NWT. Три путешествия по канадской Арктике

17 апреля

На карту нечего пенять.Она бесстрастна – не обманет,А чтобы долго не плутать,Часы должны переставлятьПо своему меридиану…

Сегодняшний день начался с пасмурной погоды и с осознания того, что мы пришли неизвестно куда. Вчера вечером я поставил палатку на отчетливый волчий след, но счастья это нам не принесло. Практически сплошная облачность закрыла весь небосвод и лишила меня надежд на успешное ориентирование по солнцу. С утра поднялся небольшой северо-западный ветерок, который постепенно усиливался, и, несмотря на то что температура повысилась до минус 14 градусов, было довольно холодно. Поэтому мы, долго не размышляя, собрали лагерь и вышли.

Я пошел впереди, решив наверстать то, что было упущено вчера. Сначала мне удалось удачно выбраться из лесозащитной полосы, в которую мы уткнулись вечером, и дальше я пошел между камнями – очень знакомый по прошлой экспедиции пейзаж. Потом мы пересекли еще несколько озер. Сквозь облака периодически проглядывал белесый глаз солнца, и я вносил поправку в направление, в котором мы шли и которое, как впоследствии оказалось, было неверным.

Меня смущало то, что слева по курсу располагалась довольно высокая гора, которая обязательно должна была быть указана на карте, однако на карте ее не было. Джон предположил, что этой горе соответствуют указанные на карте примерно в этом месте незначительные возвышения, но я был с ним не согласен. В результате мы шли, держа главным образом направление на восток и ориентируясь по выглядывавшему изредка солнцу.

Настроение собак сегодня полностью соответствовало пасмурной погоде – они были вялые и нерешительные. Седар все время пытался уйти влево. Рэй слушал наши команды удивленно, не понимая, почему же упряжка не поворачивает – да потому что Седар опять ее влево тащит! Сначала упряжку сносило влево, потом направление подправлялось командой «вправо» и так далее, и так далее. Вот такими зигзагами и шла наша упряжка. Движение наше происходило в весьма медленном темпе, да и направление все время менялось. Часам к одиннадцати нам все это окончательно надоело, поэтому я встал на лыжи и пошел вперед. В результате у собак энтузиазма немного прибавилось, да и я взбодрился, потому что от монотонности нашего хода уже начал засыпать, хотя холодный ветерок в спину заснуть бы мне все равно не позволил.

Поверхность тем временем стала какой-то странной, кочковатой, весьма напоминавшей замерзшее болото. Некоторые кочки уже освободились от снега, и их неопрятная соломенная шевелюра придавала пейзажу совсем не арктический вид. Да и снег порыжел, стал рыхлым и мягким. Во всех отношениях поверхность была не из лучших. Я вспомнил, что на карте был район, обозначенный характерной для болотистой местности штриховкой. Я еще подумал, что было бы здорово этот район обойти, и, вот, наши утренние зигзаги с собаками привели нас прямехонько к «цели». Пришлось сосредоточить все внимание на выборе безопасной дороги. Вдобавок ко всему лыжи постоянно тормозились, попадая на травянистые участки и участки рыжего снега, про которые отдельный разговор: мне все казалось, что их пересекать небезопасно – можно провалиться. Очень хотелось поскорее отсюда выбраться, однако для этого нужно было определить, где мы находимся.

Ближе к обеду стали попадаться более или менее обширные куски снежной поверхности. Для остановки я нашел удачное место в пойме небольшой заснеженной речушки. Наш всевидящий прибор «Магеллан» после некоторого раздумья показал нам наши координаты. Увы, мы вновь оказались намного южнее, чем предполагалось.

Еще перед обедом Джон между прочим заметил, что Йеллоунайф перешел на летнее время и сейчас там время такое же, как и у нас. И тут мне пришла в голову мысль, что проблемы с определением нашего положения связаны, прежде всего, с неправильным определением времени. Я вспомнил, что, выйдя из Йеллоунайфа, мы переставили время на час вперед и немного ушли от местного. Определяясь по солнцу, я все время вносил поправку и продолжал ее вносить, когда мы пересекли меридиан 105° з. д., а ведь теперь мы были уже в другом часовом поясе. Эти злосчастные 15-градусные поправки приводили к тому, что начиная с 17 апреля мы все время отклонялись к югу. Теперь стало понятно, почему мы все время выходили южнее, чем предполагали. Хорошо, конечно, что я это осознал, но только жаль, что так поздно. В последний час перед ланчем я шел, уже совершенно правильно ориентируясь по солнцу, поскольку понимал, что в полдень по моим часам оно будет точно на юге.

Сверив свое положение с картой, я убедился в том, что продолжать движение к югу будет неверно. Даже на карте в этом направлении была отмечена какая-то растительность. Опять же в полном соответствии со словами песни Высоцкого: «Там лес растет, но нам туда не надо!» – я решил пойти на восток. Пройдя в этом направлении совсем немного, в пойме реки я обнаружил достаточно отчетливый след, оставленный тягачом. Он шел на юго-восток, то есть в направлении Арвиата. Посовещавшись, мы решили свернуть на этот след. Однако по нему я прошел еще меньше, не более двухсот метров, и попал в какую-то дикую мешанину из камней, кочек, буераков и прочих препятствий, а от следа, по которому мы сюда пришли, не осталось и следа. Создавалось впечатление, что таинственный аппарат оставивший этот след, мог летать…

Чертыхнувшись достаточно громко для того, чтобы быть отчетливо услышанным своими товарищами, я твердо решил не реагировать более ни на какие следы и повернул на восток. Кое-как, с трудом, мне удалось вывести команду из этого хаоса. Несколько раз мы пересекли речку. Выбравшись на очередное озерцо, я наконец с уверенностью смог определить свое положение по карте, потому что там было несколько приметных точек, за которые можно было зацепиться.

Перейдя озеро, я вышел, можно сказать, на дорогу – такого обилия относительно свежих следов снегоходов нам не попадалось с самого Йеллоунайфа. Причем все эти следы вели примерно в нужном нам направлении. Я тут же изменил данному себе слову и взял этот след уверенно, как борзая, предполагая, что куда-нибудь он нас приведет, например в Арвиат. Команда пошла за мной. Я попытался сразу же переложить ответственность за движение в правильном направлении на Седара и Рэя, ткнув их носами в колею и предоставив полную свободу действий. Однако избаловавшиеся Рэй с Седаром непонимающе вращали хвостами и смотрели на меня, казалось, вопрошая всем своим видом: «Куда же идти?». В результате я опять пошел впереди, хотя след был совершенно очевидным.

Минут через сорок я все-таки остановился и предложил поставить на след собак, что на этот раз нам, хоть и не без труда, но удалось. Собаки взяли след, и мы поехали дальше, однако, когда достигли реки, след затерялся. К счастью, река шла в нужном нам направлении, и мы по ней покатились. Обнаруженный нами на реке медвежий след вдохновил собак гораздо больше, чем след снегохода, и они понеслись по льду практически бесснежной реки. После очередного поворота, когда я уже решил, что мы потеряли след снегохода навсегда, он обнаружился опять. Встав на него, мы уже до конца дня практически его не теряли, хотя местами он пропадал.

Сейчас мы стоим лагерем на озере, пройдя сегодня примерно 45 километров. Принято решение послезавтра устроить день отдыха, благо время нам это позволяет. Температура сейчас около минус 10 градусов, легкий ветерок. А на ужин у нас сегодня были спагетти «мафиозо сицилиано».