NWT. Три путешествия по канадской Арктике

17 апреля, утро

Только лютою зимою,Но отнюдь не летом,Своенравною шкалоюМогут поравняться двое —Цельсий с Фаренгейтом.Замерзая, прошепталаНапоследок ртуть:«Наконец они совпали!».И тогда мы все узнали,Что такое Жуть!

Вчера не делал записей, поскольку не хватило времени, однако события вчерашнего дня заслуживают внимания по многим причинам.

Проснувшись вчера, я понял, что, скорее всего, Такако догадывалась о том, что за погода ожидала нас следующим утром и потому, чтобы не испугаться самой, подарила термометр мне. Однако и без термометра было ясно, что сегодня не просто холодно, а очень холодно. Об этом весьма красноречиво свидетельствовал ряд косвенных признаков, таких как полное нежелание бензина в чашечке горелки примуса воспламеняться, мгновенное прилипание всего металлического к пальцам.

Действительность, данная нам в ощущениях, стала еще страшнее, когда местное метеобюро обнародовало последние данные измерения температуры: минус 39 градусов! Для 16 апреля это более чем прохладно. Однако, как и вчера, не было ветра, и поэтому холоду можно было как-то противостоять, точнее «противоидти», что мы и делали весь день.

Скольжение было плохое из-за сильного мороза. Собаки тащили, старались, бедняжки, изо всех сил, окутанные морозным паром. Чтобы их вдохновить, а самому согреться, я пошел впереди. Затем меня сменил с теми же целями предводитель, продержавшийся меньше моего – у него замерзли очки. И он поставил впереди Джулию.

Брайсону сегодня получше, во всяком случае он в состоянии, несмотря на сильную хромоту, бежать за упряжкой. Вчера он опять отказался от подогретой и размягченной еды, тем не менее бежит и совсем не тормозит нас, благо что сегодня из-за холода и темп не очень высок.

Мы подошли к очередной излучине и решили сократить маршрут, показав Джулии, куда надо целиться. Пришлось, тем не менее, подниматься в гору. Поднявшись повыше, мы смогли наметить более легкий путь и попытались опять перенацелить нашу впередиидущую Джулию. Уилл, начавший с некоторых пор достаточно ревностно относиться к своей прерогативе принимать решения и, в особенности, отменять ранее принятые, подкатил к нам и, выслушав то, что мы пытались втолковать Джулии, осведомился: «O' key, guys, if you know better where we have to go may be it would be easier if you will lead?».

Мы согласились, не придав этому случаю большого значения. Впереди пошел Ульрик. Покрутившись немного и обойдя несколько скал, мы через небольшой распадок съехали в очередную долину, откуда открывалась достаточно сомнительная перспектива дальнейшего нашего блуждания по холмам и отрогам.

Я как крупнейший в команде специалист по выбору дороги в условиях сомнительных перспектив сменил Ульрика и встал впереди. Идти по рыхлому снегу было достаточно трудно, особенно собакам. Однако на «раз, два, взяли» мы совместными усилиями подъем одолели.

На плато, куда мы забрались, нас ждала неожиданная и приятная встреча – мы увидели двух мирно пасущихся овцебыков. До них было метров триста, но они сориентировались в обстановке быстрее нас и с удивительной для их внушительных размеров легкостью умчались довольно резвым галопом, взметая облака снежной пыли.

Ланч мы решили устроить прямо здесь же, на вершине горы, в окружении красивых заснеженных скал и при полном безветрии, что само по себе было очень приятно.

Отсюда, с высоты, перспективы нашего движения представлялись намного яснее: бескрайняя белая слегка всхолмленная равнина с достаточно большим числом ориентиров, передвижение по которой не должно было составить особого труда – так нам, во всяком случае, казалось, когда мы смотрели на все это сверху вниз.

Выдвинули в лидеры Такако. Она восприняла это ответственное назначение со свойственной ей обстоятельностью: долго возилась с креплениями, подбирала палки. Все это вызвало некоторое замешательство в наших рядах, и Уилл не преминул заметить Ульрику, что необходимо заблаговременно извещать того, кому предстоит лидировать, дабы избежать ненужных потерь времени.

Нам показалось, что реплика была не к месту и не по адресу, но мы ее проглотили. В конце концов тронулись, причем мы шли на последнем, не привычном для нас месте.

Такако неодолимо и по понятным причинам тянуло к югу, потому кто-то из нас должен был время от времени отрываться от уютной стойки нарт, догонять беглянку и подправлять ее курс. Так мы и шли.

Тем временем натянуло облака. Мы продолжали двигаться уже четвертый день, держа в поле зрения нашу петляющую реку. Сейчас она была слева внизу, а мы, преодолевая спуски и подъемы, шли по ее крутому правому берегу. Шли практически без приключений, пока не вышли к обрыву, на краю которого Такако в нерешительности остановилась – спуск показался ей очень крутым. Снег, каким-то чудом державшийся на этом крутом склоне, был глубоким и рыхлым, что давало нам шансы на безопасный спуск.

Для спуска потребовалось небольшое перестроение. Мы с Ульриком выдвинулись вперед и начали форсировать склон, двигаясь привычным противолодочным зигзагом. Не обошлось без неожиданностей. Мы потеряли тормоз, и если бы не рыхлый снег, то описание этого дня, а может быть, и всего нашего путешествия завершилось бы на этой странице. Слава Богу, обошлось!

Упряжка Мартина пошла на спуске своим путем, а именно преследуя отвязавшегося некстати Брайсона. К счастью, она спустилась благополучно, и все три упряжки без потерь собрались у подножия обрыва на обширной каменистой осыпи, только местами переметенной снегом. Преодолев ее, мы опять вышли на относительно ровное плато и продолжили наш путь.

Скорее всего, день так бы и закончился на этой спокойной ноте, если бы мы не вышли в район, где, судя по многочисленным следам и разрытым участкам, располагалось одно из пастбищ овцебыков. Самих овцебыков видно не было, и у нас затеплилась надежда пройти это место, не пробуждая в наших собаках спящего в них вполуха охотничьего азарта. По этой причине Мартин, оставив свою упряжку Такако, вышел вперед. Сделал он это, как оказалось, напрасно!

Собаки, почувствовав в отсутствие карающей руки Мартина свободу, немедленно взяли след и, резко свернув влево, понеслись выяснять отношения с овцебыками, пасшимися, по-видимому, совсем неподалеку. Повиснув на стойках нарт, Такако безуспешно пыталась сдержать их охотничий пыл, но ее сил и веса было явно недостаточно для этого. Упряжка быстро удалялась.

Мартин попытался догнать упряжку на лыжах – куда там! Увидев, что дело принимает серьезный оборот, мы с Ульриком направили нашу упряжку вслед за беглецами. Вскоре мы настигли Мартина, изображавшего бег на лыжах по рыхлому снегу. Сразу стало понятно, что с таким темпом он своих собак не догонит, и я уступил ему место на облучке наших нарт, а сам скатился на лыжню.

Вскоре метрах в четырехстах впереди мы увидели небольшое, голов шесть, стадо овцебыков, пасущихся в небольшом распадке. Упряжка Мартина с повисшей на стойках нарт Такако была уже рядом с ними. Эти, казалось, явившиеся из далекого прошлого косматые чудища вели себя совершенно спокойно, из чего можно было заключить, что в их планы совсем не входило сбивать нас с выбранного маршрута. Более того, они были неприятно удивлены такому бесцеремонному и нахальному поведению наших собак, прервавших их трапезу. Наше появление было для них настолько неожиданным, что овцебыки некоторое время, по-видимому, протирали глаза, дабы убедиться, что и мчащиеся упряжки, и кричащие что-то люди – явь, а не мираж. Только тогда, когда собаки приблизились настолько, что сомнений в их реальности даже у самых скептически настроенных быков не осталось, все стадо подхватилось и в едином порыве унеслось вниз по склону с такими легкостью и скоростью, что некоторым лыжникам стало даже завидно.

Наших собак, которые уже, похоже, считали, что «добыча» поймана, такое поведение овцебыков раззадорило еще больше, и они припустили вслед за ними с удвоенной скоростью. Нам было видно издалека, что Такако все еще пытается как-то остановить поймавших кураж собак, но сделать ничего не может. И преследуемые, и преследователи скрылись из глаз…

Овцебыки оказались быстрее, да и собаки Мартина подвыдохлись – как-никак им приходилось тащить по глубокому снегу тяжелые нарты и вцепившуюся в стойки железной хваткой Такако. Примерно в полукилометре от того места, где мы встретили овцебыков, упряжке Ульрика удалось настигнуть упряжку Мартина, и последний, перескочив на свои нарты, заставил собак под угрозой неминуемой кары остановиться. Такако едва переводила дух, вся ее одежда была забита снегом. Мартину с Ульриком стоило определенных усилий разжать ее руки, намертво вцепившиеся в стойки нарт. В этой непростой ситуации Такако проявила себя отменно. Кто знает, отпусти она нарты, как скоро нам удалось бы догнать собак и удалось ли бы вообще.

Кстати, Брайсон, всегда ухитрявшийся отвязываться в самый неподходящий момент, отвязался и теперь, но в отличие от всех предыдущих случаев на этот раз эта его вредная привычка помогла догнать упряжку. Без Брайсона упряжка была значительно слабее, и собаки выдохлись скорее, чем можно было бы предположить. Отвязался Брайсон, потому что устал и ему надоела эта погоня за «добычей», которая, как он понял при ближайшем рассмотрении, была ему явно не по зубам. Он счел за самое разумное отстать от упряжки и залечь в снег отдохнуть. Здесь мы с Ульриком, преследуя Мартина, его и обнаружили. Он лежал в снегу, тяжело дыша, рядом со следом и с интересом наблюдал за проносившимися мимо менее практичными своими товарищами.

Мы крикнули следовавшим за нами Уиллу и Джулии, чтобы они позаботились о Брайсоне, и продолжили гонку. Уилл, зная наверняка, что нам придется возвращаться на маршрут, своих собак не торопил, и потому, когда мы собрались у упряжки беглецов, Уилла и Джулии даже не было видно. Подождав минут десять, я решил посмотреть, где они и где Брайсон, и пошел на лыжах в гору им навстречу. Поднявшись повыше, я увидел неторопливо бредущую упряжку Уилла и Джулии, однако Брайсона рядом с ними не было.

Когда ребята приблизились, выяснилось, что Брайсона, который отказывался идти, Уилл по своей антарктической привычке разместил в притороченном к стойкам нарт мешке, в котором этот здоровый пес и ехал скрючившись. Однако, судя по его торчавшей из мешка довольной морде, он явно разделял бытующее среди нас, двуногих, мнение о том, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Так или иначе, его лафе быстро наступил конец – как только он попал в поле зрения Мартина, продолжавшего индивидуальную воспитательную работу со своими беспечными подопечными.

Между тем уже было 6 часов – обычное для нас время постановки вечернего лагеря. Место для него было выбрано быстро, благо в результате погони мы вновь оказались на нашей любимой реке.

Однако на этом наши сегодняшние приключения, увы, не закончились. Несогласованность действий каюров во времени кормления собак вновь привела к жестокой потасовке в упряжке Ульрика. Дайер прокусил лапу Рэя, причем по видимому поранил крупный сосуд, потому что кровь из прокушенной лапы хлестала изрядно. Пришлось лапу Рэя перевязывать, а Дайера наказывать, чем Ульрик со свойственным ему в таких случаях старанием и занялся.