NWT. Три путешествия по канадской Арктике

После клятв в вечной любви и уверений, что отныне мы не будем расставаться никогда и ни при каких обстоятельствах и впредь верно следовать курсу ленинизма, мы пошли дальше.

Солнце припекало нещадно. В расчете на движение по воде я надел непромокаемый гидрокостюм и тихо плавился в нем, хотя по лужам шел с большим удовольствием.

За весь день мы прошли 25 километров. Остановились в тихом, спокойном и достаточно сухом месте. Так бы день и закончился на мажорной ноте, потому что все было в масть – и погода, и купание в большой снежнице, и восхитительное спагетти, обильно сдобренное сохранившимся мясом карибу, и трубка мира, но, как оказалось, трубку мира я зажег несколько преждевременно. Именно тогда, когда мы с Уиллом, блаженствуя, растянулись на спальных мешках – я с трубкой, он с Библией, ветерок донес до нас обрывки разговора между Ульриком, Мартином и пришедшей к ним в палатку на связь Джулией.

Ребята довольно живо обсуждали то, о чем и говорить было рановато, – свои призовые после завершения еще не начинавшейся экспедиции через Северный Ледовитый океан в 1995 году. Уилл навострил слух – ему было очень интересно узнать их соображения на этот счет. Разговор велся явно без учета ветра и в предположении, что их никто не слышит. После того как Уилл услышал несколько довольно нелицеприятных высказываний в свой адрес, он не выдержал и, несмотря на мои просьбы, выскочил из палатки и пошел выяснять отношения.

Отсутствовал он минут сорок. Пришел, как ни странно, довольный. (Годом позже, уже в большой экспедиции я вспомнил этот случай и понял, что именно в тот момент предводитель и придумал такой дипломатический ход, который должен был помочь упрочить отношения в команде и смягчить конфронтацию поколений. Он пообещал наградить нашу молодежь, отдав им по завершении экспедиции все свои упряжки.) В палатке молодой оппозиции Уилл пошел на компромисс – согласился проводить столь любимые ею митинги чуть ли ни ежедневно, благо время это позволяло.

Мы идем довольно уверенно, лед хорош, и мы, очевидно, успеваем к 25 мая прийти в Тактояктак. Вот и сегодня решили идти не более пяти часов, с тем чтобы оставить время для дискуссий. Сейчас попьем какао и пойдем.

Лужицы покрыты льдом, и я сегодня с утречка, разбив левой ногой небольшую корочку льда, искупался опять в океане, что, в общем-то, способствует…

Колено болеть практически перестало, так что настроение хорошее. Вперед, до встречи.

Сейчас половина седьмого утра. Мы со всех сторон окружены водой, покрытой тонкой корочкой льда. Судя по всему день предстоит довольно жаркий. Полное безветрие, как и вчера.

А вчера мы в соответствии с предназначением шли четыре часа. Тронулись по холодку, по первому ледку и занимались съемками.

С утра была значительная облачность, вокруг нас висели грозные кучевые облака, и горизонт был размыт серой пеленой дождя. Однако поднявшийся ветер так настойчиво дул с юго-востока, что очень скоро отогнал всю эту гадость в сторону моря Бофорта. И мы остались один на один с сияющим солнцем. Мне в моем костюме было даже не так уж жарко идти – спасибо ветру.

Практически все время мы шли по лужам, глубина которых порой была значительно выше колена. Ботинки пропитываются влагой достаточно быстро и приобретают через полчаса хождения по воде такой устрашающий вес, что едва передвигаешь ноги. Приходилось преодолевать сопротивление воды и волочить тяжеленные ботинки. В результате это привело к тому, что мой коленный сустав опять заболел.

Возможно, сказалась и дополнительная нагрузка – мне пришлось два часа тащить каноэ в паре с Джулией. Уилл пошел с Такако, чтобы иметь возможность запечатлеть процесс со стороны. Снимал нас в разных ракурсах на видео и на пленку. С учетом многочисленных технологических остановок до перерыва нам удалось пройти всего 16 километров. Остановились лагерем, хотя найти сухое место для палаток было непросто – очень много озер и очень мало приличных островков суши, то есть льда.

Тем не менее нам удалось найти три рядом стоящих ледяных бугра-островка: два со снегом и один без снега и вдобавок с трещиной. Мы с Уиллом как старые хрычи уступили снежные острова нашим молодым спутникам, а сами выбрали этот голый ледовый островок. В общем-то, как показали дальнейшие события, мы оказались правы.

Начиная примерно с часа дня вода стала прибывать, и ее уровень заметно полез вверх. Я сделал дренажную канавку киркой вокруг нашего островка, но это не помогло. Установив кирку у кромки воды, я решил понаблюдать за изменением уровня.

Примерно часа через три уровень воды поднялся настолько, что она подступила вплотную к палатке. Пришлось нам с Уиллом палатку передвигать, благо у нас были время и место, куда ее двигать. У наших спутников, палатки которых стояли поблизости на снежных островках, ситуация была не лучше. Их островки буквально на глазах поедались водой. Снег намокал и бесшумно и быстро таял. От их былого благополучия практически не оставалось следа.

Только каноэ не испытывали никаких неудобств в связи с наступавшей со всех сторон стихией. Еще бы, ведь это была их родная стихия – вода! Они тихо и довольно плавали вокруг нашего лагеря в пределах, предоставляемых им предусмотрительно заведенными нами швартовыми. Со стороны мы, наверное, походили на присно памятного прародителя современных МЧС деда Мазая с соответствующими зайцами.

Подъем воды прекратился только вечером, около 10 часов, когда солнце спустилось пониже. Наш последний маркер уровня – пакетик с цейлонским чаем (именно этот островной вид чая наилучшим образом подходил для маркировки уровня воды, окружавшей наши маленькие цейлоны), брошенный к кромке воды, остался нетронутым ею.

Ночь прошла спокойно, а с утра все лужи, озерца и озера покрылись ледком. До Тактояктака остается 58 километров.

Сегодня ночью примерно в три часа предводитель внезапно вскочил с причитаниями. Утром он объяснил, что ему приснился кошмарный сон: он никак не мог вспомнить, кто ему обещал дать денег на экспедицию.