Надежда Пигмалиона

«Где же Лорд?» — тоскливо вопрошала я саму себя. «Увидеть бы его хоть мельком!» Лорд и правда словно в воду канул. С тех пор, как я последний раз смотрела в его удаляющуюся спину и закрывающуюся за ним дверь по моим ощущениям прошла целая чертова вечность. «Если бы я только знала тогда, непременно бросилась бы ему вдогонку, наплевав на гордость…» — думала я, садясь на пол возле открытой двери. Коридор был пуст. Сюда вообще редко отваживались заходить, либо Лорд запретил подходить к месту моего заточения, либо желающих побродить мимо его комнат было немного.

«Интересно, где он жил все это время? Хотя он и этими-то комнатами практически не пользовался, не считая редких вечерних посиделок возле камина. А где сейчас Нагайна?» Странно было признавать, но по его питомице я соскучилась не меньше, чем по самому Лорду. Соскучилась… Да, пожалуй, следует признать, именно это слово больше всего подходило тому ноющему и трепещущему чувству у меня в груди. Все это время я отчаянно, безумно скучала по Лорду.

Я еще немного посидела у открытой двери, но снизу больше ничего не было слышно, пустой коридор с таинственно мерцавшими светильниками так и манил выйти на прогулку. Я в тысячный раз попыталась пробиться сквозь силовой барьер, но, как и прежде, меня ждала неудача, противный портрет на стене ехидно ухмылялся, глядя на мои бесплодные попытки. В приступе отчаяния и бессилия я со всего размаху хлопнула дверью, вновь оставаясь в одиночестве.

Ночью мне так и не удалось уснуть, я ворочалась и никак не могла удобно улечься на огромной мягкой кровати. Собственное сердцебиение казалось мне слишком громким в окружающей тишине; промучившись до рассвета, я поднялась и устроилась на диване с очередной книгой. Некий Филистратий Каполонский рассказывал судьбу ведьмы, жившей в одиннадцатом веке где-то в Средиземноморье.

Отец сосватал ее сыну богатого купца. Молодчик любил другую, но под угрозой лишения наследства согласился жениться. В ночь перед свадьбой вышла ведьма при полной Луне со свечой к озеру, чтобы посмотреть в воде на жениха. Свет от свечи увидел купеческий сын и, подкравшись к невесте в камышах, застал ее за колдовством, испугавшись нечистой силы, таящейся в ней, бросился он на девушку и утопил в озере. Безутешный отец оплакивал тело дочери весь день, а ночью утопшая поднялась со своего ложа и пошла во купеческий двор. Плюнула она в колодец и прокляла воду, чтоб не знал отныне ни сын купеческий, ни потомки его покоя при полной Луне, и каждый раз страданьем своим искупляли вину за кончину ее безвременную, до тех самых пор, пока не простит она его и не даст испить чистой воды. Сказала так и ушла навеки в воды озерные.

Мое чтение прервал осторожный стук в дверь. Этот звук был таким неожиданным и в то же время долгожданным, что я совершенно растерялась, вскочила с дивана, роняя книгу на пол и зачарованно смотря на дверь. «Это Лорд! Наконец-то!» — заметалось мое утомленное сознание, не понимая ошибочность своего суждения. Сердце радостно трепыхалось в груди, когда я, задыхаясь от волнения, поспешила отпереть. Резко распахнув дверь, я молча застыла от удивления. Передо мной в глубоком реверансе низко склонилась какая-то незнакомая темноволосая ведьма.

— Мой Господин, простите меня за раннее беспокойство, я лишь хотела сказать, что здорова и готова выполнять любые ваши поручения, — сказала она глубоким грудным голосом, продолжая смотреть в пол. Я открыла рот, чтобы возразить, но она продолжила: — Все эти годы, мой Лорд, я жила только непоколебимой верой в ваше могущество, позвольте мне быть вам нужной, как когда-то, — быстро залепетала она, и в тоне ее проскользнули нервозные нотки.

— Эээ… а его нет, — наконец, выдавила я.

Ведьма резко вскинула голову, так что взметнулись черные спутанные волосы, и уставилась на меня пронзительным взглядом черных глаз. Я почему-то сразу ее узнала. Нет, я не знала ее имени и никогда ранее не встречала, но узнала я ее сразу. На лице у нее отразилось много эмоций: сначала испуг, потом изумление и неверие. Она резко вскочила и оглянулась на коридор, словно проверяя, не ошиблась ли дверью, а потом вновь уставилась на меня, пожирая и ощупывая пристальным взглядом с ног до головы. Постепенно лицо ее приобретало более осмысленное выражение.

— Кто ты такая? — воскликнула она, и голос ее сорвался на высокие ноты. Ведьма продолжала во все глаза разглядывать меня, словно ища ответ и не находя его.

— Меня зовут Арта, — представилась я как можно вежливее, но мой ответ ее ничуть не заинтересовал.

— Я спрашиваю, что ты делаешь в покоях Господина?! — воскликнула она еще громче, во взгляде ее появилось несоразмерное возмущение.

— Я… Нуу… Я тут живу, — сбивчиво пролепетала я.

В глазах ее вновь промелькнул как будто страх, она снова окинула меня взглядом. Под ним мне стало неуютно. На худом бледном лице ее глаза горели нездоровым блеском, и взгляд их был какой-то неправильный, от него становилось тошно: слишком много всего в нем было намешано.

— Ты… ты его… дочь? — запнувшись, спросила она, продолжая сверлить меня темными буравчиками из-под нависающих век.

— Нет, — ответила я и для убедительности помотала головой. «Неужели, пока я здесь сидела, стала внешне походить на «папочку»?» — подумала я и усмехнулась. Ведьма мое поведение восприняла в штыки.

— Ты еще и смеешься?! Раз ты не его дочь, ты не имеешь права находиться в этих комнатах! — сорвалась она на крик. Ее странное агрессивное поведение было мне в новинку, никто из Пожирателей не разговаривал со мной так, обычно меня просто старались не замечать.

— Ну, это уже не вам решать, — процедила я, смеривая ведьму ответным взглядом.

— Ты будешь перечить мне, паршивка? Немедленно выходи! — вскрикнула она и, резко схватив меня жилистой рукой за запястье, дернула в коридор. Ловушка сработала, как и прежде, меня силой вытолкнуло обратно в комнату. Ведьма выпустила мое запястье из цепкой хватки, оставляя на коже полосы от острых ногтей.

— Ах, ты так?! Ну я тебе покажу, — окрысилась она, выхватывая палочку и нацеливая мне ее в грудь.

Я отпрянула от проема, глядя в ее искаженное гневом лицо.

— Вы не так все поняли, я не могу покинуть эти комнаты, — сказала я как можно спокойней и начала нащупывать палочку в кармане мантии. Дело пахло керосином, я поняла, откуда знала ее. Она несколько раз снилась мне в самых неприятных снах, а теперь предстала наяву, но испытать восторг от очередного открытия не получилось, потому что колдунья, воровато оглянувшись, бросилась в атаку. Я едва успела выхватить палочку, когда меня настиг яркий желтый луч, мой небрежный щит затрещал и прогнулся под его напором.

Следующий последовал незамедлительно, я отскочила в сторону, и он, преодолев всю комнату, врезался в окно. Стекло со звоном разлетелось вдребезги, в комнату ворвался холодный осенний ветер, сдувая тюль и шелестя страницами брошенной книги. Она переступила порог комнаты, не сводя с меня глаз и не опуская палочки, я пятилась, стараясь обойти диван, чтобы иметь хоть какое-то укрытие.

— Вы что, сумасшедшая? — воскликнула я, продолжая пятиться.

Следующая атака была внезапной и агрессивной. Второе проклятье я пропустила, оно угодило мне в грудь, сшибая с ног и выбивая воздух из легких. Лежа на полу, я судорожно старалась вздохнуть, от боли и страха мысли путались.

— Получила?! — взвилась она, в голосе ее слышалось торжество.

— Что ты делаешь, дура? — прохрипела я, стараясь приподняться. В коридоре на мгновение появился эльф и, ужаснувшись открывшейся картиной, тут же исчез. Я вскинула палочку, бросив проклятье во всбесившуюся колдунью, но промахнулась, и оно угодило в трюмо, снеся с него фарфоровые статуэтки, часы и ларец Лорда.

— Я научу тебя, как обращаться к старшим… Круцио! — воскликнула она, и меня затопила такая боль, перед которой померкла вся предыдущая. Я кричала и колотилась в болевых судорогах на полу. По моим ощущениям ничего подобного я еще не испытывала, Круциатус Лорда показался мне более щадящим, возможно, потому, что я уже забыла свои впечатления. Связных мыслей не было. Только палящая боль, которой не было конца и края. Все мои проблемы вдруг стали абсолютно несущественными. Сквозь собственные крики я различила топот ног по коридору. «Приди… приди… приди», — мысленно повторяла я, как молитву, не понимая даже, кого зову. В комнату кто-то ворвался, они что-то кричали, я не могла понять смысла их слов и слышала только ее срывающийся голос: «Круцио! Круцио!»

А потом все голоса резко стихли и боль ушла, я даже подумала, что оглохла или умерла.

— Что здесь происходит? — донесся до меня такой родной шипящий голос. Люди загомонили что-то ему в ответ, а я лежала на полу и не находила сил, чтобы открыть глаза, мне было так хорошо без этой чудовищной боли, что я согласилась бы лежать так вечно.

— Мой Господин… Эта девчонка… Она была в ваших покоях, я лишь хотела ее прогнать, — заголосил женский голос, который я с трудом опознала, так не похож он был теперь, грудные нотки исчезли, он походил на скулеж побитой дворняги.

— Кто разрешал тебе приходить сюда, Белла? — зашелестел холодный голос.

— Я… я только хотела увидеть вас, мой Повелитель, а тут она… — продолжала оправдываться ведьма. Я слушала ее блеяние краем уха.

— Ты, верно, забыла, что я не терплю самоуправства, — едко прошипел Лорд, — и я не для того освободил тебя.

— Да! Да, Господин, больше никогда…

— Надеюсь, мне не придется тебе об этом напоминать, и приведи себя в порядок, Азкабан пришелся тебе не к лицу…

Послышался щелчок закрываемой двери, и конец фразы я уже не разобрала. Голоса стали удаляться по коридору, пока совсем не стихли, я еще некоторое время лежала ничком, а потом кое-как поднялась на ноги и поковыляла в спальню, в груди саднило и жгло. «Вот и повидались», — съехидничал внутренний голос, но я отмахнулась от него и упала без сил на кровать, прикрывая глаза.