NWT. Три путешествия по канадской Арктике

8 апреля

Сегодня все пошло не так —Закон нарушен жесткий:«Если ты сам себе не враг,Сначала накорми собак,Все остальное – после!»

Что происходит с весной? Когда же она, наконец, придет? Сегодня с утра мороз 29 градусов. Опять покой, тишина, туман расстилается. Все вокруг заиндевело, и мы в частности тоже. Ульрик выполз из своего мешка минут на сорок позже. Я по-прежнему бодрюсь: запустил печку и вылез принимать свой традиционный снежный душ. Выходя на маршрут, я сегодня оделся полегче – надел только одну красную штормовку. Рукавицы взял большие.

Вышли мы с утра без всяких осложнений. Тот маршрут, что вчера мы выработали с Ульриком, всем пришелся по душе, потому что позволял избежать нежелательных встреч с камнями. Пусть по озерам путешествовать и скучновато, но куда более практично. Несмотря на то что нам нужно идти на юг, пришлось сделать небольшой крюк и уйти немного на север.

С утра я обнаружил, что мозоль, которую я натер маклаками, прогрессирует, и теперь у меня на левой пятке достаточно большое водянистое образование. К сожалению, все это обнаружилось перед самым выходом. Пришлось опять запустить печь, прокалить иглу, проткнуть мозоль и оставить в ней нитку как дренаж для отвода мозольных рек – этот способ оперативной борьбы с мозолями достаточно эффективно работает в походных условиях. Кое-как удалось надеть носки. Вышел, но левая нога все время давала о себе знать, а потом к ней подключилась еще и правая. Вообще, мозоли здесь могут стать достаточно серьезной проблемой. На будущее надо учесть, что если маклаки надевать при длительной ходьбе на лыжах, то нужно их слегка обрабатывать. Предупредить проблемы с мозолями можно и способом, который использует мой друг полярный путешественник Борге Оусланд, просто обматывая весь пяточный сустав пластырем.

Сегодня я взял другую лыжную палку – с наконечником. Однако не прошел я и двадцати метров, как наконечник этот сломался о камни, и я опять остался без него. Иду с одним наконечником, другой палкой просто опираюсь, а она проскальзывает на льду и проваливается в снег. Тем не менее пошел я весьма бодро и направление выбрал правильное. По большей части мы сегодня шли по озерам. Джон меня периодически догонял, остальные же двигались практически без остановок, поскольку наш караван растянулся на большое расстояние.

Ветерок опять задувал северо-восточный, однако ощущался сильнее, поскольку мы подвернули к северу. Температура изменилась незначительно – днем она повысилась до минус 17 градусов, однако при таком ветре это повышение было практически незаметным. Тем не менее идти было приятно. Правда, долго не могли согреться оба больших пальца на руках, которые, после того как я их отморозил в Антарктике, стали более чувствительны к холоду.

Дальнейший маршрут протекал без каких-либо осложнений, и к вечеру, подойдя к небольшой лагуне на берегу озера Биг Роки Лэйк, мы встали там лагерем. Здесь по сценарию Уилла Ульрик должен был снимать фрагмент фильма о том, как он, предводитель, правильно распаковывает нарты и распрягает собак.

Все это надо было сделать фактически до того, как Ульрик обиходит свою собственную упряжку. В результате, пока Ульрик доставал камеру, его упряжка уехала. Я это совершенно неожиданно обнаружил и моментально выскочил на перехват беглецов. Овладев постромками передней пары, я провел всю упряжку большим кругом и подошел к месту стоянки, где царил хаос.

Дело в том, что между погонщиками было заключено соглашение о том, чтобы стараться кормить собак разных упряжек одновременно, дабы избежать голодных и страшных собачьих бунтов. Однако Джон, который распряг своих собак первым и не желал ждать остальных на холоде, начал собак кормить. Собаки упряжки Мартина в едином порыве негодования выдрали снежный якорь и окружили бедолагу Мартина плотным мохнато-клыкастым кольцом, справедливо требуя выдать им их паек. Мои собаки тоже стали проявлять нервозность, и мне стоило немалых усилий их сдерживать. В результате пришлось Ульрику отложить камеру и помочь мне с собаками.

В палатку я заполз только в половине восьмого – там было холодно и неуютно. Пришлось в срочном порядке вдыхать в нее жизнь, и к приходу окончательно заиндевевшего кинооператора у нас было уже достаточно тепло.

Ульрик мерзнет довольно сильно, потому что потеет – и руки мерзнут, и ноги, да и лицо у него обморожено. Вернулся после съемок, а у него опять одна щека белая. Поэтому мы решили, что нам требуется небольшой разогрев. Вопреки всем требованиям введенного у нас режима экономии топлива мы запустили примус, и он минут двадцать нас погрел. Правда, согреться нам толком так и не удалось.

На ужин я сегодня варил суп – он очень быстро готовится. Однако, поскольку мы были, как обычно, голодные как звери, я варил суп с нарушением инструкций, и он превратился по сути в болтушку. Тем не менее есть можно, и мы практически все съели.

Сейчас, уже собираясь залезать в мешки, блаженствуем, потому что примус работает – мы приняли такое решение по случаю воскресенья. А, черт, сегодня суббота! Ну, неважно, значит, завтра воскресенье. И свечка у нас по этому поводу горит, и мы здесь в относительном уюте, а за стенкой палатки так же холодно, как и прежде.

Оттаяв, Ульрик рассказал мне о съемках, где Уилл устрашающим голосом давал наставления всем последующим поколениям погонщиков относительно постромков: их необходимо снимать с собак, которые эти постромки могут зажевать ночью, и оставлять на ночь на тех, кто пока не оценил вкусовых качеств материала постромков по достоинству.

На завтра по плану намечена съемка показательного сворачивания лагеря. Все бы это было нормально, если бы не отнимало столько времени и не нарушало наш привычный режим. Сегодня прошли около сорока километров, и это совсем неплохо.