Надежда Пигмалиона

Глава шестьдесят девятая. О науках и удаче

Сияньем и сном растревожен вдвойне,

Я сонные глазки открыл,

И девочка-смерть наклонилась ко мне,

Как розовый ангел без крыл.

Дни тянулись сплошной чередой, а в газетах мелькали заголовки: «Куда исчез Избранный?», «Дамблдор боится ответственности» и «Чего жаждет Тот-Кого-Нельзя-Называть». Их я просматривала во время коротких перерывов между подготовкой к СОВ. Лорд то ли был слишком занят, то ли намеренно меня избегал, поэтому виделись мы лишь украдкой на парадной лестнице и у библиотеки. Но что-то мне подсказывало, что свое мнение относительно экзамена он ни за что не изменит. И мне очень не хотелось остаться в дураках. Поэтому к подготовке я приступила с азартом.

Первым делом предстояло выбрать дисциплины, необходимые для будущей профессии. В приложенном перечне мне встретилось немало специальностей, о которых я даже не подозревала. Все, связанные с магглами, были отброшены в первую очередь, дальше странно соседствовали профессии Стирателя памяти и Дирижера волшебного оркестра. Министерству требовались сотрудники в Отдел по регистрации и контролю вервольфов и, конечно, авроры.

Я нервно усмехнулась, представив, как воспринял бы Лорд новость о моем выборе последнего. Но тут на глаза мне попалась профессия Целителя и я, недолго думая, поставила на зачарованном бланке напротив нее жирную галочку. Она на мгновение вспыхнула, приняв мой выбор.

И только потом я прочла, что для нее требовались высшие оценки по зельеварению, травологии, трансфигурации, заклинаниям и защите от Темных искусств. «Ну, по крайней мере с одним предметом проблем быть не должно. А остальные уж как-нибудь выучу…» — опрометчиво рассудила я. Оптимизм мой довольно быстро угас под натиском неизвестных тем и ускользающего времени.

При ознакомлении с присланными вопросами у меня обнаружились серьёзные пробелы. Ведь Лорд учил меня тому, что сам считал полезным, а я запоминала только то, что мне нравилось, и это закономерно не совпадало с представлениями Министерства о знаниях, необходимых, чтобы считаться волшебником среднего уровня. Так мне пришлось с сожалением отложить изученный до половины справочник колдомедицины и с головой погрузиться в школьную программу. «Вот уж удружил. Тоже мне… Великий поборник просвещения», — ворчала я про себя, корпя над трансфигурационными формулами.

Эта наука была очень важна в целительстве, а я умышленно избегала посвящённых ей разделов в «Большом Справочнике колдомедицины». Поскольку из всех ее областей у меня получались отлично только сглазы и разные вещи вроде заклятий окаменения или исчезновения, их мне было вполне достаточно. Но перечень вопросов так не считал. Поэтому мне следовало заучить бесчисленные формулы из серии «масленка в котёнка».

Похожие превращения путались в голове, и мои попытки регулярно терпели фиаско. Стопки исписанных пергаментов росли, а полки библиотеки пустели. Барти предложил свою помощь, но я отказалась. Потому что об этом, конечно, узнал бы Лорд. А мне хотелось сделать все самой. Потому что. Потому.

* * *

Третий закон Гэмпа гласит: «трансфигурированный объект тем дольше способен поддерживать форму, чем сильнее волшебник, творивший колдовство. Однако чем меньше заколдованный предмет, тем дольше будет держаться колдовство в прочих равных условиях. Все чары развеиваются со смертью наложившего их мага».

* * *

Из комнаты я выползала редко, время от времени забывая то про обед, то про ужин, а по пути в столовую — половину выученного. Барти посмеивался над моим лихорадочным состоянием и рассеянностью. Сам-то он умудрился превосходно сдать все двенадцать экзаменов, о чем не забывал мне напоминать. Мне предстояло только пять, но в один день.

Одна из тренировок закончилась побегом взбесившегося от бесконечных превращений стула. Он оброс шерстью и заимел ветвистые рога, а потом опрокинул чернильницу, сшиб меня с ног и с невиданной прытью умчался в коридор. Я гналась за ним до второго этажа, едва успевая чинить по пути разбитые статуэтки и светильники.

— Репарифарго!

Заклинание настигло дезертировавший предмет обстановки, возвратив ему нормальный облик. После этого я решила, что неплохо бы передохнуть и что-нибудь съесть. И, не долго думая, завалилась в столовую, запыхавшаяся и сердитая, в надежде уцепить со стола кусок холодного пирога или курицы.

Но я вовсе не ожидала попасть средь бела дня на званый обед. Компания собралась самая тёплая: сверкающая бриллиантами и надменностью Нарцисса по соседству с чопорным Люциусом, мрачный Снейп, бесстрастный Руквуд и очень толстый усатый старик, с натужной улыбкой поглядывавший по сторонам.

При виде меня на лице его отразилось явное облегчение. Остальные вообще никак не отреагировали, будто мой приход был таким же обыденным и неизбежным, как появление пыли на мебели. Только Снейп бросил на меня короткий въедливый взгляд. Жалобно звякнула чья-то вилка.

— Э-э-э… Извините. Добрый день, — смешалась я, понимая, что это тот самый важный гость, которого так хотел заполучить Лорд. Но, решив, что уже нарушила все приличия своим появлением, уселась на одно из двух пустующих мест.

Круглый стол ломился от угощений, а разговор за ним явно не клеился.

Я потянулась было за едой, но вдруг рядом со мной материализовался эльф в застиранной наволочке и поклонился так, будто его единственным стремлением было достать кончиком носа до пола.

— Что желает мисс Руфи? — пискнул он.

Я сделала заказ, отчего-то ощущая неловкость, и сверкающая тарелка мгновенно наполнилась. Я принялась за еду, борясь с противоречивыми желаниями побыстрей исчезнуть и выглядеть достойно.

У меня имелась привычка проглатывать пищу быстро, с аппетитом и почти не жуя. Поэтому обычно мне вполне хватало для обеда пяти минут, а если сосредоточится на ускорении — двух. Тогда как окружающие имели раздражающую особенность нарезать еду на мельчайшие кусочки с таким царственно-отстраненным видом, будто стремились доказать ей, что она их не очень-то интересует. Причем не имело значения, что лежало в тарелке перед ними: вкуснейшая индейка в медовом соусе или простой утренний омлет. Поэтому обед Малфоев мог растягиваться на весьма неопределённое время, зависящее больше от их настроения. Нарцисса часто делала мне замечания, когда мы обедали вдвоем. Что-то вроде: «так едят бездомные в дешёвых харчевнях». Хотя я никак не могла взять в толк, откуда она могла знать о таких местах.

— Позвольте представить вам мисс Арту Руфи, Гораций, — елейно протянул Малфой.

— Очень приятно, — отозвался тот, скользнув по мне взглядом, и чуть нахмурился. — Как поживаете?

— О, превосходно, — отозвалась я, стараясь казаться дружелюбной, — ловила свой стул. Он взбесился…

После моего откровения повисла неловкая пауза, во время которой я судорожно вспоминала правила ведения светской беседы.

— Сегодня такая промозглая погода… — неуверенно начала я, припомнив наконец.

— Да, мы уже обсудили ее отвратительность со всех сторон в ваше отсутствие, — иронично заявил Снейп. У него тоже были какие-то сложные взаимоотношения с едой — он мстительно тыкал ее вилкой. До чего-то большего между ними, судя по его худобе, доходило редко.

— Кажется, далее полагается прозвучать светской сплетне? — чуть прищурившись, поинтересовалась я. Это замечание несколько разрядило обстановку. На губах Нарциссы мелькнула лёгкая улыбка.

Я разглядывала гостя, может быть, пристальнее, чем позволяли приличия, и наконец поняла, что уже видела его в своих снах. В них он был значительно моложе и Лорд называл его «профессор Слизнорт», а тот его — «Том».

— Мне незнакома ваша фамилия, мисс. Вы приехали издалека? — заметив мое внимание, спросил он.

— Да, сэр, из Албании. А вы… Вы профессор Слизнорт, не так ли?

— Совершенно верно. Откуда вы знаете обо мне? Читали что-то из моих работ?

— Нет, сэр. Просто знаю… — промямлила я и тут же пожалела.

— Ох уж эти ваши сакральные знания, недоступные нам, простым смертным, — осклабился Снейп.

— Да будет вам, Северус, — тоном лёгкой светской беседы осадил его Слизнорт, которому Снейп, кажется, не очень-то нравился, — осведомлённость, как и осторожность, никогда не бывает излишней.

Над столом вновь повисла какая-то лазаретная тишина.

Я уткнулась в тарелку, решив больше не привлекать к себе лишнего внимания. Люциус завёл пространную речь о том, за какие заслуги его предкам достался такой шикарный участок земли в Уилтшире. Профессор слушал его с видом вежливой скуки, не притрагивался к вину и уныло ковырялся в тарелке, смешно шевеля пышными усами и поминутно косясь на часы.

Ситуацию «спас» явившийся вскоре Барти. Его энергичность, улыбчивость и блеск в глазах говорили о том, что он страшно доволен собой и предвкушает похвалу Лорда.

— А, вот ты где, а я тебя ищу везде, — заявил он вместо приветствия, пересек пружинистой походкой столовую и уселся рядом со мной. В нос сразу ударил запах его одеколона. Последнее время пахло от него сногсшибательно. Снейп едва заметно поморщился.

— У меня для тебя сюрприз, — ухмыльнувшись, сказал Барти и без церемоний задрал до плеча правый рукав тёмной рубашки. Под ним обнаружился свежий ожог. Кожа покраснела и покрылась волдырями.

— О!

— У вас отличные ловушки, профессор, думаю, ворам не позавидовать, — лукаво прокомментировал он, пока я рассматривала его рану.

Мне было совершенно очевидно, что Барти затеял какой-то спектакль, и мне в нем тоже была отведена роль. Вот только меня никто не спрашивал, хочу ли я принимать участие.

— Признаться, я опасался инферналов. Слышал, эти твари сейчас расплодились. Да и гостей у меня не бывает… — скомканно оправдывался Слизнорт.

— Должно быть, вы читали эту новую брошюру от Министерства по защите от тёмных магов? — поинтересовался Барти, от возбуждения подаваясь в сторону гостя.

— Н-нет, я не выписываю почты… — скривился старик.

— Жаль, там как раз про это! Полезная вещь эта брошюра, между прочим. Вот откуда тебе знать, что я настоящий Барти? М? — повернулся он ко мне.

Я все пыталась начать читать заклинание, но Барти постоянно дергался и вертелся.

— Вряд ли у кого-то хватило бы фантазии так изгаляться над едой, — ответила я, заметив, что Слизнорт уже некоторое время сидел не моргая и смотрел своими выпуклыми рыбьими глазами на тарелку Барти. Там спагетти, словно стая удавов, исступленно душили куриную ножку. На лице профессора застыло отвращение.

— Ха! Ты просто не знаешь, как хитро и коварно могут подделываться эти негодяи, — поёрничал Барти, подмигивая мне, — нам нужно немедленно выбрать условный вопрос. Вот спроси меня что-нибудь.

— Не знаю, — растерялась я, не понимая, что он затеял. За столом уже никто не ел и даже не пытался поддерживать беседу. Всё превратилось в бесплатный цирк. И в этом действии чувствовался почерк мастера.

— Например: какой мой любимый сок?

— Ну и какой?

— Мой любимый сок — это шампанское, — ослепительно улыбнулся Барти и снял с аккурат подлетевшего подноса два бокала, будто намереваясь один предложить мне.