NWT. Три путешествия по канадской Арктике

6 апреля

Магическая Семь,Зловещие Шестерки,Как далеко вам всемДо кругленькой Восьмерки.Уже в который разОна нас выручает:И солнцу скажет: «Фас!»,И ветер укрощает!

Восьмое число, как правило, – удачный день для экспедиции, потому что именно восьмого бывает самая что ни на есть лучшая погода. Хотите верьте, хотите нет, но по статистике, основанной на моих собственных наблюдениях во многих экспедициях, даты, оканчивающиеся на цифру восемь, всегда отличаются хорошей погодой, во всяком случае, погода обычно лучше, чем была накануне. Вот и сейчас так случилось.

Всю ночь в стенки нашей палатки колотился ветер, и что-то трепыхалось непосредственно у самого моего уха. Однако к утру ветер как-то внезапно обессилел, стих, окончательно потеряв надежду до нас добраться. Он стал таким вкрадчивым, как бы выжидая и размышляя, что ему лучше сделать с нами, когда мы начнем сегодняшний день.

Я вылез из палатки примерно в 6 часов, когда солнце еще только начинало выкатывать свою малиновую щеку из-за горизонта. Небо было ясным, температура минус 24 градуса. Такое прекрасное утро сулило нам хороший солнечный день, который в результате и состоялся.

Для начала мы определили наше положение, и позиция оказалась очень неплохой: 62°18′ с. ш., 104°48′ з. д. Отсюда наш путь лежал прямо на восток – к системе озер, по которым мы могли бы продолжить свое путешествие. Самое большое из них – озеро Сид. Это озеро имеет овальную форму, и размер его в поперечнике достигает 15–20 километров. Мы надеялись добраться до него сегодня к вечеру, и, забегая вперед, скажу, что нам это удалось.

День сегодня складывался по-разному, достаточно неоднозначно. Вчера вечером мы разбили лагерь, когда на нашем пути встали завалы из камней самых разных размеров. Сегодня с утра мне стоило достаточно большого труда вывести отсюда нашу команду, найдя между камнями хотя бы узенькие тропинки, покрытые снегом, чтобы провести наши упряжки. Шли мы по этим крутым склонам, усеянным камнями, примерно часа два. Наконец я вышел на открытое место и здесь решил дать собакам Джона немного поработать, потому что перед нами лежало бескрайнее покрытое снегом пространство – полный простор и свобода действий для собак.

Солнце светило, и направление на восток было совершенно ясным. Дальше мы пошли уже вместе с Джоном. Я разделся практически до исподнего, и постепенно стали раздеваться все остальные. Меня просто поражает, какое количество одежды на них может быть надето – до семи-восьми слоев. Одни штаны, другие штаны, третьи штаны – все и не сосчитаешь!

С Джоном мы опять беседовали о самых разных вещах. Он, в частности, рассказывал о своем приятеле Дэйве, который защитил диссертацию по лесному хозяйству и собирается практиковаться в России, где, как он слышал, много лесов, а специалистов не хватает. Я припомнил Дэйва, с которым встретился на ранчо Уилла в Миннесоте в 1988 году перед гренландской экспедицией, – симпатичный, открытый парень. Сейчас, слушая Джона, я думал о том, что российским лесам могло бы быть полезным участие в их судьбе такого человека, как Дэйв, и потому пообещал помочь, если потребуется, с консультациями по «русскому вопросу».

Собаки тянули сегодня по-разному, с большей или меньшей отдачей. Иногда они чуяли карибу, которых мы видели сегодня немало, и тогда мчались изо всех сил. При этом преимущество гужевого транспорта перед лыжным становилось совершенно очевидным. Однако через некоторое время, когда запаса сил (а бежать им приходилось с полной выкладкой, имея за хвостами и плечами тяжело груженные нарты с оседлавшими их незадачливыми погонщиками) становилось недостаточно для поддержания охотничьего пыла на прежнем уровне, темп замедлялся и собаки переходили на обычную умеренную рысцу.

Сегодня у нас отставал Ульрик. Как потом выяснилось, у него опять перевернулись нарты. Томас и Мартин, как обычно, ехали, не оборачиваясь, поэтому никто ему не помог, и поднимал он их, естественно, один. В результате Ульрик опоздал на ланч минут на пять – семь.

Ланч прошел восхитительно. Не ощущалось ни дуновения ветерка, и все мы совершенно расслабились на солнышке. Томас продемонстрировал свои конкистадорские способности, выхватив из рук оторопевшего Ульрика целую горсть сушеных яблок. Он, вообще, парень чрезвычайно непосредственный и определенно настойчивый: если увидит то, что ему нравится, так сразу хватает без предупреждения, причем помногу, так что с ним нужно быть начеку. Я выбрал позицию прямо за ним, и, поскольку он не видел того, что я ем, мне удалось сохранить свой рацион до следующего ланча.

Прежде чем продолжить маршрут после перерыва, мы посмотрели на карту и убедились в том, что если продолжим движение прямо на восток, то будем совершенно правы. И я рванул на восток, причем рванул в прямом смысле – по озеру, почему бы не рвануть?

Часа за два я прошел километров двенадцать – пятнадцать, иногда развивая достаточно большую скорость. Собаки меня догнали только через два часа, и дальше мы уже пошли вместе, потому что торопиться больше не хотелось. Подул ветерок, и стало прохладнее, даже руки немного подмерзали, но интенсивная работа лыжами отлично согревала.

Пролив между озером Сид и следующим озером действительно оказался на том месте, на котором он обозначен на карте. Всегда приятно обнаруживать сходство окружающей нас действительности с картой! К этому проливу мы и подошли к вечеру. Остановились на отдых мы в прекрасном месте – на берегу, поросшем невысокими молодыми елочками.

Сейчас уже девять часов, и я веду репортаж из спального мешка. Температура минус 20 градусов. Тишина. Собаки спят. И все вокруг способствует тому, чтобы мы могли спокойно отдохнуть.