбина. А я вот знаю! Не совсем… Но кое-что. А меня никто и слушать не хочет… — мою обиженную тираду прервал донесшийся из спальни запах бекона, и мне стало не до возмущений.

Покончив с завтраком, я закуталась в покрывало и поспешила в свою комнату. Мысль о том, что могли бы подумать те, кто увидел бы меня в таком виде, выходящей из покоев Лорда, заставила меня нервно хихикнуть. Мне повезло прошмыгнуть незаметно.

Зайдя к себе, я первым делом бросилась к столу: мне надо было записать сон, пока я не забыла деталей. Некоторые вещи стали для меня удивительным открытием. И еще — теперь я знала истинные мотивы Снейпа, которые оказались куда прозаичнее, чем все мои самые смелые догадки. Несмотря на то, что сегодня он был зол на Дамблдора, меня не покидала уверенность, что он исполнит все его приказы. «Я лишила Дамблдора одного шпиона, другого — заставила усомниться. Это может не сойти мне с рук».

«Давно ли вы задумали это, Альбус?», — слова Снейпа из сна застыли на странице дневника, а потом бесследно растаяли. Приятная утренняя нега давно слетела с меня, а теперь пропало и хорошее настроение от перемирия с Лордом. Вспомнился вчерашний вечер и бесславная кончина Хвоста. Я понимала, что у меня не было выбора, и считала, что поступила правильно, но смутное чувство вины не оставляло меня.

«Что теперь об этом… Думать надо до, а после… После надо думать дальше. Сказала Лорду, что на его стороне, так вот и буду. А Он желает получить Горбина, и я смогу помочь, осталось только понять, где цветут белые розы…». Рассудив так, я надолго погрузилась в раздумья, но никаких плодов, кроме исчезающих цветочков на полях, они не принесли. Решив, что думать будет лучше на свежую голову, я отправилась прогуляться.

В парке пахло мокрой землёй и осенью. Домовики больше не следили за аллеями, и блестящие от дождя дорожки были усыпаны опавшими листьями. Было очень тихо, словно вся природа затаилась перед грядущей зимой. Мне вдруг подумалось о том, узнает ли Сириус о смерти Хвоста, а если узнает, то что почувствует?

"Человек, безвинно отсидевший двенадцать лет в Азкабане, едва ли посочувствовал бы тому, на чьем месте оказался. Но был ли бы он рад? Едва ли. Наверное, он выпил бы вина за справедливость, которой ему так долго пришлось ждать. Но почему? Почему никто за него не вступился? Ни Ремус, ни Орден, ни Дамблдор? Дамблдор. Да, только он мог вытащить его, но по какой-то немыслимой логике предпочёл ему Хвоста и Снейпа, хотя и знал, что Сириус невиновен.

Может, счёл, что тот будет целее в Азкабане? Ведь если бы он остался на свободе, то бросился бы мстить ещё не отловленным Пожирателям, подставился бы и погиб… А если бы не погиб? Тогда… Тогда он был бы законным опекуном Гарри, мог бы воспитывать его и жить… Гарри не пришлось бы терпеть ненавистных родственников". Я живо представила себе картину, в которой Сириус с младенчества воспитывал Гарри. И ответила на свой вопрос, еще не успев его задать, но мысль мою перебил раздавшийся совсем рядом бархатный голос Северуса Снейпа.

— Какая встреча, мисс Руфи.

Я кивнула с улыбкой ему в ответ, но грусть моя теперь стала лишь сильнее. В его обманчиво мягком голосе мне почудилась смертельная усталость. Снейп, очевидно, не сомкнул глаз этой ночью, поэтому под ними залегли синюшные тени, а лицо приобрело землистый цвет.

— Ваше вчерашнее выступление было весьма эффектно. Однако спешный уход так и не дал нам возможности узнать всей истории, а главный виновник, к сожалению, стал теперь неразговорчив, — вкрадчиво начал зельевар, — надеюсь услышать от вас какие-либо объяснения, приведшие вас к такому неожиданному выводу.

Я слушала его и не могла оторвать глаз от его лица. В голове неустанно вертелось: «…это всё ради Гарри… ЕЕ сына… Лили Поттер. Он мстит за неё. Мстит самому Лорду. Почему? Ответ очевиден, но в него отчего-то плохо верится. Слишком не вяжется эта причина с самим Снейпом. Хотя… О нём я знаю едва ли больше, чем про Хвоста… Что бы сказал Гарри, если бы узнал такое? Ненавистный профессор, которого он считает чуть ли не личным врагом… Вот это поворот!..»

— С моим лицом что-то не так, мисс Руфи? — оборвал мои мысли Снейп.

— Н-нет. Нет. Все так, — промямлила я.

Зельевар прищурился, почуяв мое замешательство. Я поспешно отвернулась.

— Сожалею, что не удовлетворила вашего любопытства, сэр. Милорд уже поставил мне это на вид. Как только все оправятся, я расскажу, что мне удалось узнать. Но повторюсь, сведения мои скудны, обрывочны и по большей части подкреплены моими собственными размышлениями, — веско ответила я, отчего-то желая поскорее избавиться от компании. Снейп, который всегда вызывал уважение и страх, вдруг стал казаться мне неимоверно жалким, а то, что я услышала ночью, ещё не уложилось в моей голове.

Он поднял брови и хмыкнул, неудовлетворённый моим ответом.

— Размышлениями? Способность мыслить чрезвычайно редка у представителей вашего факультета. Что ж, вы продолжаете нас удивлять. Надеюсь, на этот раз у вас найдутся более весомые аргументы, чем в тот день, когда вы ворвались в мой дом.

— Вы правы, сэр, я поступила опрометчиво, пойдя к вам тогда.

— Вот как? Неужели?

— Да, моих сведений действительно было недостаточно, а выводы были поспешны. Теперь я понимаю это. Но не отказываюсь от них. Просто с вами… все сложнее.

— Отчего же?

Снейп был невозмутим, мы медленно шли по парковой аллее, прогуливаясь, словно старые друзья. Я ответила не сразу, но, рассудив, решила, что не стоит играть с ним.

— Ваша преданность Дамблдору поражала меня, я никак не могла понять, что вами движет. Какую выгоду вы можете так отчаянно преследовать, что каждый день подвергаете себя опасности? Ведь вы так горды, но вами понукают два хозяина, и вы терпите. Вам не нравится всё, что вас окружает. Люди в Ордене вам не доверяют, а здесь недолюбливают за то, что вы избежали тюрьмы. Вам не нравится преподавать, но вы терпите. Вот и сейчас вы пришли ко мне, выполняя приказ.

Мы замерли друг напротив друга. Губы зельевара кривились в каком-то подобии улыбки, но в лице не было ни капли веселья. Его маска трескалась, обнажая что-то болезненное и кровавое. Я решила не отступать.

— И отчего же, по-вашему, я все это терплю?

— Месть. Месть и вина.

Снейп мгновенно выхватил палочку и приставил ее к моему горлу. Его чёрные глаза впились в меня.

— Легиллименс.

Я почувствовала проникновение в сознание. Он прочёл мои последние мысли, лицо его исказилось странной гримасой, и натиск усилился. Моя палочка осталась в рукаве, и теперь мне оставалось только терпеть и негодовать из-за собственного ротозейства. Я испытывала боль, пока он копошился в моей памяти, то и дело натыкаясь на черные пятна. Картинки моей собственной жизни неслись у меня перед глазами, перемежаясь с тьмой, все мои сны зияли провалами. Сквозь мельтешащую пелену я видела его взгляд, он все ещё был сосредоточен, но в нем росло удивление. Снейп изо всех сил пытался проникнуть за чёрную занавесь сознания. От боли я схватилась руками за виски и осела на дорожку, казалось, что моя голова сейчас взорвется.

— Не надо… Хватит! Вы ничего не увидите.

Через несколько долгих мгновений он прекратил свои попытки и, как котёнка за шкирку, поставил меня на ноги.

— Позвольте выразить восхищение вашими возможностями окклюменции, — ядовито прошипел он мне в лицо.

— Это не окклюменция, я плохо владею ей, — тяжело дыша, ответила я, незаметно вытягивая древко палочки из рукава.

— Разумеется, вы не способны поставить такие блоки на сознание, для этого нужно огромное мастерство. К счастью, ваш покровитель владеет им в совершенстве. Чего не сказать о вас. Вы глупы. И, если продолжите лезть на рожон, быстро погибнете. У вас дурная привычка совать нос не в свои дела, — кривя губы, выплюнул он. — Наглые выскочки — обычное явление для Гриффиндора, и все они получили по заслугам. Вы живы лишь потому, что Темный Лорд терпит вас. Но велико ли его терпение? Не думаю. А когда ему надоест, может оказаться, что у вас слишком много врагов…

— Считаете, что из двух зол выбрали меньшее? Это не так. Вы просто выбрали оба. Месть не принесёт вам облегчения, а лицемерие не сдержит войну, — тихо, но твёрдо вставила я.

— Вы слишком много на себя берёте, мисс Руфи, — процедил Снейп. На этот раз я заметила его движение вовремя.

— Обливиэйт.

— Протего тоталум!

Заклинание, вырвавшиеся из моей палочки, получилось мощнее, чем я ожидала. Зельевар отлетел от меня назад и попал в цепкие объятья живой изгороди. Дуэль с ним никак не входила в мои планы, поэтому я набросила дезиллюминационное заклятье и метнулась наутёк, обдирая кожу об ветки садового шиповника и путаясь в подоле платья. На одном духу взлетев по лестнице, я юркнула в свою комнату и захлопнула дверь, запечатав ее для верности.

«Ну и ну… Похоже, он не шутил про врагов, а с меня и Беллы довольно…» Враждовать со Снейпом мне не хотелось ещё больше. «Бродить по мэнору теперь небезопасно. А ещё есть и пить», — невесело усмехнулась я. «…живы лишь потому, что Тёмный Лорд терпит вас…»? — Да, если Лорд будет мной доволен, то я буду в безопасности, никто не посмеет тронуть меня. А для этого мне нужно узнать, где спрятали Горбина.

Прошла пара дней, я прошерстила библиотеку в поисках ответа, но фолианты по травологии упорно твердили, что в белых розах нет особой магической силы, и растут они в оранжереях. Ни об одном особенном месте их произрастания рассказано не было. В указателях трав передо мной мелькали ромашки, белые хризантемы, экзотическая тубероза, гардения и жасмин, церберы и белые нарциссы. Страницы о них пестрели зловещими легендами, рецептами ядов и порч.

«Собрать в полнолуние… Вымочить в бычьей крови… Сушить на полуденном солнце три дня… Мертвые невесты… Духи…», — механически читала я, потирая уставшие глаза. Но о белых розах ничего интересного не было. Среди компонентов зелий они встретились мне лишь в сомнительной микстуре для отбеливания кожи, а ещё одна ушлая колдунья советовала намазать шипы белых роз ядом и подослать букет сопернице. Еще немного, и я непременно бы стала лучшим специалистом по части белых цветов, если бы на исходе третьего дня в библиотеку не заглянул Барти.

— Ах, вот ты где. Собираешься кого-нибудь отравить? — хитро прищурившись, спросил он, взглянув на книгу передо мной.

— Для себя присматриваю, — хмуро отозвалась я.

— Брось. Все же ловко сработало. Ты утерла нос самому Дамблдору! Я просто сгораю от любопытства. Слышал, тут такие байки ходят, будто ты чуть ли не по крышам у Ордена ходишь. Ты ведь за этим пропадала, да? — усмехнувшись, спросил он и смерил меня цепким взглядом.