Надежда Пигмалиона

Глава шестьдесят восьмая. О старых знакомых

Твой взор не говорит о перемене.

Он не таит ни скуки, ни вражды.

Есть лица, на которых преступленья

Чертят неизгладимые следы.

Но, видно, так угодно высшим силам:

Пусть лгут твои прекрасные уста,

Но в этом взоре, ласковом и милом,

По-прежнему сияет чистота.

Солнце заглядывает в широкие окна, ослепительно отражаясь в темно-красной лакированной столешнице, бокалах с игристым вином и золотых запонках. Под высоким расписным потолком за круглым столом сидят мужчины. Несколько кресел пустуют. Сегодня их только шестеро.

Старик накручивает пушистый белый ус и аккуратно что-то помечает в блокнотике, довольно кивает самому себе.

— Ну что ж… Сегодня на повестке дня у нас Британия. И дело там, как вы уже знаете, приняло дурной оборот.

Присутствующие кивают и угукают.

— Я полагал, что тем побоищем дело не ограничится, — вступает молодой человек с блестящими зачесанными назад волосами, — кажется, и мы недооценили опасность, о которой предупреждал нас Фадж… Этот колдун, называющий себя Лордом…

— Лорд Волдеморт, — подсказал старик.

— Благодарю. Теперь он играет в открытую. Он агрессивен. Полагаю, недоговороспособен. И Он действительно мощнейший чародей. И, судя по всему, талантливый стратег. Есть информация, что его люди проводят вербовки в других странах. Они замечены в Германии, Франции, Швеции. Организация «Пожиратели смерти» была запрещена ещё двадцать лет назад. Но его идеи поддерживают многие знатные магические семейства, правда, пока не спешат примкнуть. Все смотрят на Британию. Ждут результатов. Если он одержит успех там, то перевороты могут подхватить другие страны. Повторения Грин-де-Вальда не хочется…

— Ох, да будет вам! При чем здесь Грин-де-Вальд? — гнусавит толстяк, причмокивая пухлыми губами. — Из знатного у них там, судя по всему, пока только бардак…

— Как бы там ни было, Фадж проиграл схватку. И не только он, но и Дамблдор, и весь их Аврорат сейчас бегает, как безголовая курица по двору. И, как вы верно заметили, мой друг, бардак кому-то придется прибирать. Если мы ничего не сделаем, Дамблдору хватит власти повлиять на Министерство и возглавить его. Ни к чему допускать такое, он слишком самоволен, — задумчиво покручивая в пальцах чайную розу, говорит господин с рыжей шевелюрой.

— Он, однако, был полезен в последние месяцы. Я слышал, что он неплохо справлялся со всеми напастями, но, полагаю, вы правы, милейший, не стоит давать этому большего хода, нужен кто-то более сговорчивый, но не менее решительный и опытный, — соглашается усатый старик.

— Дамблдор стал осторожнее, — говорит молодой, — и он давно имеет с ним дело. Значит, знает его слабые места. Может, не сбрасывать его со счетов? Пригласить сюда и поговорить? Параллельно можно пообщаться с кем-то из близкого окружения нового Министра.

— Знаете, что меня удивляет как секретаря нашего общества? — вдруг говорит молчавший прежде суровый мужчина с серыми глазами и в такого же цвета костюме. — Что мы собираемся здесь с вами под розой, господа. Под розой. — В доказательство своих слов он указывает на купол. На потолочной фреске прямо над столом распустился крупный алый бутон. — Но каждый раз у меня создаётся впечатление, что кто-то хочет устроить открытые торги.

— О, прошу прощения, — тут же спохватывается усатый старик, — уверяю вас, мой дорогой, никто из сидящих здесь не будет нарушать Устав…

— Счастлив это слышать, — сухо отзывается господин в сером. — Так же хочу отметить, что если Дамблдор не идиот, а это именно так, он сам явится.

— Очень разумное замечание, — подхватывает старик и поспешно оборачивается к последнему темноволосому господину, — А что думаете вы?

Мужчина отрывает глаза от странных символов, которые он до сих пор чертил у себя в блокноте, и рассеянно оглядывает присутствующих. На нем одном вместо костюма — экстравагантный зеленый китель с золотыми пуговицами.

— Я думаю, что было бы неплохо узнать больше об этом Лорде Волдеморте и главное его окружении…

— Я уже изучил его биографию, — перебил рыжий, вдыхая аромат с бутона. — Сведений не много. И ничего особенного. Урожденный британец. Сирота. Отличник. Настоящее имя — Том Реддл. По юности мало сведений. Появлялся в Америке, Китае, Албании. Так, — он неопределенно поводил ладонью по воздуху, — всякая возня. Был главарем неких «Вальпургиевых рыцарей». Небольшая шайка его сокурсников. Бурную деятельность развел в семидесятые. Возглавил организацию «Пожирателей смерти». Но это вы еще помните…

— Кризис среднего возраста? — скупо усмехнулся человек в сером костюме.

— Н-да, — рассеянно отозвался рассказчик и затараторил дальше. — Умен. Предпочитает держаться в тени. Однако любитель всякой бутафории и фарса. Вся шайка носит клейма на левой руке и оставляет их же в небе после убийств, — в доказательство он выудил из портфеля передовицу газеты. Ее пустили по кругу.

— Да-да, я помню беспредел, который устроила эта банда… шестнадцать?.. семнадцать лет назад? — хмурится старик. — Мы хотели вмешаться тогда, но Дамблдор решил проблему, за что, между прочим, получил должность председателя Международной Конфедерации Магов.

— …Белые маски… Дисциплинирован. Ах, вот еще! Послушайте, дорогой, это вам понравится, — поворачивается рыжий господин к человеку в зеленом камзоле. — Как раз по вашей части. Лозунг, — он делает паузу и поднимает вверх указательный палец, — «Последний же враг истребится — Смерть». Смерть смерти. Каков, а?

Тот, к кому он обращался, выпрямляется, внимательно слушая.

— …Из целей — общественный переворот. Но на самом деле — террор. С таким не договориться. Верит в исключительность магов, желает отмены Статута Секретности и порабощения магглов со всеми вытекающими… В целом, собрал вокруг себя толковых людей. В основном аристократы, политики, учёные…

— Вот уж нелегко ему с ними, — снова вклинивается человек в сером костюме. — А что с личной жизнью?

— Ничего не нашел. Женат не был. Детей нет. Но он известен как давний противник Дамблдора по этому вопросу. Считает любовь уделом простецов, — развел руками рассказчик.

Старик вскидывает кустистые брови.

— Прям-таки романтик…

— Ну разумеется, — гнусавит толстяк. — И так всегда: задумывают революцию романтики, творят фанатики, а в выигрыше лишь негодяи…

— Ходит слух, что он бессмертен, если вы понимаете, что это может значить… — говорит чуть надтреснутым голосом человек в странном камзоле.

— Да вы опять за свое? Сколько раз вам уже говорили, что есть вещи, которых лучше не знать? Смертный, бессмертный, какая нам разница? Мы не занимаемся законами природы, нас интересуют законы общества. А вы в ищете то, что не нужно искать! — брезгливо хмурясь, отмахивается толстяк.

— При всем уважении, не соглашусь с вами, — качает головой усатый старик. — Это коснётся однажды нас всех. Каждого. Без исключений. Так, может, и не стоит сторониться того, что неизвестнее всего на свете? К тому же, связи с Николасом принесли нам известную пользу. Поэтому, я считаю, эти исследования очень важны. Ну, а уж если толки про его бессмертие правдивы, то это значительно облегчило бы жизнь нам…

Зал выцветает вместе с солнцем и чудными фресками, свет из окна становится сероватым, утренним. Двое мужчин склонились перед высокой фигурой своего господина.

— …Надо оказать ему королевский приём и убедить, что с нами быть не только выгодно, но и комфортно. Будет лучше, если он примет это решение добровольно. Разумеется, вы должны быть убедительны.

— Как лучше все обставить, Повелитель?

— Никакой суеты и давления. Поставьте круглый стол — он это любит. Предупреди жену, Люциус.

Маг дает указания высоким ясным голосом, рассеянно поглаживая большую треугольную голову зелёной змеи, лежащей у него на плечах. Светловолосый мужчина с зачесанными на бок платиновыми волосами бросает на нее опасливые взгляды.

— Кроме вас ещё, полагаю, следует посадить Северуса, Августуса и… — льдистые глаза на мгновение стекленеют, на бледное до мерцания нечеловеческое лицо набегает тень. — Никакой политики! Говорите о науке, о связях, счетах в Гринготтсе, сладостях. Кстати, о сладостях, — уголок безгубого рта чуть дёргается в подобии усмешки, — непременно поставьте засахаренные ананасы.

— Будет сделано, мой Господин… — охотно поддакивает блондин.

— Я очень надеюсь, Люциус, что эта лакейская работенка будет тебе по силам, — холодно и резко обрывает его маг, — ступай.

Тихие шаги удаляются.

— Нам будут нужны от него какие-то сведения, Господин? — спрашивает Барти, подобострастно глядя на хозяина.

— У него много связей, некоторые из них могут понадобиться нам позже. Но прежде всего, я хочу держать его поблизости… Доставь его без шума. И ещё…

* * *

Я проснулась поздно, стрелки на часах показывали половину первого. Голова болела нещадно, будто кто-то забрался ко мне под черепушку и настырно ковырялся изнутри. «Снова эти люди… Лорд хочет произвести на кого-то хорошее впечатление? Это что-то новенькое».

Пока умывалась, разглядывала себя в зеркало. Волосы чудно торчали с одной стороны, а под глазами залегли синюшные тени, отчего те казались огромными, как у домового эльфа.

— Юной леди по ночам подобает спать, если она желает выглядеть очаровательно и обрести достойного супруга, — чопорно сообщило зеркало.

Я решила, что оно просто придирается и показала ему язык.

Но собравшись записать сон, вдруг обнаружила, что дневник распахнут, а на столе капли засохших чернил. «Разве вчера не убрала?» Короткое слово на парселтанге, и на желтоватой странице появились мои сбивчивые каракули, будто я страшно спешила, когда записывала. Взгляд заскользил по смутно знакомым строчкам. В висках затокало со страшной силой. «Ах да… Исчезательный шкаф. Балда! Как ты могла забыть?! Ты же проснулась ночью! И ничего не придумала… Разве что попытаться вразумить Лорда… Проще приручить мантикору». Я подумала об этом и тут же забыла.

Лорда в мэноре не было, это я узнала от перевозбужденного Барти, встретившегося мне за обедом.

— Ты что, с похмелья? — усмехнулся он, когда я вошла.

— Голова болит, — буркнула я.

К еде Барти почти не притронулся, лишь ерзал на стуле, прислушивался и поглядывал на часы горящими карими глазами. Это жутко меня раздражало.

Тем временем в его тарелке с супом плескались, как рыбки в пруду, корнишоны. Игра с едой была одной из его странностей. «Так привычнее. Мама и Винки с детства мне так делали», — пожимал плечами он.

Остаток дня я читала «Большой справочник колдомедицины», пытаясь найти причину своей дикой мигрени. За этим занятием меня застиг стук и клекот за окном.

Я подскочила с места, с опаской глядя на незнакомую птицу за окном. Меня одолевали дурные предчувствия, ведь писать мне было некому, но сова не собиралась улетать и терпеливо протягивала лапу с пухлым конвертом, на котором я с удивлением разглядела печать Хогвартса. Пришлось открыть окно.

В лицо с порывом ветра пахнуло близкой грозой и влажным земляным духом. Стекло в раме задрожало. Я аккуратно забрала конверт. Почтальонша ухнула и улетела, провожаемая мечтательным взглядом Бекима. Горизонт заволокло иссиня-чёрными тучами.