Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

Испания

Глинка планировал выехать в Испанию 1 мая 1845 года. В Париже он истратил все сбережения и теперь ждал вексель из России, который никак не мог дойти. Оказалось, что на границе России и Пруссии погиб курьер. Из-за этого ему пришлось еще на месяц задержаться в столице Франции, что повлекло очередные траты. Месячное проживание обходилось в 1,5 тысячи франков, около 1,3 тысячи рублей. Теперь при его известности он должен был выглядеть хорошо и жить роскошно, что исключало любую экономию средств. Глинка сообщал, что обожает этот город, но промедление вызывало в нем злость: «Это все-таки значит потерять слишком много времени, тем более что мне здесь решительно нечего делать, потому что от Парижа я получил все, что только можно пожелать»[511]. Действительно, он заручился поддержкой в салонах, выступил с сольным концертом, продемонстрировал свое знакомство с Берлиозом. Показать же местной публике свои оперы на сцене казалось Глинке невозможным. «Хлопоты и издержки, требующиеся на это, так огромны, что и помышлять об этом я более не намерен. Даром здесь ничего не делают. Перевод, переписка нот, плата артистам и журналистам и пр. потребовала бы от 8000 до 10 000 [франков]… между тем как успех ненадежен»[512], — рассуждал он в письме матушке.

Матушка отпустила сына в Испанию не более чем на год[513]. Неоднократно она будет звать его домой{436}, но Михаил Иванович, перешагнувший порог сорокалетия, мечтал, наоборот, продлить путешествие или же обязательно вернуться еще сюда в скором времени.

Дорога в страну мечты была приятной, хотя и не без приключений[514]. Глинка сообщал матушке, что впервые путешествует так хорошо и безболезненно{437}. Правда, он умолчал, дабы ее не расстраивать, что в городе По он потерял паспорт. Во всех дорожных приключениях на выручку приходил дон Сантьяго, которого Глинка называл в письмах «золотым человеком». Он сообщал, что путешествует с товарищем, «без которого бы я здесь не мог обойтись»[515].

Символично, что 20 мая, в день своего рождения, когда композитору исполнился 41 год, он вступил на испанскую землю. В его ментальной карте Испания являлась «краем Европы», как он сообщал в письмах. «Я был в совершенном восторге»[516], — вспоминал он. Его детские мечты о далеких странах и землях опять сбывались…

Глинка впервые путешествовал на мулах, навьюченных вещами, на них перебирались через труднопроходимые Пиренеи. Все, что встречалось на пути, поражало своей новизной — внешний вид людей, постройки с необычными дверями и окнами, посуда, одежда. Отличалась местная еда, в которой преобладали овощи, желтый горох, к каждому блюду подавали перец, чеснок и сало, похожее на малороссийское.

Наконец путешественники добрались до древнейшего города на севере страны — Памплоны. Везде их встречали радушно. Он сообщал матери в письмах: «…нас передают с рук на руки из одного трактира… в другой. Хлопочут для нас, доставляют лошадей, мулов, проводников, кормят, поят, ухаживают с необыкновенною приветливостию, и все это за самую дешевую цену»[517]. Знаменитую на весь мир испанскую пляску он впервые увидел в местном театре. Правда, как Глинка сообщал матери, истинно испанского в ней было мало: из-за того, что эти территории находились близко к Франции, они испытывали заметные иноземные влияния, в частности, профессиональных французских балетмейстеров и итальянской музыкальной традиции.

Первой целью путешествия русского композитора был город Вальядолид, где Глинка, по совету дона Сантьяго, решил провести все лето. Этот город когда-то давно, с XIII по XVIII век, был резиденцией двора кастильских и испанских монархов, а сейчас отличался спокойствием и умиротворенностью. Немаловажно, что жизнь здесь была недорогой. Сестра дона Сантьяго предоставила русской знаменитости две комнаты. Траты на проживание казались небольшими — 400–500 франков в месяц, что составляло менее 300 рублей.

Вместе с родственником своего мажордома он каждый день ездил верхом по окрестностям Вальядолида, что укрепляло физическую форму Глинки. Он наслаждался рощей серебристых тополей, видами гор, вершины которых покрыты всевозможными ароматными травами — шалфеем, лавандой, тмином. Климат радовал: днем тепло, но без жары, а ночи сохраняли тепло дня, так что можно было отправляться на ночные прогулки, не опасаясь простуды. Сухой воздух (в отличие от Италии, где он страдал от морского ветра) благоприятствовал здоровью.

По вечерам у хозяйки собирались соседи и знакомые. Один из них играл на гитаре испанские народные мелодии. Особенно запомнились арагонская хота, жанр, по мнению Глинки, сохранивший свое первоначальное фольклорное звучание, и вариации на фольклорные темы. Именно эти первые впечатления затем были использованы Глинкой осенью 1845 года для написания первой оркестровой пьесы (о чем подробнее позже). Многое здесь напоминало сельские вечера в России. Хозяев, у которых он гостил, Глинка сравнивает с героями повести «Старосветские помещики» Гоголя — Афанасием Ивановичем и Пульхерией Ивановной. Как и в средних русских усадьбах, здесь не было роскоши и церемоний, а хлебосольство, которым славились испанцы, было умеренным, без деликатесов.

Хозяйка раздобыла плохонькое фортепиано. Глинка не танцевал, как другие, а вместе с двумя студентами, которые подыгрывали ему на гитарах, устраивал бесконечные импровизации для танцующих. Но популярностью пользовались отнюдь не испанский фольклор, а европейские жанры — вальс и кадриль, называемая здесь ригодоном, парижская полька, только что вошедшая в моду.

Глинка отмечал для себя, что жители этой местности не отличаются красотой и высоким ростом, так что Глинка, которого здесь величали дон Мигель, считался теперь довольно высоким человеком, что ему льстило. Женщины были к нему необыкновенно ласковы, приветливы, что подкупало русского композитора. Их глаза, как вспоминал Глинка, всегда наполнены блеском, что заставляло замирать его сердце[518].

В целом испанцы казались ему дружелюбным народом, а все истории про них он считал выдумкой: «Здесь деньгами дружбы и благосклонности не приобретешь, а ласкою все на свете»[519].

Отдохнув все лето в Вальядолиде и переждав самое жаркое время года, Глинка в августе начал туристическое паломничество по достопримечательностям Испании. Все его переезды, как и во время пребывания в Италии, были обусловлены климатом — при первых похолоданиях или сильных ветрах он уезжал в более теплые края. В результате Глинка проехал всю Испанию — с севера на юг и обратно. Мадрид стал тем городом, куда он возвращался неоднократно (как когда-то в Италии — в Милан).