Надежда Пигмалиона

Глава сорок третья. О чуде дыхания

Я просыпаюсь в холодном поту

Я просыпаюсь в кошмарном бреду

Как будто дом наш залило водой

И что в живых остались только мы с тобой

И что над нами — километры воды

И что над нами бьют хвостами киты

И кислорода не хватит на двоих

Я лежу в темноте…

* * *

Мой хитрый план по выведению Снейпа на чистую воду с треском провалился. То ли я слишком переоценила свои возможности, то ли Снейп не спешил действовать, но никаких снов с участием его и Дамблдора мне не приснилось. Это очень меня огорчило, теперь я терзалась сомнениями: «А правильно ли было говорить Снейпу?». Идея больше не казалась мне замечательной, и от этого было неуютно. Я смотрела на него во время занятий и в большом зале, ожидая какого-нибудь знака, но Снейп вел себя как обычно. А предатель так и оставался неизвестным.

Я написала и отправила Лорду еще одно письмо со школьной сипухой. В нем я рассказала про бешенство драконов, обвинения Каркарова и неожиданную помощь Грюма: «…не понимаю его мотивов, мне кажется, что он запер меня в кабинете специально… Вы были правы: Каркаров действительно опасен…», поведала о своих успехах в учебе и спросила о его делах. В этот раз я решила быть храброй и, краснея перед листом пергамента, вывела на нем «соскучилась». Зачеркнула. Написала сверху заново. Сожгла письмо и переписала начисто. При этом мое сердце билось так, словно Он мог все это видеть. Вновь наступила пора томительного ожидания ответа. Я считала дни и не находила себе места.

Сова вернулась назад без письма, ухнула, требуя угощения. Лорд не прислал ответ. «Может, он просто не хочет доверять письма совам, а Малфоя посылать не резон? Наверное, он очень занят… А вдруг сова потеряла письмо?» — пыталась я найти ему оправдание. Через некоторое время не выдержала — написала еще одно: «…должно быть, не дошло… прошу простить за беспокойство… какие новости есть у Вас?». Отправляла я его с тяжелым сердцем, меня мучили сомнения и нехорошие предчувствия. Когда и вторая сова вернулась без письма, я забеспокоилась не на шутку. «Может, с ним что-то случилось? Не могла же сова вновь «потерять» письмо… А вдруг его перехватили?! Что же делать? Напрячь Снейпа? Нет, он с потрохами съест, на ингредиенты пустит…».

Я так переживала, что мучилась бессонницей, и от этого переживала еще сильнее, потому что боялась пропустить что-нибудь важное. Это был порочный круг. Снотворное, выпрошенное у мадам Помфри, не исправило ситуацию, от него я засыпала мертвецким сном без сновидений, но это меня не устраивало. Наступив на горло своей гордости, я решила написать третье письмо. «Это самый последний раз…» — убеждала сама себя, сидя в гостиной и раздумывая над очередным текстом.

— Все пишешь и пишешь, а ответа все нет? — улыбнулась Лаванда.

Я оторвалась от пергамента и взглянула на нее. Этот вопрос словно ножом резанул меня. Ужасно захотелось стереть с ее лица эту беззаботную улыбку, швырнуть в нее перо, чернильницу и Круциатус. Больше всего Круциатус. Видимо, эти порывы ярко отразились в моем взгляде, потому что Лаванда ойкнула и, извинившись, ушла. А следом в гостиную вернулись Гарри и Рон, оба были хмурые и задумчивые.

— Как прошло занятие? — спросила я.

— У нас заменили преподавателя, — отозвался Гарри и протянул мне газету. В «Пророке» вновь красовалась статья Скитер. «Значит, Снейп ее не убил…». В этот раз она раскрывала семейные тайны Хагрида, называла его опасным и кровожадным великаном, кроме того, в статье говорилось, что с легкой руки Дамблдора в школе преподают оборотни, Пожиратели Смерти и спятивший старый аврор. «Дамблдор собирает вокруг себя отщепенцев со всего магического мира. Его могущество зиждется на былых заслугах и страхе, который он сеет, окружая себя убийцами, сумасшедшими и монстрами…» — гласила статья. «Ну, в целом, все так и есть…» — подумала я, а вслух сказала:

— Это переходит все границы, нужно написать письмо с жалобой в редакцию.

— Ты писала когда… ну… когда вышла та статья? — смешался Гарри.

— Нет, я не писала, но, думаю, писал Снейп.

Гарри кивнул и задумался.

— А еще нам встретился Бэгмен и сказал, что снова начали пропадать люди, — буркнул Рон.

— Кто пропал? Почему снова? — спросила я.

— Пропала сотрудница отдела Магических игр и спорта — Берта Джоркинс, невыразимец Роджерс Спайт, а теперь перестал появляться Крауч. Сначала писал письма, говорил, что нездоров, а теперь и вовсе отвечать перестал. А мой брат Перси говорит, что Крауч ни дня работы добровольно бы не пропустил, про него всегда шутили, что он как Бинс: и после смерти будет свои законы сочинять. С таких исчезновений все и начиналось в прошлый раз, когда Сама-Знаешь-Кто приходил к власти.

«Берту убили семь месяцев назад, а они только спохватились? Хвост с Краучем, видимо, совсем не справляется…».

— А кто такие эти невыразимцы?

— Волшебники, работающие в Отделе Тайн, но о них очень мало известно, это закрытая информация, Бэгмен нам про него по секрету рассказал.

— А чем они занимаются? Кому подчиняются? — полюбопытствовала я.

— Говорю же, никто не знает. Подчиняются, думаю, Министру Магии. Невыразимцы — закрытая каста. Бывает, увольняется человек из Министерства по болезни или по старости, и только тогда все узнают, что он был невыразимцем, но сам-то он уже ничего не помнит про то, чем всю жизнь занимался. У нашего соседа так было, отец знал его тридцать лет и даже не подозревал, что тот — невыразимец, — поведал Рон.

«Значит, Лорд заинтересовался Отделом Тайн, раз ему достали-таки невыразимца… Руквуд когда-то там работал, интересно, ему тоже стерли память перед Азкабаном?».

— А зачем Бэгмен рассказал вам про это?

— Попросил быть осторожнее, пока они не разберутся с этой ситуацией. В Министерстве боятся, что про все это пронюхает Скитер и начнет разводить панику, как после Чемпионата.

— Гарри, но, может, Скитер права, и это не паника вовсе, просто Министерство пытается скрывать реальное положение дел? Ведь тех, кто убивал на Чемпионате, так и не нашли, — возразил Рон.

Я не стала дальше слушать их спор, скомкала черновик письма и, выбросив его в огонь, отправилась в библиотеку. «Не буду больше писать! И думать о Нем не буду!» — решила я.

В библиотеке мне встретилась Гермиона. Мы некоторое время работали в тишине над своими заданиями.

— До второго задания осталось два дня, Седрик разгадал послание в яйце? — неожиданно спросила она.

— Э-э… Не знаю, не спрашивала, — честно ответила я, но Гермиона поняла мои слова по-своему.

— Виктор тоже мне не говорил о том, что было в яйце, хоть я и предлагала свою помощь. Никто из Чемпионов не хочет, чтобы разгадка стала известна другим. Но он сказал, что второе задание будет сложнее, чем первое, — заявила Гермиона.

А я подумала, что моего участия в этом деле больше не будет, хватит с меня помощи, и так уже наломала дров.

На следующий день было очередное занятие у Грюма, мы отрабатывали взрывающие заклинания. По всему классу летали перья и клочья от тренировочных подушек. У большинства взрывы получались слабенькие, из всех отличился Симус, уничтоживший своим заклинанием две парты.

— Хорошо! У вас, Финниган, предрасположенность, но будьте аккуратнее, ведь нам не нужны жертвы, — усмехнулся Грюм.

— Профессор Грюм, скажите, ведь эту группу заклинаний можно успешно использовать во время сражений? — поинтересовалась я после занятия.

— При должной сноровке и магической силе — да. Но то, что сегодня демонстрировали здесь, разумеется, никак не поможет в бою, если вы, конечно, сражаетесь не с мухами, — прохрипел он. — Существуют другие, более опасные варианты таких проклятий, созданные исключительно с целью нанесения тяжких увечий, — он кивнул на свой протез, — все они относятся к разделам Темной магии. Вас заинтересовал этот курс, Руфи?

— Да, я бы хотела спросить, выгодно ли применять такие заклинания, находясь в окружении? Можно ли с помощью них получить преимущество, если ты в меньшинстве?

— Применение этих заклятий осложняется тем, что они одинаково опасны и для тех, против кого оно направлено, и для его создателя. С другой стороны, если врагов много, то можно пойти на риск. Волшебник со средними способностями может одним таким проклятьем нанести увечья пяти-шести противникам. Зайди ко мне вечером, я поищу для тебя книгу по этой теме.

После занятий я отыскала Седрика и пожелала ему удачи во втором туре. Он сильно волновался и был рассеян. Мы условились встретиться вечером после состязания, и я поспешила в кабинет Грюма за обещанной книгой. Мне казалось очень важным получше изучить приемы и тактику авроров, ведь вероятно, что скоро мне придется сражаться с ними. А Грюм был одним из лучших и очень многое знал о Темных искусствах. Для меня его рассказы стали настоящей отдушиной после идиотских занятий Трелони и бесполезной Трансфигурации. «Когда вернусь в мэнор, буду все вечера напролет пересказывать Лорду наши занятия с ней и ее коронное: «расслабьтесь и откройте свой третий глаз…». Вот на кого надо Скитер натравить, так на эту шарлатанку и алкоголичку», — думала я. Достигнув кабинета аврора, я занесла руку, чтобы постучать, но дверь сама распахнулась передо мной.

— Заходи, — скомандовал Грюм, копошившийся возле своего стола. Я в который раз подивилась возможностям его чудо-глаза. — Нашел несколько любопытных вещей. Хочешь чая?

— Нет, спасибо, — отказалась я, беря три толстых книги.

— Только не показывай их никому, а то мисс Грейнджер обвинит меня в распространении запрещенной литературы, — усмехнулся Грюм. — Попробуй мой чай, это не та бурда, которую готовят эльфы. Слово старого аврора: такого ты еще не пробовала, — прохрипел он и всучил мне в руку чашку с чаем. «Не будет же он меня травить сейчас? Какой в этом резон?» — подумала я и попробовала предложенный напиток, на вкус оказавшийся чересчур терпким, как будто в него напихали все возможные приправы. Горло обожгло.

— Ну, как? Согревает? То-то же, — приговаривал Грюм.

В дверь постучали. На пороге стояла собранная и деловая Макгонагалл.

— Добрый вечер, я как раз везде ищу вас.

— Что-то случилось? — спросил Грюм, вращая своим бешеным глазом.

— Дамблдор хочет сейчас же видеть вас обоих в своем кабинете, — строго сказал она и поджала тонкие губы.

Нехорошее предчувствие сразу закралось в мое сознание. Я постаралась вспомнить, где могла допустить оплошность, но на ум ничего не приходило.

— Оставь это здесь, потом заберешь, — кивнул аврор на книги, и мы все вместе отправились к Дамблдору.

В кабинете оказалось полно народу, там были мадам Максим, Каркаров, Снейп, Бэгмен, Дамблдор и, к моему удивлению, Гермиона с какой-то незнакомой маленькой девочкой. «Уж не рассказала ли она о своих подозрениях по поводу моей персоны?» — испугалась я. Но все оказалось еще интереснее, нам предложили принять косвенное участие в турнире, играя роль клада для его участников. Дамблдор клятвенно заверил нас, что это абсолютно безопасно, и очнемся мы только на поверхности. Гермиона и незнакомая девочка согласились сразу. Меня совершенно не прельщала возможность оказаться в озере, но отказ могли воспринять, как трусость, а показаться трусихой перед врагом мне не хотелось. Последним, что я видела, был кончик длинной узловатой палочки Дамблдора.