История Индии

Харша-Вардхана

Будто бы в противоречие теории, новый «царь царей», несмотря ни на что, решил сверкнуть мимолетной звездой. Была торжественно введена новая хронологическая эра, а это очень важный признак. Подданные отпраздновали «победоносное замыкание в круг четырех частей земли» (дигвиджайя). В начале VII века соперничество династий, которое, как грозовые облака, собиралось над Арьявартой еще со времен Гупты, начало рассеиваться. Сезон дождей, по всей видимости, откладывался. Северная Индия готовилась пережить последний расцвет доисламской империи.

Из несомненно большого числа сасан, созданных Харша-Вар дханой из Тханесара (и Канноджа впоследствии), сохранилось немногое. Одна надпись, которая когда-то, вероятно, была оттиснута на медной табличке, перечисляет прямых предков Харши. Его отец первым взял титул махараджахираджи, а брат первым назвал себя последователем Будды. Харша, видимо, унаследовал оба «звания», хотя буддийские симпатии не мешали ни его агрессивным планам, ни поклонению старым богам. К сожалению, данная надпись не может дать больше информации, и будь она и несколько монет единственными свидетельствами о Харше, он остался бы в истории очередным малоизвестным представителем династии.

К счастью, довольно сухое свидетельство сасаны дополнено двумя гораздо более информативными источниками. Один из них — Сюаньцзан, китайский монах и ученый, который с 630 по 644 год гостил в Индии, вдохновленный паломничеством Фа Сяня в священную землю буддистов, совершенным двести лет назад. Он вернулся в Китай, нагрузив двадцать лошадей буддийскими реликвиями, статуэтками и книгами, и составил впоследствии пространное описание Индии, которое сделал, скорее всего, по личным впечатлениям, кроме описаний крайнего юга.

Другим, более откровенным свидетелем был Бана, выдающийся писатель и, между прочим, беспутный брахман, чья загубленная юность и различные круги, в которых он вращался, «показывают, сколь мало значили правила касты для образованного человека»^{116}. Из двух сохранившихся трудов Баны наиболее важным является «Харшачарита», прозаическое сообщение о том, как Харша пришел к власти. Несмотря на то. что по характеру оно больше описывает, нежели объясняет, и несмотря на перегруженность языковыми украшательствами и сложносоставными прилагательными необыкновенной длины, это сочинение считается первой исторической биографией на санскрите, а также шедевром литературы. В нем лихорадочное возбуждение биваков и дворцов переплетено с красочными событиями, словно на миниатюре эпохи Моголов. Изображения леса и дороги соседствуют с картинками из повседневной жизни. Бана подробно рассматривает каждую деталь сельского труда и распознает каждого представителя природного мира. Ни Киплинг, ни Рушди не могли лучше отразить «разбухающую жизненную силу Индии» и повседневный труд ее жителей.

Несомненно, и Сюаньцзан, и Бана были заинтересованными лицами. Первый зависел от протекции Харши, второй — от его покровительства. В обоих трудах нет и намека на критическую оценку. Сюаньцзан был ослеплен приверженностью страны буддизму и ставил это в заслугу Харше, а Бана видел в истории Харши удачный материал для романа. Несмотря на это, авторы дополняют друг друга. Китайский монах очерчивает сюжет, а индийский писатель выписывает детали, буддист пишет либретто, а брахман — музыку.

Они дополняют друг друга и хронологически. Сюаньцзан попал в Индию в период взлета карьеры Харши, тогда как Бана описывает его первые шаги, от рождения в 590 году до восшествия на престол в 606-м и последовавшей вскоре первой кампании. Этот период особенно интересен, поскольку Харша, второй сын. не был очевидным престолонаследником. Его отец, махараджадхираджа Прабхакара-Вардхана, умер, когда Харша и его старший брат были в отъезде, брат сражался с гуннами, а подросток Харша наслаждался радостями охоты. Харша прибыл домой первым и один присутствовал при смерти царя, после чего, как пишет Бана, провозгласил себя наследником. Потом вернулся победоносный брат с войском. Харша ничего не сказал о последней воле отца, и брат остался наследником брата.

В этом месте Бана предложил еще одну причину восшествия Харши на престол. Очевидно, Раджа-Вардхана, его брат, так скорбел по отцу, что отказался от трона и предпочел уйти в отшельники. Более того, он сам настаивал, чтобы Харша наследовал трон. Однако же из других источников, включая Сюаньцзана, известно, что на самом деле именно Раджа-Вардхана взошел на престол вслед за отцом. Бана, коротко говоря, слишком о многом умалчивает. Возможно, он просто хотел поддержать права Харши на трон. Или же у него менее похвальные мотивы. Как деликатно выразился один современный биограф, «трудно избежать вывода, что столь необычный вывих в истории… возник из-за того, что некоторые эпизоды не соответствовали, по мысли автора, образу героя»^{117}. Не исключено, что Бана пытался отвести подозрения, все еще бытовавшие во время написания сочинения, в том, что Харше было выгодно устранить Раджа-Вардхану.

Вот что произошло в результате «необычного вывиха». Раджья-Шри, сестра и царевна, вышла замуж за соседа и союзника, маухарийского царя из Канноджа. В разгар кризиса наследования в Тканесаре на этого маухарийского царя внезапно напал царь из «Малавы» (предположительно, из Малвы). Махаурийский царь погиб в битве. Раджью-Шри взяли в плен, а победоносный «Малава» двинулся на Тканесар вновь. В отчаянном положении не Харша, а его брат взял на себя инициативу. Внезапно отбросив намерение жить тихой жизнью и оплакивать отца, он настоял на праве мести. Просьба Харши сопровождать брата была отклонена, и, взяв десять тысяч конницы, праведный Раджа-Вардхана отправился в бой.

Раджа-Вардхана был выдающимся полководцем и быстро разгромил армию Малвы. Но тут появился настоящий злодей этой истории. Шашанка, царь Гауды в Бенгалии, помог силам Малвы. Победитель Раджа-Вардхана встретился с Шашанкой, получив гарантии неприкосновенности, скорее всего, в условиях перемирия, и был предательски убит. Наконец сцена очистилась, и все-таки что-то удерживало Харшу от активных действий.

Разумеется, сторонники подивились и восхитились. Умело и, конечно, многословно ободренный своим главнокомандующим и затем военачальником боевых слонов, Харша собрал армию «для всемирного завоевания». Между тем его врагов окружали всевозможные дурные предзнаменования: шакалы, пчелы и стервятники нападали на города, солдаты ссорились со своими любовницами, а некоторые видели свое обезглавленное отражение в зеркале, нагая женщина ходила по паркам, «тряся указательным пальцем, будто считала мертвецов».

Шашанка, «подлейший из Гоудов», был главной целью Харши, но Гауда находилась в тысячах километров к востоку от Тханесара, и сперва требовалось покорить многих других царей. Один, очевидно потомственный соперник царей Гауды, быстро заключил соглашение о дружбе и союзе с Харшей. Это был Бхаскараварман, царь Кумарарупа (Ассам) на северной границе Гауды. Теперь Шашанке пришлось сражаться на два фронта. Вдобавок Харша мог рассчитывать на силы Маухариев и на побежденную армию Малвы, которая усилиями его покойного брата перешла под его командование.

Тут пришла новость о бегстве Раджьи-Шри (сестры Харши и царицы Маухариев) из заключения в Каннодже. К несчастью, она отправилась в свое убежище в горах Виндхья, где собиралась совершить обряд сати, поскольку стала вдовой. У Харши были другие планы. Он видел добродетель и, хоть Бана о том умалчивает, пользу в том, чтобы спасти сестру. Погасив свой гнев, он повел поисковый отряд по диким тропам центральной Индии. Община первопроходцев, занятая заготовкой леса и прокладкой просек, ничего нс знала о местопребывании Раджьи-Шри. Но в другом поселении, на сей раз буддистов, брахманов и других отшельников, обративших свой взор к восторженному духу экуменизма, Харша услышал рассказ о группе убитых горем женщин, прячущихся поблизости. Раджья-Шри, исцарапанная в кровь и истрепавшая одежды в путешествиях по лесам, была среди них. В последний момент ее сняли с погребального костра и вернули брату.

Единственным желанием Раджьи-Шри было стать буддийской монахиней. Харша и слышать об этом не желал. Он настоял на том, чтобы сестра сопровождала его в походе. Будучи царицей Маухариев, она была жизненно необходима для осуществления планов, поскольку он собирался с ее помощью контролировать Маухариев. Уговорив сестру, он впоследствии перенес столицу из Тханесара в Каннодж, расположенный ближе к центру и более крупный город. Каннодж стал соперником Паталипутры в качестве имперской столицы северной Индии и, пройдя через многие превратности и смену хозяев, оставался таковым до XII века.

Тем временем кампанию можно было продолжать. Сопровождаемый Раджьей-Шри и буддийским мудрецом, ее наставником, Харша поспешил обратно к армии, стоявшей лагерем у Ганга. Там тени расступились и солнце своим сиянием явило добрые знаки, каждый из которых предсказывал неминуемую победу. Вечер, пишет Бана, наступил, «будто испугав тучи», которые заходящее солнце окрасило в цвета океанского заката. Потом, когда спустилась тьма, Дух Ночи почтительно одарил Харшу луной, будто «луна была чашей, из которой он мог утолить свою безграничную жажду славы», или даже словно «серебряная сасана самого царя Ману давала Харше полномочия завоевать семь небес и вернуть золотой век». На этом, среди сумбура эпитетов длиной в страницу и в начале завоеваний, отмеченных добрыми приметами, протянувшимися в далекое будущее, повесть Баны внезапно оканчивается.

Если и было написано продолжение, оно не сохранилось. Однако у нас есть странная надпись на камне и свидетельство Сюаньцзана, во время визита которого юный Галахад Харша превратился в зрелого Артура, а его маленькое царство на Джамне стало единовластным сувереном «Пяти Индий». Что означает на самом деле этот термин — не вполне ясно. «Он прошел с востока на запад, — пишет Сюаньцзан, — подчиняя всех непокорных; слоны не распрягались, солдаты не снимали доспехов. Спустя шесть лет он покорил Пять Индий»^{119}. Разделение Индии на пять частей — северную (Уттарапатха), южную (Дакшинапатха), восточную, западную и центральную (Мадхьядеша, или Арьяварта) — было вполне обычным; но если именно это имел в виду Сюаньцзан, он чудовищно преувеличивал. Харша действительно подчинил себе большую часть северной Индии, но его победы зачастую были незначительными и недолговременными. На них потребовалось гораздо больше шести лет, и уж точно в число покоренных земель не входили Декан и юг.

Из лагеря на Ганге, где Бана оставил Харшу наслаждаться предвкушением кровавых побед, царь, вероятно, отправился дальше на восток. Праяга (Аллахабад), Айодхья, Сравасти, Магадха и кучка мелких царств на территории Уттар-Прадеша и Бихара, многие из которых находились под властью Шашанки, склонили колени до того, как охотник увидел добычу. Согласно гораздо более позднему источнику, великая встреча с Шашанкой из Рауды произошла близ Пундры в северной Бенгалии. Очевидно, Шашанка был побежден, но не настолько окончательно, чтобы лишиться царства, ибо он продолжал править Грудой и даже присоединил к ней части Ориссы и Магадхи. Только после смерти Шашанки примерно в 620–630 годах Харша успешно аннексировал эти царства и, вероятнее всего, разделил их со своим союзником из Ассама.