NWT. Три путешествия по канадской Арктике

24 мая

Тепло и спокойно,Идеально скольженье —Вот это достойноИзображения.Защелкали камеры,Видео, фото.Спрятались, замерлиКапельки пота.Только улыбкиОстались на лицах.Нравится шибкоКонец экспедиции.

Без четверти семь утра.

По утрам в нашей палатке звучит мощная жизнеутверждающая симфония – подвывает на высоких тонах закипающий чайник.

Уилл, стоя на коленях поверх спального мешка, молчаливо и сосредоточенно изливает нахлынувшие на него ночью чувства в пластиковую бутыль с широком горлом – романтика! Вот уже на протяжении многих дней эти звуки ассоциируются у меня с началом нового экспедиционного дня.

Наши палатки, три островка живучести в безбрежном океане, стоят буквально, если посмотреть со стороны, на воде. Однако на самом деле под нами матерый припай, дающий нам более чем солидное основание для существования.

Прослушав утреннюю симфонию, я разоблачился полностью и вышел из палатки. Тишина, солнце, ни одного облачка. Пошел босиком по воде «аки по суху», ломая пятками хрупкий ледок, который застеклил за ночь все лужи. Искупался с превеликим к тому удовольствием. Тем временем туман, уступая мощному натиску солнца, рассеялся, и мы вышли на маршрут.

Погода была совершенно идеальной для фотографирования, и мы посвятили этому важному для будущего процессу практически всю первую половину дня. Снимали многократно один сюжет – преодоление водных преград без помощи каноэ. Эта операция исполнялась совершенно по-разному мною и Уиллом и нашими молодежными двойками. Если Ульрик и влекомый им Мартин использовали метод энергичного и быстрого форсирования, то мы с Уиллом по старинке использовали метод осторожного и медленного переползания через трещины. Ульрик и Мартин разгонялись на подходе к трещине и затем буквально перед самым ее краем притормаживали, позволяя каноэ накатиться по инерции на край трещины, что обеспечивало необходимую им для прыжка слабину веревки, и затем, как два молодых коня, перепрыгивали через разлом. Мы же с Уиллом, наоборот, притормаживали перед препятствием, аккуратно подходили к расщелине, буквально обнюхивали и ощупывали ее, обстукивали края, подтаскивали каноэ, давая слабину веревке, а потом медленно переползали, кряхтя. Как и положено двум старым пням!

Такако снимала все это на видео, но просила сделать дубль только молодых парней, потому что, конечно, для съемки динамика молодого упругого прыжка гораздо предпочтительнее, чем вязкая острожная ползучесть стариков.

Тонкий ледок на лужах сохранялся примерно до полудня. Приходилось его ломать – благо, в тяжелых ботинках это можно было делать без труда. Я надел неопреновые носки и выкинул стельки. В результате ступня зафиксировалась получше, и идти стало легче, так что даже колено не очень болело.

К полудню – обычному времени ланча – мы дошли до очередного на нашем пути мыса, увенчанного маячком, и вышли на пляж. Пляж был песчаный, но по прибрежной кромке, покрытой льдом, мы шли вполне благополучно, пересекая мелкие речушки с илистым, песчаным дном, переползать через которые приходилось рывками. Ветер дул нам навстречу, поэтому было достаточно свежо. Все мы были в своих живописных желто-голубых гидрокостюмах и поэтому, не боясь никаких водных преград, шли напролом.

Остановились на льду в весьма живописном месте. Справа от нас была не то чтобы полынья, но большая-большая лужа глубиной примерно по колено, а слева – песок, который курился такими обильными и насыщенными испарениями, что они были совершенно необычного цвета. Пар был не светлым, как обычно, а темным, и оттого казалось, что песок этот горит.

После ланча, который ознаменовался у нас уже привычным глубоким, обморочным, коротким сном, мы немного перестроили свои ряды. Такако, пользуясь тем, что солнце склонилось к западу и очень колоритно освещало наши лица – истомленные лица путешественников, решила продолжить съемки. Мы с ней пошли последними, а Джулия и Уилл заняли вторую позицию. Джулия снимала, как мы с Такако перескакиваем через расщелины и идем по колено в грязи. Достаточно неудачные моменты она выбрала с моей точки зрения. Потом мы перестроились. Уилл и Джулия пошли сзади, а мы с Такако – посерединке, и Такако отомстила Джулии, отсняв с ней похожие эпизоды.

Пока мы упражнялись в съемках, Мартин и Ульрик, невзирая ни на какие трудности, ровно и мощно, как два бульдозера, двигались впереди.

Мы обогнули мыс Варрен. Было издалека видно, что за ним стоит полоса тумана. Вскоре мы вошли в нее и сразу же попали в иной мир – белый, плоский и безликий, без солнца и контрастов. Хотя жаловаться было грех, поскольку видимость оставалась удовлетворительной – 250–300 метров.

Мы продолжили движение по бугристому льду многолетнего припая, стараясь держаться вблизи берега. Около половины шестого Ульрик остановился и предложил разбить лагерь. Разглядеть, что творится впереди, было невозможно, и потому никто не мог бы гарантировать, что через полчаса – ко времени нашей запланированной остановки – лед будет так же хорош, как тот, на котором мы стоим сейчас. Впереди перспектива неясна, здесь же достаточно сухих ледяных бугров, где можно было бы поставить палатки. Все доводы были вполне резонными, и мы поставили лагерь, как обычно. Читаем Библию, читаем Будду, курим трубку с табаком.

В какой-то момент нашу идиллию нарушил посторонний звук – явно шум работающего двигателя. Кто-то к нам приближался. Мне показалось, что это снегоход, но мои более опытные товарищи по команде уверили меня, что для снегохода звук чересчур мощный. Я не стал спорить, и правильно. Через несколько минут к нам подкатили два снегохода с санями, а на них – трое парней: двое явно индейского происхождения, один – белый. У всех одинаковые костюмы цвета хаки, на ногах высокие сапоги. С капотов снегоходов сняты крышки, а впереди установлены наклонные щитки из фанеры, призванные, по словам водителей, отбивать воду, чтобы та не захлестнула двигатель.

Они ехали из Тактояктака по льду и снегу с намерением поохотиться на гусей. Мы показали им на карте, где они находятся, но ребята в ответ говорят: «Зачем нам карта, если туман!». Действительно, зачем!? Похоже, что они и без карты прекрасно представляли, где находятся и куда им ехать далее. После десятиминутной беседы они исчезли так же неожиданно, как и появились, – просто скрылись в тумане. Еще долго потом – почти все время, пока мы (а точнее, Уилл) готовили прощальный ужин из оставшегося мяса карибу, был слышен рокот их моторов. Затем вновь воцарилась та звенящая тишина, которая только в Арктике и бывает.

Это был действительно торжественный ужин. Особенно хорошо Уиллу удался соус!

Решили, что если завтра дойдем до Тактояктака до 8 вечера, то полетим в Инувик в тот же день, если позже, то полетим послезавтра.