Надежда Пигмалиона

— Нет? — переспросил Лорд. — Ну что ж, в виду непопулярности предложение отклоняется.

Я почувствовала неодобрительные едкие взгляды на себе, по залу пронесся гул голосов, но быстро стих.

— На конкурсе доброты нам с вами, конечно, не победить, но мы ведь и не стремимся, верно? — продолжал Лорд, поднимаясь со своего места и обходя зал. — Первостепенная наша задача сейчас — подготовить почву для быстрого, успешного и как можно менее затратного захвата власти. Освобождение мира от грязнокровок — наша цель. Не так ли?

Пожиратели одобрительно закивали и загомонили.

«Давно пора. Этой грязи развелось…» — донеслись до меня слова Беллатрисы.

— Все министерство кишит, — кивнул ей Яксли.

— Это отвратительно. Не представляю, как ты там работаешь и сдерживаешься, — скривила в отвращении губы Беллатриса.

— Все потери… сопряженные с этим, являются неизбежными и закономерными, — перекрыл гомон высокий голос Лорда. — Но целое — важнее части. Наша цель должна быть главным мерилом правды, — медленно смаковал он каждое слово.

* * *

— Это предательство. Если один никак не ценится, значит, и все вместе ничего не стоят, — не вытерпев, заявила я Лорду вечером.

— О чем ты? — спросил он, отрываясь от книги. — А, ты все об этом… Я уже и забыл, как ты проявляла сегодня чудеса отваги на собрании, — протянул он.

— Я не согласна с решением, — упорствовала я, — вы должны его вытащить, иначе эта смерть будет на вашей совести.

Лорд тихо рассмеялся.

— Ты думаешь, моя совесть этого не стерпит? Я столько раз говорил тебе о том, что средства достаются сильнейшему, и сила — единственная истина. Совесть? Мораль? Их придумали трусы и лжецы, чтобы оправдать свою неспособность на нечто большее. Поставили бутафорские заборы и кланяются им всякий раз, отгораживаясь от правды жизни.

— Сила может закончиться, — убежденно протестовала я. — Истина только в том, что вы просто не хотите. Люди — не «средства», их…

— Можно легко заменить новыми, — перебил меня Лорд. — Он все равно подох бы, это только вопрос времени. Он уже отработал свое и принес мало пользы, — продолжал Лорд так, словно говорил о сломанном предмете, а не о человеческой жизни. — Ты должна понять, что ради достижения цели часто приходится жертвовать многим.

«Именно, Альбус, жертвовать! Чтобы добиться большего, зачастую надо отдать малое», — прозвучали слова в моем мозгу.

— Ради общего блага, — вслух тихо добавила я.

— Девиз Гриндевальда? — поинтересовался Лорд. — Ну, можно и так сказать. Сила не кончится у того, кто разумно ей распоряжается. Гриндевальду как раз не хватило разумности, он поторопился, а мне спешить некуда. Я — бессмертен, осталось только уничтожить одного безмозглого мальчишку, — задумчиво сказал он. — Но в целом, да, ты права, я просто не хочу заниматься ненужной работой.

Я поняла, что разговор этот бесполезен. Легче переспорить собственное эхо, чем переубедить Лорда. Я глубоко вздохнула, стараясь унять досаду.

— Будете так разбрасываться — и вскоре приказывать придется самому себе, потому что у вас никого не останется.

Лорд пренебрежительно фыркнул.

— А мне никто и не нужен, я сам справляюсь со своими проблемами. Все это, — он пространно обвел рукой комнату, — уйдет в небытие, а я останусь.

— Сидеть в одиночестве, — буркнула я. — И вовсе вы не со всеми проблемами справляетесь. В Албании вы просили о помощи и, если бы я не помогла, то так бы там и остались.

— Ты ошибаешься. Я просил о помощи? Да. Но где здесь противоречие? Я же сказал, что сам справляюсь со своими проблемами. Моей проблемой было попасть в Англию и получить тело. И вот он — Я, — сказал Лорд гордо и обвел себя руками. — А кого теперь интересует, какими средствами я этого добился? — ядовито прошипел он, делая акцент на слове «средства». — Видишь, как упрощается жизнь, если убрать из нее всю надуманную бесполезную чепуху? В конечном итоге остаются только цель и средства. Пусть старик Дамблдор вещает про свою правду, силу любви и самоотречение, — издевательски передразнил Лорд. — Он глуп и тоже умрет.

— А какая у вас конечная цель? Бессмертие ради бессмертия? Вы все отбросили, и так, действительно, проще. Но разве ваша цель не потеряет своего смысла? — искренне недоумевала я. — Какой толк в бессмертии, если оно не будет ничем заполнено? Бессмертие хорошо, только если оно само — средство, — рассуждала я.

— Разве? — усмехнулся Лорд. — Как по мне, бессмертие хорошо и само по себе, без всякой «наполненности». Бессмертие — это власть, знание, уверенность. Оно не потеряет своей ценности ни при каких обстоятельствах, ведь ценность — Я.

Все разбивалось о железную логику. Лорд закольцевал все свои цели и стремления на самом себе. Идеальный механизм, работающий без потерь энергии на окружающий мир. Я покачала головой, но дальше спорить не стала и, почитав еще немного, отправилась спать.

* * *

В великолепной зале за круглым столом из красного дерева вновь собрались люди. Перед ними дымился свежесваренный кофе, а за окнами ярко светило солнце. Раздавался шелест страниц и скрип кожаных кресел.

— Ну что ж, теперь перейдем к вам, Фадж. Все, как я и говорил? — спросил старик с белыми усами.

— Да, увы, — закивал Министр Магии Британии. — Нам, действительно, не удалось их поймать, и закон я отменил.

— И как же обстановка теперь? Напряженная, надо полагать? — поинтересовался рыжий господин с фиолетовым цветком в петельке.

— Н-нет, сейчас стало спокойнее, — отозвался Фадж.

— Ха, ну разумеется. Я всегда об этом говорил и буду говорить. Диктат — не панацея. Хорошо бы вам это в конце концов понять, — сказал рыжий господин и откинулся на спинку кресла, прикуривая сигару.

— Но не думайте, что вам этот промах забудут! — громко прогнусавил толстяк с красным лицом, отодвигая от себя пустую чашку. — Сейчас порадуются немного, а потом припомнят.

— Что вы порекомендуете? — спросил с готовностью Фадж.

— Зрелища, конечно, — вставил свое слово молодой человек с прилизанными назад волосами. Остальные согласно закивали.

— Я распоряжусь о проведении открытых казней и создании дуэльных клубов, — суетливо согласился Фадж. Мужчины засмеялись, некоторые качали головами.

— Помилуйте, друг?! Вы меня удивляете. Так вы никогда не выберетесь из своего средневековья, — воскликнул рыжий господин. Фадж совсем смешался.

— Дуэли и казни — это не тот масштаб, нужно организовывать что-то более глобальное, — поддакнул молодой.

— Вы же не хотите потерять свое кресло? — спросил усатый старик.

— Нет-нет, я просто… Не так понял вас. Что я должен сделать?

В зале ненадолго повисла тишина.

— Ну, из того что можно вам предложить… Проведите Чемпионат мира по квиддичу, — предложил старик.

— Но ведь он планировался в Мексике, — удивился Фадж.

— Ну и что ж? Уверен, они не откажут нам в услуге, — сказал старик и подмигнул худому темноволосому мужчине с золотой серьгой.

— А стадион? А безопасность? Это же огромное мероприятие, — изумился Фадж.

— Ну так вот и займитесь, — с нажимом сказал старик, размешивая сахар в чашке. — У вас есть почти семь месяцев, привлеките больше людей, создайте систему волонтеров, проведите рекламу, — упорствовал он, в такт словам стуча ребром ладони по столу.

— Не мне вас учить, Фадж, со средствами массовой информации у вас все отлично. Люди из Международной Конфедерации вам всячески поспособствуют.

— А мне показалось, что в ваших словах, Корнелиус, было рациональное зерно, — прогнусавил толстяк. — Спорт и квиддич — это, конечно, хорошо, но вот дуэли… А еще вы молчите про своего друга-Дамблдора, — протянул он, ослабляя галстук под висящим подбородком.

— Каким еще другом?! — возмутился Фадж. — Век бы его не видать. Сидит в своей школе и пусть сидит, он меня не интересует, лишь бы не совался не в свое дело.

— А это вы нас дезинформируете, дорогой Корнелиус, — причмокнул толстяк. — Дамблдор очень бойко выступил в прошлом месяце на созыве Международной Конфедерации. Я еще помню, сколько головной боли он нам доставил. Вы напрасно за ним не приглядываете, и вообще, я считаю, что с его Президентством мы тогда погорячились.

— Вы опять о своем, — махнул рукой старик, — мы сейчас решаем проблему Фаджа, а не Дамблдора. О нем мы поговорим… — он прервался и взглянул на золотые часы, — …поговорим в следующий раз.

— Так нет же, вы меня не дослушали, уважаемый, — протянул толстяк и стер платком пот с лоснящегося лица. — Я как раз подводил к тому, что услышал рациональное зерно в словах Корнелиуса. Я хочу сказать, что мы можем убить одним ударом двух троллей, — прогнусавил он и сделал эффектную паузу.

— Не томите нас, дорогой, мы и так сегодня засиделись, — сказал господин с цветком.

— Если вы торопитесь, вас никто не держит, политика не терпит суеты, — ответил ему толстяк и, дождавшись, пока все замрут и посмотрят на него, продолжил:

— Я предлагаю всем вам подумать о проведении Тремудрого турнира.