История Индии

Другие его «кампании» и «завоевания» не менее туманны. То, что он действительно вторгался в северную Индию, от Кашмира до Аравийского моря и Бенгальского залива, подтверждается. Майтраки из Валлабхи в дальнем Гуджарате были вынуждены бежать из своей столицы, Кашмиру пришлось расстаться с ценной буддистской реликвией, Синдх и Орисса были оккупированы. Чтобы добраться до этих мест, нужно подчинить и те царства, которые стояли на пути или находились вблизи предполагаемой линии марша. То же и с царствами, которые подчинялись новым вассалам Харши, включая большинство горных государств Пенджаба. Если все так и было (Сюаньцзан не говорит, что эти страны имели независимость), можно предположить, что бессчетные царства и племена, протянувшиеся от восточного Пенджаба до Раджастхана и Мадхья-Прадеша, стали частью империи Харши. Но могли он удержать их, как долго и на каких условиях — неясно. Майтраки из Саураштры, например, вскоре вернулись в свою столицу в Валлахбе и, несмотря на союз с семьей Харши через брак, преследовали, по всей видимости, собственные политические цели.

Возможно, самый убедительный аргумент эфемерности империи Харши заключается в ее внезапном и полном исчезновении. Намеки на грядущие проблемы есть у Сюаньцзаня, который стал свидетелем покушения на жизнь Харши. Покушавшихся он называет «еретиками», так буддисты именовали недовольных брахманов. Очевидно, к VII веку не все религиозные трения решались в дружеских дебатах. «Подлость» Шашанки имела, скорее всего, много общего с его гонениями на буддистов и тем, что он срубил священное дерево Боддхи, под которым Будда обрел просветление. Кое-где в Арьяварте все было наоборот, ортодоксальный взгляд противоречил растущей приверженности и щедрости Харши по отношению к сангхам.

На пышной церемонии, организованной Харшей по поводу встречи с царем Камарупы, недовольные попытались поджечь башню, в которой размещалось изображение Будды. Харша, согласно Сюаньцзану, погасил огонь «не силой своих легких», а — что не менее чудесно — ринувшись прямо в пламя. Расстроенные фанатики-«еретики» заставили одного из своих совершить покушение на жизнь Харши. Убийца прорвался к Харше с ножом в руке, но тот, несмотря на возраст, ловко увернулся от удара, схватил и обезоружил нападавшего. Сюаньцзан высоко оценил мягкость, с которой обошлись с преступником. Только глава «еретиков» был «наказан», что, скорее всего, означает казнь. Остальные получили прощение. Тем не менее пятьсот брахманов были отправлены в изгнание. Очевидно, имел место если не мятеж, то по крайней мере тайный сговор.

О смерти Харши ничего не известно. Но когда в 647 году его правление закончилось, вместе с ним умерла и империя. Она просто распалась. Никакой Чандрагупта II не занял его место и не продолжил завоевания, ни один Ашока не пришел ему на смену, чтобы сохранить земли. Союзные царства попросту забыли об альянсе. Подчиненные династии продолжили старинную вражду.

Сам трон узурпировал один из министров-брахманов Харши, который позже был дискредитирован неподобающим отношением к посольству Китая. Харша поддерживал добрые отношения с новой империей Тан благодаря пробуддийским симпатиям, великодушному отношению к приезжим вроде Сюаньцзана и нескольким дипломатическим миссиям. Но, согласно китайским источникам, посольство Тан, прибывшее вскоре после его смерти, застало Индию в смятении. Китайцев ограбили и пленили, а посланник Небесного Императора едва спасся, сбежав в Тибет. Все это больше походило на соперничество религиозное, а не политическое. Из Тибета посол организовал поход возмездия, который, очевидно, завершился уверенной победой Китая, «вследствие чего Индия исполнилась почтения».

Хотя в индийских источниках нет указаний на это первое трансгималайское вторжение, хотя, скорее всего, это был только набег на северную Бенгалию, показательно, какой вакуум оставил после себя Харша. Благодаря Бане его личная слава осталась в веках, он также покровительствовал наукам, религиозному диалогу, писал пьесы, его часто сравнивали с Акбаром, величайшим из Моголов. Но будущие поколения индийцев не охраняет «Дом Харши», никакой «Век Вадханы» не хранит память о последнем чакравартине северной Индии и никакая «Канноджская школа» не продолжает опекать буддийские «университеты» наподобие Наланды (Бихар) или ученых вроде Баны. Раскаленные угли, столь щедро изрыгаемые Харшей, исчезли с шипением пара, когда над сердцем Арьяварты в северной Индии наконец разразился политический муссон.