NWT. Три путешествия по канадской Арктике

23 апреля

Отроги, ущелья, отрогиИ ветер из-за плеча.«Идем ли мы верной дорогой?» —Хотел я спросить Ильича.«Кто слово поддержки проронит?» —Я к вам обернулся, друзья.И сразу пронзительно понял:«Ильич! Да ведь это же я!».

Тихий прекрасный вечер в долине одного из притоков реки Хорнуэй.

Сегодняшний день начался очень красиво, как продолжение вчерашнего, всего минус 13 градусов, солнце, тишина. Однако одним из самых существенных отличий сегодняшнего дня заключалось в том, что, вместо того чтобы нежиться в палатках, мы должны были встать на лыжи и продолжить прерванный полет. Именно это я и сделал: легко вскочив на лыжи, отправился в путь.

Маршрут сначала проходил по очень живописному перевалу. Потом, когда мы вышли к высокогорному озеру, ветер не заставил себя ждать и вступил в свои вполне законные права на всей этой территории, сделав наше путешествие немного более разнообразным в том смысле, что спине моей стало заметно холоднее, чем животу, и это, несомненно, усилило мое поступательное стремление вперед. Увы, двигаться со скоростью ветра мне не удавалось, и потому он продолжал усердно охлаждать мой разгоряченный организм.

На одной из остановок случился неожиданный навигационный казус: надежный портативный GPS бесстрастно показал нашу позицию не совсем в том месте, где мы предполагали, и пришлось нам с Ульриком на ходу корректировать курс, причем довольно значительно. В результате мы вышли на какое-то плато, куда еще сегодня утром вовсе и не стремились попасть.

Подъем на плато был непростым, и собаки подвыдохлись, несмотря на отдых предыдущим днем. Достигли плато уже перед самым перерывом на ланч. Отсюда, с высоты, открывалась целая горная страна, иссеченная множеством каньонов. Возможно, они, как дороги в монгольской степи, все вели в конце концов туда, куда нам и надо было попасть, но все-таки хотелось найти именно тот каньон, который вывел бы нас к цели по кратчайшему пути.

При таком разнообразии предложений выбрали тот каньон, который показался нам симпатичнее, и покатили к нему. Поскольку мы повернули на северо-запад, слава Богу, ветер стал попутным. Устроились на ланч перед самым спуском с плато в выбранный нами каньон. Ветер, естественно, усилился, и даже поднялась поземка. Когда же мы спустились вниз, к реке, ныряющей в каньон, ветер ослаб, и мы смогли вволю налюбоваться на высокие крутые заснеженные берега каньона, окаймляющие причудливо петляющую между ними реку.

Мне никак не отогнать засевшую в мозгу, как заноза, мысль относительно грядущей в 1995 году экспедиции. Когда я иду впереди навстречу ветру по сложному рельефу или в отсутствие ориентиров, я полностью поглощен поисками подходящего варианта маршрута и приемлемой для собак и всех нас дороги. Стоит же только улучшиться погоде и рельефу, как случилось сегодня, когда мы вошли в каньон, и мое сознание мгновенно переключается на невеселые думы о будущем.

Сегодня мне вдруг в голову пришла мысль, которая, как мне показалось, могла бы разрешить все раздиравшие меня противоречия. Ведь, с одной стороны, мне очень хотелось участвовать в трансарктической экспедиции, а с другой стороны, меня не совсем устраивал состав команды, с которой мне предстояло это совершить. Я подумал, не стоит ли попробовать перейти в экспедицию, которую параллельно с нами и по тому же маршруту готовил великий итальянский альпинист и мой хороший знакомый Рейнхольд Месснер. Он собирался в паре со своим братом Хубертом пересечь Северный Ледовитый океан от берегов России через Полюс в Канаду. Собирались они пройти этот сложнейший маршрут в автономном режиме и без собак, таща на своих санях все экспедиционное снаряжение и продовольствие на 90 дней перехода. Стартовый вес нарт при этом мог составить 160–180 кг на каждого участника. Безусловно, такой маршрут, кстати, никем еще чисто не пройденный, мог бы по праву считаться самым сложным в практике современных полярных путешествий. (Впервые этот маршрут в автономном режиме был пройден норвежской двойкой в 2001 году.)

Наша первая встреча с Рейнхольдом Месснером состоялась в 1989 году в Антарктике во время Трансантарктической экспедиции. С тех пор у меня складывается впечатление, что великий альпинист, первым покоривший все 14 восьмитысячников планеты, решил окончательно переквалифицироваться в полярные путешественники. В 1993 году он пересек Гренландию практически по нашему маршруту с юга на север, используя для этого кайты – некое подобие парашютов, позволяющие при попутном ветре преодолевать несколько сотен километров в день. Сейчас он готовил экспедицию, чтобы стартовать вместе с нами с мыса Арктический и попытаться совершить до сих пор невозможное.

Я подумал, что мог бы просить его включить меня в состав их команды. В глубине души иногда возникали сомнения, что я смогу потянуть наравне с такими искушенными путешественниками, как братья Месснеры, но в то же время по опыту Трансантарктики я знал, что смогу, особенно, в продолжительной экспедиции обрести необходимую форму, так что я рассматривал этот вариант как вполне рабочий, как задачу, которую можно и нужно решить, и как своеобразный заключительный аккорд в моих полярных путешествиях, если, конечно, Месснер согласился бы меня взять.

Меня даже не очень пугала, во всяком случае пока, перспектива перекладывания всей тяжести экспедиции с собачьих плеч на собственные. Скорее, напротив, наблюдая все последнее время за тем, как тяжело порой приходится нашим собакам, когда они тащат груженые сани в подъемы по глубокому и рыхлому снегу, я пришел к выводу, что способ передвижения, который исповедовал и собирался применять в планируемой экспедиции Месснер, более гуманен по сути и справедлив: замахнулся на непреодолимое – действуй и увидишь, на что ты сам по себе способен. (Теперь с высоты всего своего полярного опыта я могу с уверенностью сказать, что при правильном и профессиональном планировании экспедиции ничто не может сравниться по эффективности и удовольствию, получаемому от нее, если работаешь с подготовленной и хорошо управляемой собачьей упряжкой. Другое дело, что специфика передвижения по морским льдам несколько снижает эффект использования собачьих упряжек, но в целом такой способ передвижения в полярных районах все равно более оправдан, чем все остальные.)

Однако не только женский вопрос питал мои сомнения. Сам предводитель и его индифферентное поведение в ходе последних экспедиций меня, прямо скажем, не вдохновляли. Какая-то странная компания из нас получалась, поэтому я и не испытывал абсолютно никакого энтузиазма.

Сегодня я принял достаточно уверенное решение, что с этой командой я в 1995 году не пойду. Предстоял, правда, еще большой разговор, но это все впереди, а пока…

А пока мы стоим лагерем в прекрасном месте на мягком снегу. Только что я приготовил изрядную порцию спагетти с мясом. Ульрик куда-то удалился, и я сейчас один в палатке. Курю трубку, смотрю в полуоткрытую входную дверь на тщетно стремящееся закатиться, куда ему положено, солнце. Плотная облачность с западной стороны горизонта, похоже, собиралась помочь светилу исполнить задуманное.

Наши уставшие за день собаки лежат рядышком на расстоянии вытянутой руки и спят, по обыкновению свернувшись клубками и уткнув носы в мохнатые хвосты свои.

Джамперу сегодня сделали небольшую хирургическую операцию по ликвидации небольшой опухоли, вскочившей на его носу. Ульрик надрезал ее скальпелем, выдавил какой-то гадости и поставил дренажик. Надеемся, что на Джампере эта рана заживет как на собаке. Надо отметить, что Ульрик достаточно грамотно и уверенно работает с имеющимся в нашем распоряжении небольшим запасом хирургических инструментов, которым он одинаково ловко пользует и людей (зашил Мартину распоротый им палец), и собак (вскрыл нарыв Джамперу).

Прошли сегодня 40 километров, и я все время был впереди. День выдался чрезвычайно красивым, и было просто интересно идти по зажатому меж высоких берегов заснеженному руслу реки. Правда, это совсем не напоминало прежнее движение по ровному заснеженному льду. Здесь лед был сильно всхолмленным, и глубина снега в наддувах достигала нескольких метров, так что собакам было непросто. Похоже, что и завтра нам предстоит еще немного покувыркаться по этим. ухабам.

До Палотака остается 102 километра, то есть примерно два с половиной дня пути, если будет нормальная погода. Однако в направлении нашего движения, на северо-западе, горизонт затягивает плотной облачностью.