Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

Муза на службе

Вероятно, еще до поездки в Малороссию Глинка задумал издать музыкальный альбом{346}. Тот, что он представил публике в 1829 году, принес доход, а в Москве хорошо продавались три его авторских сборника{347}. Глинка вспоминал, что собирать пьесы для издания было для него «не только трудно, но и крайне досадно» (в первую очередь из-за своего общественного реноме и самоощущения творца). Требовалось не только найти достойные сочинения, за которые издатель будет нести ответственность перед покупателем, но и согласовать с авторами их выход в свет, договориться с переписчиками, провести корректуры. Все это требовало внимания и времени, к тому же — нужно напомнить — он в это время выполнял обязанности по службе в Капелле. Глинка писал другу Маркевичу: «Не скрою от тебя, нередко грущу и задумываюсь, помышляя, что принужден употреб-лять бедную музу средством к существованию»[334].

Когда все пьесы были собраны, то оказалось, что ни одно из музыкальных издательств не решалось их купить. Глинка вспоминал, что буквально плакал от досады[335]. На помощь пришел Платон Кукольник. Он договорился с Петром Ивановичем Гурскалиным, владеющим петербургским издательством и магазином «Одеон»{348}. Гурскалин заплатил тысячу рублей за сборник, выходивший отдельными тетрадями. Это была удачная сделка.

В пяти тетрадях, выходивших в 1839 году, была напечатана, помимо вокальных и фортепианных сочинений самого Глинки{349}, музыка популярных тогда авторов — Александра Алябьева, Алексея Верстовского{350}, Александра Даргомыжского, чьи романсы начинали звучать в салонах, Михаила Яковлева, Владимира Одоевского и других русских композиторов. «Собрание» действительно имело успех{351}. Во второй половине 1840-х годов вышел его второй тираж, так что издатель сполна окупил выплаченный Глинке гонорар.

Сборники показывают изменение литературных пристрастий Глинки, что связано с общей сменой кумиров в иерархии имен — произошел поворот от лирики Жуковского к стихотворениям прославленного, недавно ушедшего Пушкина, о чьем даровании теперь уже ходили легенды. Особенно нравился Глинке недавно сочиненный им романс в испанском стиле «Ночной зефир струит эфир»{352}. Необычными музыкальными средствами (далекие тональности, звукоизобразительность) Глинка передал ощущение от двух стихий: первая — это природа Испании, где ночной зефир, то есть ветер, гонит воды Гвадалквивира, реки в Испании. Вторая — страсть, любовь и восхищение «испанкой молодой»{353}.